Страница 53 из 74
— Не представляю себе жизнь в замке.
— И не нужно. Ведь я газетчик, Сара, а значит, мы будем жить в Лондоне.
— Твои родители знают обо мне?
— Я послал им письмо экспресс-почтой, как только получил разрешение епископа на наш брак.
— Так они знают о том, кто я? — подалась вперед Сара. — Имя мое они знают?
— Сара, письмо есть письмо. Умный человек не всегда и не все доверяет бумаге. Кроме того, вы вскоре встретитесь. Они сейчас в Дербишире, у своих друзей, но уже через несколько недель вернутся домой, в Хэмпшир.
ВСТРЕТИТЕСЬ! “Встретимся, если я доживу до той поры”, — подумала Сара. Что же она натворила! И где только была ее голова?
Макс взял Сару за подбородок своими сильными пальцами, повернул к себе ее голову, заглянул прямо в глаза.
— Я уверен, они полюбят тебя, — сказал он. — Но даже если и нет, мне на это наплевать. Посмотри для сравнения на свою семью. Да если бы я прислушивался ко всему, что они обо мне судачат, мне давно надо было бы повеситься или утопиться.
— Да уж, — не удержалась от усмешки Сара. — Они тебя, что называется, по косточкам разобрали. Не сердись на них, ладно?
— Так-то лучше, — погладил ее по щеке Макс. — И запомни: мы с тобой клялись перед алтарем друг другу, а не нашим семьям. Ты закончила с едой? Тогда мы могли бы взять напрокат пару лошадей и поехать кататься верхом, пока не стемнело.
— Отлично! — с улыбкой ответила Сара, поднимаясь из-за стола.
Три дня пролетели, казалось, как одно мгновение, и теперь молодые супруги возвращались назад, в Лонгфилд. Чем ближе подъезжали они к дому, тем молчаливее и мрачнее становилась Сара. Ее мысли побежали по обычному кругу: Уильям; сгоревший дом Анны; письма. Эти проклятые письма, приходящие неведомо откуда и неизвестно от кого.
Сидевший рядом Макс тоже вздохнул. Очевидно, и его мысли были безрадостными. Затем он протянул руку и коснулся рукава Сары. Она повернула голову и увидела, что муж ее совершенно серьезен.
— Я не привез бы тебя обратно в Лонгфилд, — тихо сказал он, — если бы не был уверен в том, что сумею защитить. Не бойся ничего, я все время буду рядом. И Питер Феллон тоже. С тобой ничего не может случиться.
— Я много думала об этом, Макс, — откликнулась Сара, — и знаешь, что я тебе скажу? Не лучше ли нам продлить наш медовый месяц, как ты считаешь? Поехали бы в Ирландию, например. Я там не была, но слышала, что красивее тех мест просто не сыскать. Может быть, с нами поехала бы и Анна.
Насколько Сара любила широкую улыбку Макса, настолько же боялась такого прямого и пристального взгляда, как тот, которым он окинул ее в ответ.
— Сара, — негромко начал Макс, — мне кажется, ты что-то скрываешь от меня. Что-то очень важное. Что-то такое, о чем мне необходимо знать.
Она сделала невинные глаза и сказала — не совсем правду, но нечто довольно близкое к ней:
— Ты хочешь найти того, кто посылает мне эти письма, и того, кто напал на меня ночью во время прогулки. Я понимаю тебя. Но и ты меня тоже пойми: я вовсе не уверена в том, что мне так уж хочется продолжать эти поиски. Теперь я замужем и полагаю, что на этом все и закончится. Так стоит ли продолжать? Может быть, и нам самим пора остановиться — если не навсегда, то хоть на какое-то время.
— Возможно. Я подумаю.
Сара хотела погладить Макса по руке, но он неожиданно откинул Сару назад, прижал ее спиной к спинке сиденья и жарко прошептал:
— Давай займемся любовью! Прямо сейчас! Сара быстро окинула взглядом тесное пространство кареты и с сомнением покачала головой:
— По-моему, это невозможно. Макс.
— Влюбленным всегда хватит места для любви, дорогая. , Таким Сара не видела Макса еще никогда: веки низко опущены, ноздри раздуваются, губы слегка приоткрыты, и сквозь них прорывается тяжелое дыхание.
Кровь сильнее побежала по телу Сары.
