Страница 2 из 10
– В вест-индских доках, сэр. У меня там свои дела. Так вот, прохаживаюсь я себе, никуда вроде бы не смотрю, но слышать все слышу. Тут вдруг поднимается шум-гам, я поворачиваюсь и вижу, как этот вот самый негритос схватился с тремя парнями, которые, видно, хотят его порешить. Дело, похоже, складывается не в его пользу, но я себе думаю: «Не суйся не в свое дело, наживешь еще неприятностей на свою голову». Тут негритос как даст одному кулаком, тот закачался и задом-задом ко мне. Поворачивается, а в руке у него нож так и блестит, так и сверкает, ну я вмазал ему в ухо, да так, что он свалился прямо с причала в воду, только пузырьки пошли. Тогда на меня накинулся другой, уж и сам не знаю, как получилось, что он ногой зацепился за мою и брякнулся на настил. Что ж, думаю, там тебе и место, и еще наподдал как следует – больше он не шевелился. Я чувствую, что уже вхожу в раж, но как раз в это время негритос хватает третьего, тот отлетел в сторону и свалился. Только звук какой-то странный, глухой такой, будто он шмякнулся обо что-то мягкое, оказывается, он весь в опилках, ну и черт с ним! Оборачиваюсь к негритосу и вижу, что его изрядно порезали, поэтому стягиваю с себя эту тряпку…
– Тряпку? – переспросил я и тут же осекся, потому что глупее вопроса быть не могло. Я вручил Берти большой стакан. Так ничего и не ответив, он поблагодарил меня широкой улыбкой, обнажив свои безупречной формы зубы, особенно поражавшие белизной на щетинистом чумазом лице. Пока он изучал содержимое, Холмс решил заполнить образовавшуюся паузу.
– Шелковый шарф, обмотанный вокруг тела, принадлежит Берти, мой дорогой Ватсон. Это для него, можно сказать, орудие труда.
– Послушайте, мистер Холмс, вы же знаете, что я не так давно завязал.
– Сейчас не время обсуждать это. – Хотя ситуация никак не располагала к веселью, в ясных, проницательных глазах моего друга мелькнула насмешливая искорка. – А что было потом?
Я вручил Холмсу бокал с вином, и мы выпили. Элементарная вежливость предписывала долить бокал Берлингтона Берти; делая это, я внимательно слушал его.
– Он был тяжело ранен, сэр, но все же назвал ваше имя… Холмс, сказал он так, будто в этом треклятом мире нет ничего более важного. Я говорю, что знаю вас, а он отстегивает мне пять фунтов и обещает добавить еще пятерку, если я отнесу его к вам. Ну, думаю, надо бы отвезти, к тому же, думаю, может, доктор Ватсон его починит. Сажаю его в пролетку и прямым ходом сюда.
– Он ничего не сказал дорогой?
Берлингтон Берти покачал головой.
– Он еле дышал, сэр, вот-вот помрет. Он и помер. Некоторое время Холмс размышлял, затем лицо его прояснилось, он принял решение.
– Хорошо, Берти, расскажи теперь о тех, кто на него напал. Один из них, как я понимаю, свалился в воду.
– Сдается мне, о нем можно забыть навсегда, его тело, наверное, выплывет в устье Темзы. Думаю, что и второй тоже отдал концы. Разница только в том, что его можно подобрать.
– А что с третьим? – Холмс подошел к бюро, выдвинул ящик с деньгами и извлек оттуда банкноту. – Вот тебе обещанные пять фунтов. А теперь вернись к своему рассказу. Последний из нападающих остался на причале, и я хочу знать, кто он такой, а главное – на кого работает. За это ты получишь…
– Ничего больше не надо, мистер Холмс. – Повернув свою бычью шею, Берти долго смотрел на диван. – Кто бы ни был этот парень, дрался он здорово. Придется заплатить ему должок. Попробую поймать эту птицу и притащить ее сюда.
