Страница 17 из 63
Брэнд избавил ее от хлопот, резко сменив направление беседы.
– Та белоснежная кобыла, которую ты привезла, Тео, – сказал он, – арабская, да?
– Наполовину, – ответила Теодора и пустилась в описание замечательных качеств последнего приобретения для своей конюшни, при этом глаза ее то и дело останавливались на Марион, словно она оценивала и ее качества тоже. Затем Теодора поинтересовалась у Марион, любят ли они с сестрами ездить верхом.
– Будь поосторожнее с ответом, – заметила Клэрис. – Перед тобой страстная наездница. Никто не может тягаться с Тео.
Раздражение Марион рослое каждой минутой. С тех пор как пришли леди Теодора и Брэнд, им с Эмили еще не удалось вставить ни слова. Эти Фицаланы, а она включала и Брэнда в их число, были всецело поглощены собой.
Опередив следующее замечание Клэрис, она сказала:
– В последнее время нам не часто доводилось ездить верхом, разве что в Гайд-парке, но это не в счет.
– Бедняжки, – посочувствовала Тео.
Словно почувствовав себя ущемленной, Эмили холодно проговорила:
– Отец с самого детства учил нас ездить верхом. Мы все хорошо чувствуем себя в седле, но Марион… она просто бесстрашна.
– В таком случае, – сказала Теодора, – может быть, вы захотите прокатиться на моей новой лошади?
Сказать, что Марион испугалась, – это ничего не сказать. Она пришла в ужас. Легко было слыть бесстрашной наездницей, когда папа подбирал только смирных лошадок для своих дорогих дочерей. И не все они хорошо чувствуют себя в седле. После падения Феба больше ни разу не села на лошадь. О чем только Эмили думала, преувеличивая их мастерство?
Брэнд почувствовал ее испуг и не колеблясь пришел на выручку. Вызволять Марион из беды доставляло ему немалое удовольствие.
– Молния, – насмешливо проговорил он, – и самого черта прокатит с ветерком. Укроти своего зверя, Тео, пока она кого-нибудь не покалечила.
Его шутливый выговор был воспринят без обид.
– Ты же знаешь, – сказала Теодора, – что я бы никому не позволила сесть на Молнию, пока Джон ее не обучит. – И пояснила, обращаясь к Марион: – Джон Форрест – мой тренер и управляющий!
– Ну, с Молнией у него хлопот явно прибавится, – заметил Брэнд. – Норов у нее будь здоров.
Теодора улыбнулась:
– Если Джон говорит, что ее можно объездить, значит, это так. Она даст сто очков вперед жеребцам Фицаланов. А когда придет время ее крыть, поверьте, я никого из них и близко к ней не подпущу.
Марион на ум отчего-то пришли не жеребцы, а мужчины Фицаланы. Взгляд на Теодору убедил ее, что это была завуалированная насмешка, которую все понимали, но никто, и меньше всех Теодора, не находил забавной.
Брэнд заметил:
– Я правильно расслышал, Клэрис? Когда я вошел, ты говорила что-то насчет привидения в Прайори?
– Впервые о таком слышу, – сказала Теодора.
– Это был наш секрет, – ответила Клэрис. – Наш с Марион. Детская шалость, которая казалась нам тогда ужасно страшной, но теперь выглядит забавной.
Брэнд взглянул на Марион:
– Я бы хотел услышать, что произошло. Марион беспомощно пожала плечами:
– Я не помню. Клэрис как раз собиралась рассказать, как все было, когда пришли вы с леди Теодорой.
– Рассказывать особенно нечего. – Клэрис взглянула на Марион и стала рассказывать: – Мы были убеждены, что по ночам по земле Прайори бродит привидение одного из монахов. Я как-то мельком видела его с фонарем в руке из окна своей спальни. Короче говоря, мы с Марион решили покараулить, когда все лягут спать. Поэтому спрятались на кафедре трапезной…
– Трапезной? – переспросила Эмили.