— Макс, — отрешенно прошептала она, покачав головой. Он поцеловал ее — долго, страстно, затем неожиданно подхватил ладонями снизу и усадил на колени. Принялся одну за другой расстегивать пуговки на лифе ее платья, опускаясь сверху вниз. Жадно припал руками к обнажившейся нежной коже, слегка прикусил зубами напрягшийся сосок.
— Макс, — снова прошептала Сара, и на этот раз ее шепот был похож на стон.
Он расстегнул брюки, задрал подол платья Сары, и она застонала в голос, когда Макс вошел в нее снизу и заполнил сразу всю без остатка.
— Как ты прекрасна, — прошептал он. — Ты моя, слышишь, моя. И я никогда никому тебя не отдам.
Карета мерно качалась на ухабах, и Макс приспособил этот ритм к ритму своих движений. Сара несколько раз произнесла его имя, потом выдохнула что-то бессвязное, и наконец задрожала всем телом, и уткнулась головой в плечо мужа.
В дом они вошли, весело смеясь и болтая друг с другом. Затем Сара отправилась к себе, а Макс решил сначала завернуть в комнату, которую выделили в доме специально для Питера Феллона.
Увидев входящего Макса, Питер поднялся ему навстречу.
— Ты выглядишь отдохнувшим и счастливым, Макс, — сказал он.
Макс и не думал опровергать это впечатление друга.
— Никогда не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, Питер. Должен тебе сказать: женитьба явно пришлась мне по вкусу. Ну а что нового в наших Палестинах?
— И это все? — удивился Питер, садясь обратно на стул. — И сразу к делу?
— Не ты ли сказал, что я выгляжу свежим и отдохнувшим? — усмехнулся Макс. — Так давай рассказывай, спрашивай, я жду.
Питер собрался с мыслями, отделяя главное от незначительного, и начал:
— Итак, я поговорил о… И много думал об интересующих вас местах… Ничего существенного. Пожалуй, самым интересным из всего, что здесь без вас случилось, был сегодняшний визит сэра Айвора. Он был просто вне себя.
— Понятное дело, — кивнул Макс с усмешкой. — Узнал о моей свадьбе. Я-то думал, что сам расскажу ему об этом. Или не расскажу, как захочется.
— В любом случае сейчас вы его дома не найдете. Он уехал в замок Линдхерст, чтобы “стереть вас в пыль перед вашими родителями”. Ну, вы сами знаете, как обычно выражается сэр Айвор. Еще он назвал вас “предателем своего класса и ползучим гадом”, а также лжецом и обманщиком. Продолжать?
— Не стоит, — вздохнул Макс. — В иной ситуации я сэру Айвору мог бы даже посочувствовать: ведь Уильям был его единственным сыном, но я не могу простить ему того, что он считает Сару виновной в его гибели. А в путь он отправился совершенно напрасно, в замке Линдхерст сейчас никого нет, мои родители уехали к друзьям в Дербишир. — Он присел на краешек стола и перешел к тому, что интересовало его больше всего:
— А что говорили в доме его обитатели во время этого, как ты выразился, “визита”?
— Ничего. В доме в тот момент никого не было: только я да слуги. А вся семья находится в Стоунли, помогает готовиться к завтрашней ярмарке. Так что сэру Айвору пришлось вернуться к себе несолоно хлебавши.
— Тебя он не узнал?
Питер презрительно фыркнул:
— Откуда? И кто я такой в его глазах? Так, букашка, прислуга. Я не думаю, что сэр Айвор вообще заметил мое присутствие.
Макс взял булочку со стоящей на столе тарелки и принялся задумчиво жевать.
Питер понаблюдал за ним немного и сказал:
— Вы, конечно, правы. Макс. Рано или поздно и ваше, и мое инкогнито будет раскрыто, и тогда мы не выудим здесь ни единого слова от кого бы то ни было. Семья вашей жены, слуги, горожане — да все они сойдут с ума от ярости, как только узнают о том, что вы — владелец “Курьера”.
Но Макс думал сейчас не о “Курьере”, он размышлял о Саре. Она боялась по-настоящему выходить замуж, стыдясь пятна на своей биографии. От этого и ее смертельный страх перед встречей с его родителями. Нет, только полное выяснение судьбы Уильяма Невилла может снять это проклятие с имени Сары.
— Тем более мы должны удвоить наши усилия, — взглянул он на Питера, — и узнать, наконец, что же в самом деле случилось с Уильямом Невиллом. Удалось ли найти человека, положившего письмо на туалетный столик Сары?