Поцелуй из прошлого

– Да, это похоже на шутку, но куриные крылышки тут ни при чем. Майк и Бет снова разговаривают и, судя по всему, подружились еще крепче, чем раньше.

– Судя по чему?

– Если только я правильно догадываюсь, Майк поцеловал ее. А она его укусила.

– Бет ? Ты, должно быть, говоришь об Алане. Бет ненавидит насилие.

– Алана не в счет. Она сейчас в отъезде. А Майк бы просто не успел за такое короткое время сойтись с какой-нибудь другой женщиной. Нет, все именно так, как я тебе сказал: Майк целовал Бет, а она его укусила.

– Майк и Бет? Уж не хочешь ли ты сказать мне, что версия номер три оказалась правильной?

– Похоже, что так.

– Алане все это вряд ли понравится.

– Черт побери, я и сам знаю. Мне нужно как можно скорее распрощаться с этой больничной койкой, чтобы успеть вмешаться.

– Эрни, не забудь, стоит тебе выйти из больницы, как Майк решит, что в нем больше не нуждаются. И снова улепетнет в свои джунгли.

– Ты прав. Но кто-то же должен присматривать за ребятишками. А не то они снова наделают глупостей. У нас и так уже есть пострадавшие.

– Я уверен: ты что-нибудь да придумаешь.

– Знаешь, что я тебе скажу, Пит? Если бы вместо этого резинового сучка у меня в зубах была настоящая сигара, мне думалось бы куда лучше.

Бет закрыла мастерскую без десяти двенадцать. Покупатели в этот день почти не заходили, но ведь летом так и бывает.

Когда фургон Бет остановился у мастерской Тремейнов, она чувствовала себя так, словно не меньше четверти часа провела в парилке. Пошарив в бардачке, она нашла несколько шпилек, с помощью которых закрепила на макушке влажные, растрепавшиеся волосы.

Майк, судя по всему, приехал на старом грузовике отца. Бет открыла дверь и с облегчением вошла в мастерскую, где работал кондиционер. В магазине Майка не было. Она несколько раз позвала его, а затем зашла за прилавок и направилась в дальнюю комнату.

Майк сидел спиной к Бет на скамье – обычном рабочем месте отца. Плечи его были низко опущены.

– Майк, это я. Он не обернулся.

– Я еще ни разу не бывал тут без отца.

– Майк… – Бет приблизилась к нему и положила руки ему на плечи. Она ощутила, что его трясет, и поняла, что он с трудом сдерживается. – Я знаю… – пробормотала она. – Я тоже никогда не работала в мастерской без отца. В первый раз это настоящий шок.

– Я такой идиот, Бет… Я думал, он будет жить вечно.

Она принялась нежно поглаживать его плечи, блаженствуя оттого, что может прикасаться к нему.

– Он выкарабкается, Майк, вот увидишь, – сказала Бет. – И проживет еще долго. Эрни – настоящий здоровяк.

– Я знаю, но теперь уже не могу думать, что он всегда будет со мной. Раньше я гнал от себя такие мысли. А теперь… теперь я понимаю, что когда-нибудь он оставит меня, а ведь… ведь у меня никого, кроме него, нет.

– Вспомни о тех годах, что ты провел в Бразилии. Я уверена, там у тебя найдется немало близких друзей, которых ты любишь и которые любят тебя.

– Ты права. Я даже являюсь почетным членом племени…

– Того самого, где живут, как малые дети, не зная печали?

– Ага. Они замечательные люди, и мне небезразлично, что с ними будет. Но мне там не место. В Бразилии я чужак, перекати-поле, и только.

– Разве не к этому ты стремился? Он вздохнул.

– Я думал, к этому. Но несколько дней назад, когда со мной связался лечащий врач отца и я узнал, что отец чуть не умер, все изменилось.

Бет продолжала гладить его плечи.

– Послушай, не рисуй себе все в таком мрачном свете. Ты же всегда хотел пережить побольше приключений. Я надеюсь, ты не помышляешь о том, чтобы на всю жизнь застрять в Бизби, работать в мастерской? Это тебе не подойдет. – А вот я не столь уверен… На мгновение Бет охватила паника.

