Оазис любви

Глава 6

Сердце продолжало безумную гонку Аманда ответа паза — Ты не можешь стереть из памяти то, что случилось! — В голосе Чейза звучала нежность Аманда покачала головой — Если тебе будет приятно услышать, то я тоже не могу, — вздохнул он — А теперь ешь, не то все остынет И она принялась за еду, потому что это был единственный способ, каким она могла показать ему, что сохраняет самообладание И взялась за кусочки мяса пальцами Чейзу принесли его тарелку, и он, заткнув салфетку за воротник рубашки, иронически улыбнулся и тоже начал есть Время от времени Аманда украдкой бросала на него взгляды Чейз вроде бы получал удовольствие от еды Обсасывал косточки и облизывал пальцы Аманда слишком хорошо помнила, какое чувство вызывал этот подвижный язык, когда Нет, нельзя об этом думать — Очень вкусно, — спокойно заметила она — Да, вкусно — Тебе удалось позвонить?

— Пока еще не выкроил времени — Желваки вздулись, но не очень сильно — Я нужен был Ли чтобы помочь кое-что сделать в загоне для лошадей Кстати, она сказала, что одолжила тебе сапоги Хочешь завтра поехать на прогулку верхом?

— Если бы ты сегодня позвонил, завтра я бы уже уехала — Возможно, но, раз ты еще здесь, не мешает осмотреть окрестности Заманчивое предложение, но Аманда с трудом подавила грешное искушение провести день наедине с Чейзом — Я не могу поехать Не забывай о Бартоломью — Он не помеха — Чейз вытащил из-за ворота салфетку и вытер руки — Положим его в корзину и возьмем с собой — Нет Это стишком опасно — Сомневаюсь — Чейз откинулся на спинку стула — Кроме того, разве тебе не нужно набраться впечатлении, чтобы поделиться с друзьями в Нью-Йорке! Иначе они удивятся, что же ты здесь делала И ты говорила, что хочешь увидеть сагуаросы — По дороге сюда я вдоволь нагляделась на них — Смотреть из окна фургона — не лучший способ оценить пустыню — Чейз помолчал — Может, ты не умеешь ездить верхом!

— Умею — Когда-то у нее была своя лошадь, чистокровный жеребец по имени Сутган Родители до сих пор берегут призы и награды, которые она завоевала на Суттане — Просто я думаю, что для Бартоломью небезопасно — Позволь мне позаботиться об этом. — Он бросил салфетку на стол и отодвинул стул. — Ли и Белинда наверняка придумают, как получше устроить его для прогулки. Кстати, когда ты будешь готова, я провожу тебя в коттедж.

— В этом нет необходимости.

— Аманда… — он запнулся, — змеи выползают в сумерках.

Она вздрогнула и уставилась на него.

— Прости, я не хотел тебя напугать. Но, чем больше ты будешь знать, тем безопаснее тебе будет. Как и в городе. Лично я предпочитаю следить за змеями в пустыне, а не за двуногими в Нью-Йорке.

— В Нью-Йорке я не боюсь, — вздернула она подбородок.

— А надо бы. — Он встал, злой огонек сверкнул в глазах. — У очередного парня, который вытащит тебя из сугроба, могут отсутствовать хорошие манеры. Он стянет с тебя платье, не спросив разрешения.

Чейз направился в кухню, куда, как он заметил, минуту назад вошла Ли с Бартоломью на руках. Он не часто так выходил из себя и очень давно не чувствовал такого бессилия.

Ближе к вечеру он узнал от Ру, что корыто для лошадей было отравлено истолченными шпанскими мушками. Если бы лошади выпили много воды, они бы погибли. Случайно ни одна из них не перепила отравленной воды, и всего двум или трем Фредди дала лекарство от расстройства желудка. Ру не сомневался, что воду отравили намеренно, но не хотел обращаться в полицию, опасаясь дурной славы, какая могла возникнуть вокруг «Истинной любви». Чейза бесила собственная беспомощность в борьбе с саботажем, если это, конечно, саботаж.

И в довершение неприятностей Аманда готова уехать, как только получит необходимые сведения. Ведя тактику оттягивания, он предложил прогулку верхом. Это могло бы подарить ему еще день. В конце концов, он и не помышлял держать ее в Аризоне. Жизнь выглядела чертовски проще, когда он колесил по дорогам. Конечно, ему было немного одиноко, но по крайней мере поводья держал он.

