Страница 75 из 101
Бенжамин схватил руками толстую решетку и попытался потрясти ее, но та была плотно зацементирована и даже не вздрогнула. — Так что же вы можете предложить мне? — холодно спросил мистер Накамуро. — Я пытаюсь вам объяснить… Мой младший брат Джерри уехал искать хорошего адвоката. И вот, Накамуро-сан, пока не свершится правосудие… — а тогда я обязательно выйду на свободу — до того времени, пока я не буду дышать чистым воздухом, как это делают все свободные люди… — голос Бенжамина Хорна стал патетическим и возвышенным, он снова чувствовал себя главой общины Твин Пикса, — до тех пор я не смогу ничего сделать. И я, Накамуро-сан, умоляю вас проявить внимание к моему теперешнему положению.
Бенжамин Хорн разостлал на полу свой большой носовой платок и уселся на него. Японец безразлично смотрел на Бенжамина. Тогда, чтобы больше не встречаться взглядом со своим гостем, мистер Хорн обхватил голову руками и принялся смотреть в пол. — Непроглядная ночь, — как будто обращаясь к самому себе говорил Бенжамин Хорн, — страшная непроглядная ночь. Это как раз — самое подходящее время для того, чтобы искать маленький мерцающий огонек в собственной душе.
Гость внимательно посмотрел на Бенжамина. Легкая улыбка скользнула по его лицу, чуть заметно шевельнулись наклеенные усы. Японец легко высвободил ногу из ботинка, причем, на ней не оказалось носка, и просунул ее сквозь прутья решетки. Ярко поблескивали густо накрашенные красным лаком ногти. — В последнее время я стал таким эмоциональным… — продолжал говорить Бенжамин Хорн, — и тут его взгляд остановился на сверкающих ярким лаком ногтях японца.
Не поверив своим глазам, Бенжамин Хорн лихорадочно принялся искать очки, а когда нашел, стремительно надел их. Он прямо-таки онемел от изумления. Из широкой штанины черных мужских брюк выглядывала миниатюрная белоснежная женская ножка, очень уж знакомая Бенжамину.
Он медленно перевел взгляд на лицо своего гостя. — Кэтрин? — еще не веря самому себе, прошептал Бенжамин.
А потом он воскликнул уже более уверенно: — Кэтрин, ты? — Конечно, а ты, Бенжамин Хорн — мерзкое гнусное существо, мерзкая крыса, — уже своим голосом, ехидно издеваясь над беспомощным мужчиной, проговорила женщина. — Кэтрин? — Да, и я намерена превратить остаток твоего жалкого существования в сущий кромешный ад, — Кэтрин улыбалась, глядя на Бенжамина.
А тот все никак не мог взять в толк, как же ловко смогла провести его Кэтрин, как же он с самого начала не догадался, что перед ним не японец, а его же любовница? Неужели он мог эти черты принимать за мужские? Неужели он не заметил накладных усов? Неужели он настолько потерял бдительность, ослепленный удачной сделкой? — О, Кэтрин, — вновь воскликнул Бенжамин Хорн, молитвенно сложил перед собой ладони, рухнул на колени и пополз по грязному бетонному полу к белой миниатюрной ножке, просунутой сквозь прутья решетки.
Он склонился как в молитве перед этой ножкой и принялся лобызать пальцы, изредка подымая взгляд на улыбающуюся Кэтрин. — Кэтрин, Кэтрин, это ты… — шептал Бенжамин Хорн, а женщина задорно хохотала, шевеля пальцами ноги. — Кэтрин, как я рад! Как я счастлив! — Бен, ты гад, ты мерзавец, — говорила женщина, продолжая смеяться.
Бенжамин Хорн смотрел на ее белые ровные зубы, на зубы, которые он мечтал найти в куче пепла. — Да, Бен, да, это я. А ты, небось, хотел видеть меня обгорелой головешкой? А я, как видишь, жива и здорова. — Кэтрин, Кэтрин, ты должна рассказать шерифу Трумену о той ночи, которую мы провели с тобой вместе… — ползая на коленях у решетки, шептал, заглядывая в глаза женщине, Бенжамин Хорн.
Он был полностью растоптан и убит появлением Кэтрин. Но в то же время в его душе загорелась надежда, что с помощью Кэтрин можно будет снять ужасное обвинение в убийстве Лоры Палмер. И тогда он будет свободен, и тогда у него будут развязаны руки, он сможет все исправить. В этом Бенжамин Хорн был уверен. — Кэтрин, я прошу тебя, смилуйся, поговори с шерифом! — Ах, Бен, ах, мерзавец, — отвечала Кэтрин. — Ты хочешь, чтобы я тебя умолял? Ты хочешь, чтобы я ползал перед тобой на коленях? Так вот смотри, я ползаю. — Я вижу, Бен, вижу. Я могу заставить тебя ползать всю жизнь. Ты будешь целовать мне ноги. — Да, Кэтрин, я буду целовать тебе ноги, только поговори с шерифом. Скорее поговори с ним! — А почему бы и нет? — сказала Кэтрин.