– Там монахи принимали пищу. Кафедра – это все, что осталось от трапезной. Это приблизительно на полпути между Прайори и Тисовым коттеджем. И вот мы сидим, хихикающие и в то же время дрожащие от страха, а из-за деревьев появляется монах, во всяком случае, мы так подумали. – Клэрис усмехнулась, вспоминая. – Нас охватил такой ужас, что мы пулей понеслись домой, я – в Прайори, а Марион – в коттедж. Конечно же, не было никакого привидения. – Она взглянула на Марион. – И как это мы не сообразили? У нашего привидения был фонарь, помнишь? Какое же уважающее себя привидение ходит с фонарем?
Марион кивнула:
– Да, я начинаю припоминать. Теодора резко заметила:
– Вам повезло, что вас не увидел какой-нибудь контрабандист или браконьер, вас просто могли застрелить.
В своей непринужденной манере вмешался Брэнд:
– Ну, не так близко от дома, Тео. Браконьеры не настолько глупы, чтобы стрелять рядом с Прайори. И я не верю, что контрабандист расхаживал бы с фонарем в руках.
Теодора рассмеялась.
– Контрабандисты в этих местах ничего и никого не боятся. Да и с чего бы? Ни у кого нет желания мешать их торговле, меньше всего у мирового судьи. Кто же тогда будет снабжать нас превосходным французским бренди, если не контрабандисты?
Легкая улыбка тронула губы Брэнда.
– Ты хочешь сказать, что никто не хочет платить слишком высокую пошлину?
– Именно.
Эмили с удивлением уставилась на Марион.
– А сколько вам было лет? – спросила она.
– Лет семь, полагаю, – ответила Марион, – или восемь.
– И вы выходили из дома ночью? На этот раз ответила Клэрис:
– Ваша тетя Эдвина рано ложилась спать, а моя семья не заметила бы и моего недельного отсутствия.
– Я поражена, – сказала Эмили, все еще глядя на Марион. Не могу представить тебя охотящейся за привидением, когда все спят. Это так на тебя не похоже.
– О, у нее бывают минуты взлета, – заметил Брэнд. Марион невозмутимо улыбнулась:
– Не хотите ли еще чаю?
Вернувшись в Прайори, Теодора сразу же отправилась в конюшни посмотреть на Молнию. Мерин ее мужа уже был в стойле. Она кивнула конюху и подошла к управляющему.
Джон Форрест поднял глаза и улыбнулся. Он выглядел моложе своих шестидесяти лет и был худощавого, спортивного сложения.
– Итак, – сказала Теодора, – Роберт дома.
– Последние полчаса, – ответил Форрест.
Теодора кивнула. Ее муж заботился о своих животных не лучше, чем кукушка о кукушатах. На ее взгляд, настоящий джентльмен проверяется тем, как он заботится о своих лошадях. Теодора сомневалась, что он вспомнит, для чего нужна скребница, даже если она приставит дуло к его голове. Зато оказавшись в комнате, где полно красивых женщин, он меняется как по волшебству. В уроках флирта он явно не нуждается. Без сомнения, он сидит сейчас в кресле со стаканом бренди в руках и читает Овидия. И мерина назвал в честь любимого поэта.
Овидий тихонько заржал, когда она подошла к нему. Форрест щелкнул пальцами, и один из конюшенных подбежал с кусочком яблока, которое Теодора скормила мерину, бормоча ласковые слова.
Обращаясь к Форресту, она сказала:
– Ты, похоже, на короткой ноге с графом Бречином. Ты ведь не собираешься покинуть меня, а, Джон?
Его брови взлетели вверх.
– Вы же прекрасно знаете, что нет, миледи. С графом Бречином интересно поговорить. Кроме того, – продолжил Форрест, – я уже слишком стар, чтобы что-то менять в своей жизни. Я не смогу привыкнуть к новому хозяину.