Верность

В раздевалке побыстрее надел хоккейную маску, чтобы товарищи по команде не видели, что я волнуюсь больше обычного. Диктор по стадиону объявил: «Ворота защищает Владислав Третьяк. В защите – Валерий Васильев. В нападении – Александр Мальцев».

И вот шайба вброшена. Волчком закрутилась она на льду. Я сразу стал спокойнее. Окончательно обрел уверенность, когда отразил приличную атаку. Как ни старались наши соперники загнать шайбу в мои ворота – не смогли.

Васильев и Мальцев в этом последнем матче тоже не уронили марку. Валерий всегда был для нас образцом хоккейной силы. Знаменитый Бобби Халл как-то признался, что когда к нему приближался Васильев, хотелось побыстрее избавиться от шайбы. А Александр? «Если бы Мальцев стал футболистом, а не хоккеистом, он, наверное, был бы знаменит не меньше „Летучего голландца“ Круиффа», – заметил однажды заслуженный тренер СССР А.И.Чернышев. В том последнем матче мы снова увидели их такими, какими знали всегда. Во второй половине десятиминутки Валерий Васильев, организуя оборону, «припечатал» к бортику настырного нападающего из сборной Европы и, отобрав у него шайбу, быстро по прямой отдал точный пас Мальцеву. Нам очень хотелось, чтобы Мальцев «взорвался», перехитрил защитника и обязательно открыл счет. Он «взорвался», перехитрил защитника. Но вместо броска по воротам неожиданно отдал шайбу Светлову, который находился в более выгодной позиции. Даже вратарь соперников не ожидал такого поворота событий. И вскоре диктор по стадиону объявил: «С подачи Валерия Васильева и Александра Мальцева счет открыл Сергей Светлов». Трибуны долго аплодировали Мальцеву. Даже в последнем матче он не изменил себе – сыграл на партнера. И эта шайба была как эстафета, которую мы передавали нашим молодым хоккеистам.

Когда десять минут истекли, известный советский арбитр В. Домбровский, для которого этот матч тоже был последним, остановил игру. Команды покинули лед, и мы втроем остались в центре площадки. Нам были вручены почетные награды ЦК ВЛКСМ, спорткомитета СССР и Спорткомитета Министерства обороны СССР, Центрального совета «Динамо», Исполкома Моссовета, Советского фонда мира, Международной федерации хоккея на льду. Нас приветствовали дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт СССР В. Аксенов, трехкратный олимпийский чемпион пловец Владимир Сальников.

Потом слово предоставили мне. Я заранее подготовил речь, выучил ее наизусть. Но когда остался перед микрофоном на лужниковском льду, почувствовал, что нельзя в такой момент выступать по-заученному. И я решил говорить именно то, что переполняло мою душу, пусть это было и не так гладко.

Мы простились с хоккеем. Наш прощальный матч закончился победой советской команды над сборной Европы со счетом 7:3. Значит, есть кому продолжать боевые традиции.

Весь сбор от матча был передан в Советский фонд мира.

…Ну вот и все. Так закрылась последняя страница моей спортивной биографии. Я сижу над чистым листом бумаги. Стоит ли продолжать дальше эту книгу? Будет ли мой рассказ о жизни после хоккея интересен читателям?

Уже почти два года я не вратарь. Совсем другая жизнь. Другая? Да, ее содержание стало иным, но смысл, цель, назначение все те же: работа на благо и во славу советского спорта, воспитание высоких нравственных качеств у спортсменов.

Меня до сих пор спрашивают, не жалею ли я о том, что расстался с хоккеем, тянет ли снова на лед? Отвечаю: нет! Я ни разу не испытал желания опять надеть вратарскую маску. Пресытился хоккеем? Может быть. Я и сейчас не научился отдыхать, глядя на игру. Переживаю за ход поединка не только как болельщик. После таких «болений» чувствую знакомую усталость в мышцах, будто сам играл. Сожаление возникает лишь тогда, когда нет удовлетворения от сделанной работы.

Недавно на одной встрече меня спросили:

– Сколько у вас спортивных наград?

– Около сотни, – ответил я.

– А точнее? – не унимался дотошный болельщик. Пришлось признаться, что точной цифры я не знаю. Не вел наградам бухгалтерский подсчет. Воспринимал их, так сказать, как одну огромную медаль. Но все-таки вопрос этот запал в душу. Возвратился домой – любопытство разгорелось. Дай, думаю, подсчитаю. Но считать медали оказалось куда труднее, чем рыбу после успешной рыбалки. Что ни награда, то волна воспоминаний. Чуть ли не половину выходного дня просидел над медалями. Так и не подсчитал… Говорят, что хоккей – это целая жизнь. Согласен. Но жизнь многообразнее, интереснее и тяжелее моей любимой игры. Острое, незабываемое чувство: когда ушел со льда, неожиданно понял, как сильно истосковался по обычным человеческим радостям. Думал, теперь будет много свободного времени. Смогу заниматься тем, что мне нравится, в чем я себе отказывал ради хоккея. Больше бывать дома, воспитывать детей, ходить в театр, кино, на рыбалку… Ведь раньше часто приходилось отлучаться из дома. О рождении дочери узнал во время турне по Америке. Помню, когда приходил домой и спрашивал сына: «Где твой папа?» – он вел меня к телевизору или к моей фотографии. Почему он не любит хоккей? Может быть, в раннем детстве ему не хватало отцовского внимания, и он невзлюбил то, что мешало нам чаще бывать вместе? И хотя Дима но нашему родительскому настоянию все же занимается баскетболом, особого интереса к этой игре я, к сожалению, у него не замечаю. Да и характер у него слишком мягкий, покладистый, не приспособленный к жесткой спортивной борьбе. А вот из Иришки спортсменка могла бы получиться хорошая. Настойчивая, боевая девчонка. Но так вышло, что она стала заниматься в подготовительной группе Московского хореографического училища. Может, когда-нибудь станет балериной. Во всяком случае, уже сейчас, в 9 лет, балет она смотрит с огромным удовольствием. Кстати, я тоже стал настоящим балетоманом. За последние полтора года мы с женой посмотрели чуть ли не весь репертуар Большого театра.

И все же времени по-прежнему не хватает. Вихрь новых дел закружил меня на земле еще сильнее, чем на льду.

Уже летом 1984 года Виктор Васильевич Тихонов попросил меня помочь подготовить к очередному Кубку Канады вратарей сборной СССР. Я с радостью согласился, потому что считал: с моей стороны было бы в высшей степени эгоистично, удалившись с арены, похоронить в себе опыт и знания, накопленные за многие годы.