– Поверь мне, я знаю, что говорю: сейчас тебе нелегко. Мне тоже хотелось заползти куда-нибудь подальше ото всех и спрятаться, окружив себя вещами, которые мне дороги. Но время не стоит на месте, оно залечивает даже самые глубокие раны, и уединение уже перестает быть желанным. Не позволяй себе привязываться к чему-нибудь, что позднее станет для тебя обузой, Майк.

– Ты говоришь так разумно. Хотя ведь ты и раньше была у нас умницей-разумницей.

Бет решила, что ей следует отвлечь Майка от мрачных мыслей. Она сжала его плечи в последний раз и выпрямилась.

– Ну как, поговорим о вырезании шаблонов?

– Ладно… – Он встал и подошел к демонстрационному столику, который не так давно оборудовал Эрни. – Наверное, речь идет вот об этом.

– Твой отец считал, что нам нужно показывать клиентам, как просто работает его изобретение.

– Ну так и покажи мне.

– У меня есть Идея получше – ты сам попробуй. – Бет осмотрела тесную мастерскую. – Кажется, у Эрни где-то хранилось ненужное стекло.

– Да, подожди-ка. – Майк открыл один из шкафчиков и достал кусок кобальтового стекла размером с небольшой блокнот. – Подойдет?

– Замечательно. Но нам нужен какой-нибудь шаблон… – Взяв лежавшие на рабочем столе листок бумаги и ручку, Бет нарисовала сердечко. Она тут же пожалела о том, что выбрала столь неподходящий узор, однако Майк был уже рядом с ней. Она положила лист с нарисованным сердечком на столик, включила подсветку и закрепила поверх бумаги кусок синего стекла. Затем подвела к линии рисунка коленчатый рычаг, установив алмазное колесико прямо над стеклом.

– Ну, попробуй. – Она шагнула назад и указала на табурет перед столиком. – Ты сам удивишься, до чего просто все получается с этим стеклорезом.

– Хорошо, а что я должен делать?

– Возьмись за рукоятки, вот так. – Бет автоматически встала за спиной Майка и накрыла его руки своими. В ту же секунду ее обуял страх – до того приятной и опасной показалась ей такая поза. Бет попыталась было слегка отстраниться, чтобы ее груди не касались спины Майка, но поняла, что это невозможно. Стиснув зубы, она постаралась представить, что демонстрирует принцип работы стеклореза кому-нибудь из покупателей – например, незнакомой пожилой женщине со вставными зубами и супинаторами. – Веди колесиком по стеклу и слушай, когда раздастся треск. Это будет означать, что ты надрезал его. Но что я объясняю – ты ведь и раньше этим занимался, так что сам поймешь, когда получится. – Пальцы Майка под руками Бет вовсе не были похожи на морщинистые пальцы незнакомой старухи. Бет ощущала округлость его сильных суставов, мелкие жесткие волоски покалывали ее ладони. Терпкий аромат его лосьона после бритья туманил ей разум, заставляя представлять, как она прижмется к нему и поднимет голову, встречая его поцелуй. Нет, так просто нельзя!

С трудом переводя дыхание. Бет следила за тем, как колесико стеклореза вгрызается в кобальтовую пластинку.

– Вот так. А теперь веди вдоль закругления. Отлично. Осторожно, я отпускаю руки. – С едва слышным вздохом облегчения она отошла на шаг назад и приложила ладонь к бешено стучавшему сердцу. – Продолжай точно так же, только не дави слишком сильно. Вот, видишь? Замечательно!

Майк выпустил рукоятки стеклореза и взял в руки получившуюся заготовку.

– Фантастика! Теперь я понимаю, почему отец с таким увлечением говорил о своем изобретении. Для работы с ним не требуется никакой начальной подготовки – тут справится даже ребенок.

Мало-помалу пульс Бет приходил в норму.

– Идея возникла у моего отца, когда он вел стеклорезный кружок с использованием традиционных инструментов. Но он… он умер, и им с Эрни не удалось как следует разрекламировать этот стеклорез. – Прошло уже столько времени, а сердце Бет до сих пор сжималось от боли, когда она заговаривала о тех днях.

Майк обернулся к ней, и лицо его смягчилось.

– Именно потому моему отцу так важно наладить торговлю этими стеклорезами, верно? Как дань памяти Питу… . – Да, и это… – Бет кашлянула, стараясь говорить обычным голосом, – это одна из причин, почему мне тоже хочется, чтобы у нас все получилось.

– Твой отец был замечательным человеком, – тихо произнес Майк.