Рассказы

Иногда Петрович звонил мне и говорил, что вот еще до десяти сосчитает, а одиннадцатого «негатива» положит на месте, просто так, без причин. Потому как у них каждый первый — урод.

Только Петрович добрый. И научился быть терпеливым. И пять лет назад, сдав какие-то экзамены, сел за руль здоровенного МАКа-крокодила, и началась его колесная жизнь.

— Понимаешь, — басил он через океан, — некому по затылку треснуть, поэтому и не спишь. Был бы кто рядом — точно закемарил бы.

Такова его жизнь — за пять дней проехать Америку от Сан-Диего до Нью-Йорка. Часа два на смену груза — и обратно. Так что квартирку, первоначально снятую, Петрович давно оставил — живет в машине.

— Да я привык. Только ноги побаливают, — смеется. — Приезжай, вместе покатаемся...

Да, у Петровича когда-то была здесь жена и есть здесь дочь — он вечно шлет ей подарки и деньги.

— А на кой они мне? — искренне удивляется он. — Мне деньги здесь не нужны. Пока я еду — у меня есть все, что нужно.

— Петрович, — как-то не сдержался я, — ты же золотой корабельный механик, чего ж ты в море не идешь?

— А какая разница? — Петрович честно удивляется. — Та же дорога без конца, с редкими технологическими остановками. Те же вещи — я часто гружусь в портах. Но здесь я хоть людей вижу ... Да и старый я уже...

Потом Петрович начинает прощаться — минут на пять, но ему так не хочется класть трубку на рычаг, и я не тороплю.

Но все когда-нибудь кончается. И соединение медных проводочков между нами распадается, чтобы состыковавшись вновь, связать тонкой нитью разговора каких-то других людей. Это жизнь.

Я раздергиваю шторы, жмурясь от света восходящего светила, завтракаю и тащусь на работу — а с другой стороны шарика в это время уходит в плотнеющие сумерки одинокий трейлер на длинном и пустом хайвэе на западе Омахи.

Во как разбросало.

— Петрович, звони мне в любое время. Будь здоров. И с наступающим... Пока.

Послезавтра — 28 мая.

Крепче за баранку держись, Масел!

Всем офицерам флота, прошедшим здесь раньше...