Великан хотел было направиться к двери, но Холмс жестом остановил его. Взяв со стола газету, сыщик аккуратно завернул обрывки шелкового шарфа, предварительно выудив их из мусорной корзины.
– Возьми это с собой, Берти, и где-нибудь выбрось. И думаю, лучше всего забыть об этом происшествии. А ты, случайно, не знаешь, где кучер?
– Внизу, ждет меня. Он муж моей сестры и кое-что задолжал. Никто из нас не скажет ни словечка.
Ступени протестующе заскрипели под тяжестью Берти. Итак, еще один из необычайного окружения единственного в своем роде сыщика-консультанта. Холмс подошел к дивану, как раз в этот момент хлопнула входная дверь и звякнул засов, задвинутый Билли.
Мой друг, склонившись, внимательно рассматривал курчавые волосы, эбеновую кожу, длинное мускулистое тело убитого.
– Кто это, Холмс? – полюбопытствовал я.
– Не имею ни малейшего понятия.
– Но он назвал ваше имя?
Холмс пожал плечами. С ловкостью опытного карманника изящными тонкими пальцами он извлек бумажник из внутреннего кармана пальто покойного – такие бумажники обычно носят моряки – и, вытащив оттуда паспорт, бегло просмотрел и вместе с бумажником убрал обратно в карман.
– Его имя ничего мне не говорит, Ватсон. Вполне возможно, документ поддельный. Сейчас такие фальшивки в большом ходу.
Взгляд Холмса, словно стилет, вонзился в лицо мертвеца: мой друг пытался найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы установить личность убитого.
– По-видимому, нубиец. Может быть, ваххабит, а может быть, и нет. Одно несомненно, приехал из Судана.
Он осторожно притронулся к голове мертвеца, затем прошелся пальцами по лбу, вдоль низко спадающих волос.
– Интересно, – сказал он как бы самому себе.
Вдруг он схватил руки мертвеца и стал пристально всматриваться в ногти. Затем подскочил к каминной доске и взял складной нож, лежащий среди не вскрытой еще корреспонденции. Письма лавиной посыпались на пол. Не обратив на это никакого внимания, он возвратился к дивану и принялся скоблить один из ногтей. Я оцепенел от ужаса, но тут Холмс повернул ко мне свое худое лицо: на губах его едва заметно играла победная улыбка.
– Я знал, что за этим что-то скрывается.
Бросив нож на пол, он двинулся к двери, к моему безмолвному изумлению, распахнул ее, но прежде чем успел позвать, появился наш верный слуга.
– Билли, – бросил Холмс с той торопливостью, которая означала, что он уже идет по следу. – Возьми кеб и тотчас поезжай в клуб «Диоген». Скажи мистеру Майкрофту Холмсу, чтобы он немедленно приехал. Но так, чтобы никто из посторонних не слышал. Если его там нет, не оставляй записки и ничего не передавай на словах. Затем отправляйся в Скотленд-Ярд и разыщи инспектора Алека Макдональда. Вечерами он обычно задерживается на работе и ты наверняка застанешь его. Объясни, что очень важно, чтобы он приехал с тобой. – Холмс сунул Билли несколько монет. – Ты все понял?
Плутоватое лицо слуги словно осветилось изнутри.
– Я мигом, сэр!
И он тут же ушел.
Сыщик с удовлетворением закрыл дверь. Какое-то мгновение он смотрел на тело убитого, затем, расплываясь в улыбке, перевел взгляд на меня.
– Вы в недоумении, старина?
– Мягко сказано. Какое отношение ко всему этому имеет ваш брат?
– Самое непосредственное. Берлингтон Берти буквально понял просьбу умирающего. Негр сказал «Холмс», и он принес его сюда. Человек этот недавно прибыл из Египта, судя по паспорту: по внешнему же облику он суданец. Видите ли, Берти принес его не к тому Холмсу. Негр говорил о Майкрофте.