От этих слов Бенжамин Хорн ужасно обрадовался. — Но, есть маленькое «но», — произнесла Кэтрин. — Какое? Говори, я на все согласен. — Ты перепишешь на меня лесопилку и все документы по этому контракту.
Бенжамин Хорн весь напрягся и похолодел. Но все-таки, мгновенно прикинув, что ему более выгодно, произнес: — Без промедления, Кэтрин, без промедления.
Женщина сунула руку в карман пиджака и вытащила бумаги. Она протянула их сквозь прутья решетки, затем подала ручку. Прямо на колене, Бенжамин Хорн, не глядя, принялся подписывать листы. Он подписывал и шептал: — Как ты ловко замаскировалась, Кэтрин! Просто блестяще! Просто великолепно! Ты гениальная актриса, Кэтрин, я никак не ожидал. Вот моя подпись, вот печать.
Все подписано, скреплено печатью и вручено, — Бенжамин Хорн улыбался, заискивающе глядя на Кэтрин. Та сложила бумаги и спрятала в карман. — Ну, теперь, теперь-то, Кэтрин, ты скажешь шерифу? Скажешь где мы провели с тобой ту ночь? — Знаешь, Бен, а я еще подумаю, — Кэтрин отошла от решетки, сделавшись недосягаемой для рук Бенжамина Хорна, и так же улыбаясь, направилась к двери. — Кэтрин! Кэтрин!! — просил Бенжамин, — подожди, но ведь это же правда… ведь в ту ночь, в ночь смерти Лоры Палмер мы были вместе. Это же правда… — он протягивал руки к Кэтрин.
Та, стоя у стены, снисходительно поглядывала на своего бывшего любовника. — Послушай, Бен, всю свою жизнь мы обманывали друг друга, так зачем же теперь все портить и говорить правду? — Кэтрин! Кэтрин! — все громче и громче начинал кричать Бенжамин Хорн, но тяжелая дверь с маленьким окошком громко захлопнулась, и тогда мужчина дал нолю своим расшатавшимся нервам.
Он орал, глядя в потолок, бросаясь от стены к стене. Он стучал по толстым стальным прутьям кулаком, дергал их, пытаясь вырвать. Но прутья были надежно вцементированы в пол и в железобетонные перекрытия потолка. Усилия узника оставались тщетными.
Мистер Палмер, довольно потирая руки и насвистывая под нос веселую песенку, ходил по гостиной своего дома. Он только было собрался подойти к зеркалу и глянуть на свое отражение, как в дверь постучали. Лицо мистера Палмера сразу же нахмурилось. Он недовольно проворчал и направился к двери. Но когда он распахнул ее, то на его лице уже была дежурная приветливая улыбка. — О, Донна, как хорошо, что ты зашла. Я очень рад. Проходи.
Донна кивнула головой и зашла в гостиную. На ее лице были большие солнцезащитные очки, которые когда-то принадлежали Лоре. Ее волосы туго стягивала широкая черная повязка. — Как-то все не было времени, чтобы зайти к вам, мистер Палмер, — сказала Донна. — Да, я понимаю тебя, времени сейчас ни у кого из нас не хватает. Все спешим, некогда поговорить. Подожди, Донна, я сейчас принесу тебе стакан лимонада, — предложил мистер Палмер. — Не стоит беспокоиться, мистер Палмер, я забежала всего лишь на минуту. — На минуту? — удивился мистер Палмер.
Он никак не мог взять в толк, зачем же, собственно, пришла к нему Донна. И та, чтобы развеять его сомнения, достала из сумочки небольшую компакт-кассету. — Что это? — спросил Лиланд. — Это песни, которые мы поем вместе с Джозефом. Мистер Палмер с недоумением глянул на магнитофонную кассету. — Да, мы с Джозефом спели несколько песен, специально для Мэдлин,-Донна протянула кассету мистеру Палмеру. — А-а,-тот улыбнулся, — теперь понял. Я думаю, Мэдлин будет приятно услышать ваши голоса. — Вы сможете передать эту кассету ей? — Конечно. Это очень мило с твоей стороны, Донна. Мэдлин рассказывала мне о том, как вы поете. Ей, конечно же, будет приятно получить кассету. Я с удовольствием передам. — Я буду очень благодарна вам, — сказала Донна. — Не беспокойся, это не составит для меня труда, — мистер Палмер опустил кассету в карман пиджака.