В пару и суете кухни Чейз увидел Ли и Белинду, стоящих в углу, не замечая суматохи вокруг. Они ворковали над Бартоломью. Чейз увернулся от официанта с полным подносом грязной посуды и обогнул одну из кухарок, ложкой переливающую соус к барбекю в пластмассовую банку. Наконец он добрался до двух женщин.

— Можно подумать, что вы никогда не видели детей, — проворчал Чейз и обнял за плечи Ли.

— Ты не далек от истины, — согласилась Ли, покачивая Бартоломью. — Белинда только что говорила, что мы не разрешаем гостям привозить с собой детей. Да и у моих знакомых детей нет. Так что у меня не было возможности общаться с малышами.

— К этому парню тебе лучше не привязываться.

— Уже поздно. — Ли поцеловала Бартоломью в лобик. — Он завоевал мое сердце в тот момент, когда я увидела улыбку с ямочкой на щеке.

— Он улыбается точно как его папа, — вставила Белинда. — Разве это не правда, Бартоломью?

— Прекратите. Обе, — буркнул Чейз. — Он уедет через пару дней. Так что остыньте.

— Удивляюсь тебе, Чейз Лейветт. — Ли окинула его своим всезнающим взглядом. — Никогда не думала, что ты смиришься с участью проигравшего.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты так же не хочешь, чтобы малыш уехал, как и мы. Неужели ты собираешься без борьбы позволить Аманде уехать с ним?

Чейз понимал, что нет смысла притворяться перед Ли, мол, ему не хочется задержать здесь ребенка. Она умела читать его мысли с первого дня, который они провели вместе.

— Если ты имеешь в виду повести ее в суд и там отстаивать свои права, то нет, я не собираюсь этого делать.

— А почему бы и нет? — Белинда погладила малыша по щечке. — Почему она думает, что может держать крошку при себе, будто единоличную собственность?

— Подумайте сами. — Чейз вздохнул. — У Аманды в Нью-Йорке большая карьера. Все мои деньги вложены в ранчо. Допустим, я выиграю право посещать ребенка. Тогда придется вернуться в Нью-Йорк, получить минимально оплачиваемую работу и болтаться там. И вдобавок я ничего не знаю о младенцах. Оставьте меня на пару часов нянчить парня — и я запаникую.

— Что ж, пора привыкать. — Ли переложила Бартоломью ему в руки. — Мне надо прихорошиться, у меня вечером свидание. Чейз, перестань ограничивать себя в мыслях. Знаешь, на любой вопрос обычно есть больше двух ответов.

Замечания Ли прошли без должного внимания, так как Чейз изо всех сил старался удержать в руках крохотное извивающееся существо, которое было его сыном. Он пытался поддержать локтем головку, но Бартоломью вертелся из стороны в сторону.

— Сейчас упадет! — испуганно воскликнул Чейз под хихиканье Ли и Белинды. — Женщины, прекратите квохтать. Ли, возьми его. Я не умею… Он упадет…

— Спокойней. — Ли помогла ему поудобнее взять младенца. — Обхвати его снизу правой рукой и положи головку в свою ладонь. Вот так. Теперь левой рукой обними его с внешней стороны. Понял?

— Не знаю.

Но Чейз покривил душой. Когда его руки нашли новое положение и малыш успокоился, Чейз встретился с восхищенным взглядом Бартоломью. Шок осознания пронзил его до самых пяток. Его сын. Его плоть и кровь. Он крепче обхватил маленький сверток, и ком застрял в горле.

— Не позволяй ей отнять у тебя ребенка, — пробормотала Ли.

Чейз не рискнул ответить. Боялся, что голос сорвется и он выдаст себя. Слов нет, Бартоломью очень походил на него, но что-то в глубине глаз младенца пробудило в Чейзе долго спавшее воспоминание. Мать… перед тем, как она ушла.

Бартоломью сморщил личико я испустил пронзительный вопль.

— О Боже! — Чейз проглотил ком, застрявший в горле, и протянул ребенка женщинам. — Я сделал ему больно. Слишком крепко сжал. Возьмите его. Кто-нибудь из вас.

— Чушь и глупости, — проворчала Белинда. — Он, наверное, проголодался. Или его надо перепеленать. Не сделал ты ему больно. Дети выносливее, чем ты думаешь. Неси его к Аманде.

— Такого? Плачущего?

— Уверена, она и раньше слышала, как он плачет, — бросила Ли.