Кратос

– А! Они неграмотные! – отмахнулась Юлия.

Далеко внизу медленно поворачивается зеленый бок планеты Скит, а рядом плывут гигантские тела кораблей военного флота. Так что наш кораблик кажется карасем возле стаи морских китов.

– Нам приказывают лечь в дрейф, – сказала Юлия.

Она сидит в кресле капитана и находится в контакте с кораблем. Вся информация через нее, инженера и старпома. Мы с Бхишмой всего лишь пассажиры, и наши устройства связи изолированы от корабля. Крысообразный врач кивнул. Значит, тоже в команде. Связист? Психолог? Специалист по тактике? С наибольшей вероятностью я бы предположил второе.

Ждем. Гигантское тело линкора занимает весь экран и повернуто к нам освещенной солнцем стороной. Черные Иглы Тракля и длинные прямые трубы сверхмощных лазеров смотрят прямо на нашу скорлупку. Обилие стволов напоминает орган. Орган смерти. На таком играть реквием. Красиво, но жутковато. От линкора отделяется челнок и плывет к нам.

Пронесет? Нет? Как будут проверять?

– Смотрите! – воскликнула Юлия.

На соседнем мониторе, показывающем то, что происходит по другую сторону корабля, появилось нечто похожее на облако серебристого света, причем правильной шарообразной формы.

– Цертис, – прошептал Бхишма.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил я.

– Видел. Еще на Дарте.

– Цертис, – кивнула Юлия. – Приходилось встречать. Тоже в системе Дарта.

Да, конечно, цертис. Я ни разу не видел их живьем и так близко, но изображения нам показывали еще в академии. Перед прибытием Рокова на мою планету у нас тоже появились сообщения о цертисах. Их несколько раз регистрировали на орбите.

– У нас нет аннигиляционного оружия, – сказал Витус.

– Надо сообщить имперцам, – сказала Юлия и обернулась к нам. – Ребята, я подключаю вас к системе. Лучше вам быть в курсе. Хрен знает, что творится!

– Им может прийти в голову проаннигилировать нас вместе с цертисом, – заметил угрюмый старпом.

– Вряд ли, Серж, – задумчиво проговорила Юлия. – До него и так доберутся.

– Говорит торговый корабль «Вийон», – сообщила она. – У нас по левому борту цертис.

– Уйдите с линии огня. Двести метров на север. Быстро! – приказали с челнока.

Мы метнулись в сторону. Цертис не сдвинулся и на миллиметр. Как висел в центре монитора, так и остался. Скорость относительно корабля равна нулю.

– О дьявол! Как приклеенный! – выругался старпом.

Там, где мы были секунду назад, возникло слабенькое свечение аннигилирующих атомов верхних слоев стратосферы Скита. Я подумал, что подальше, в межзвездном пространстве, мы бы вообще ничего не увидели.

– Уйдите с линии огня! Двести метров на запад. На пределе скорости!

Мы послушались. Корабль дернулся, нас вжало в кресла. Имперский бот метнулся на восток, пытаясь достать цертиса. Как бы не так! Цертис был на порядок быстрее. Он уже спрятался за нас и стал недоступен имперскому оружию. Игла Тракля проаннигилировала высокий вакуум.

– Внимание! Боевая тревога! Возвращайтесь на базу! – прозвучал приказ с линкора.

«Вийона» он, очевидно, не касался, зато имперский бот бросил нас вместе с цертисом и поплыл к сияющему гиганту.

– Что у них стряслось? – взволнованно спросила Юлия.

Повисла тишина. Казалось бы, мы должны испытать облегчение по поводу отмены досмотра, но боевая тревога на линкоре сулила куда большие неприятности.

Мы впились глазами в мониторы.

– Витус! Серж! Давайте потихонечку к тоннелю, – шепнула Юлия.

И мы тихой сапой поплыли в открытый космос, подальше от имперского линкора и его проблем. Цертис тащится за нами как привязанный.

На мониторе медленно уменьшается изображение линкора, а сверху на него наплывает огромное красноватое облако в серебристых сполохах, похожих на электрические разряды.

– Это еще что такое? – недоуменно бросает старпом.

– Гроза в космосе, – усмехается крысообразный врач. – Давай-ка побыстрее, Юленька.

– Это что, Ген? – тихо спрашивает она.

– Я бы сказал, что войско цертисов, если бы у них было войско и они умели краснеть от стыда. Но наукой установлено, что войска у них нет, и они все поголовно серебристо-белые – так что черт его знает!

Мы уже неслись на всех парах, когда среди красного марева проявились силуэты кораблей. Много! Очень много!

– Это имперский флот из системы Дарта, – прошептала Юля.

Линкор выстрелил из всех бортовых аннигиляторов одновременно, и красное облако вспыхнуло ослепительно белым огнем. Мы на миг ослепли. Линкор поддержали другие корабли флота, висевшие на орбите дальше от нас. И западный сектор пространства залило бледным пламенем и прорезало расходящимися лучами воронок Тракля, раскрытых навстречу багровому сиянию.

И тогда из красного облака вылетела струя огня и окутала линкор и два корабля сопровождения. Перед тем как провалиться в пространственно-временной тоннель, мы еще успели увидеть их почерневшие искореженные обломки.

Мы медленно приходим в себя, наблюдая на мониторе искаженный и смазанный рисунок созвездий – типичную картинку для гиперперехода. Цертис по-прежнему висит на хвосте.

Пространство искривлено прихотливо и самым неожиданным образом, так что система, до которой добрая сотня световых лет, может находиться на расстоянии одного перехода, то есть в нескольких часах лета по тоннелю. Схему переходов труднее соотнести со звездной картой, чем схему подземных коммуникаций с картой современного города.

Спустя пять часов мы вышли в систему Тессы.

Герман Маркович Митте

Отпечаток ладони на столешнице довольно бледный, но невооруженным взглядом виден рисунок капиллярных линий. Тонкая аппаратура позволит получить подробную картинку. Смотрится странно. Словно рисунок сделан с помощью пульверизатора с серебряной краской. Только исходя из этой версии капиллярные линии объяснить нельзя.

Для меня все ясно. Значит, был серебряный предмет: блюдо, поднос, тарелка. И на нем кто-то решил продемонстрировать свои способности. Блюдо забрать догадались, а на то, что под ним, не обратили внимания. Картинка получилась в результате испарения атомов серебра со дна подноса.

Как только атака была отбита, мы смогли спуститься на Скит. Слава богу, еще нашу планету. На этот раз Они отступили, хотя мы заплатили немалую цену. Из всего Третьего флота остался один линкор и два легких корабля. Эх, Данька, Данька! Неужели и ты из них! Как же жаль!

Я сам сказал твоей матери об аресте. Хорошо, что не пришлось сообщать о расстреле. В последний момент оспорили показания одного из твоих коллег по экспедиции. Он не мог видеть сияния вокруг твоего тела, его просто не было рядом в тот момент. Владимир Юрьевич решил рискнуть и отменил казнь. Тем более что на него давили сотни две умников, жаждущих «исследовать феномен». Ну, исследуйте теперь. По этому «феномену» лучше сразу из аннигилятора.

Я бросил взгляд на отпечаток ладони. Тогда еще были сомнения – теперь, увы, нет.

Помню, как у Людмилы задрожали и посерели губы, как стали влажными глаза. Я никогда не думал, что эта женщина умеет плакать.

– Неправда, он не мог предать, – прошептала она.

Я молчу. Не имею права говорить об истинных причинах ареста. Т-синдром – болезнь, но это слишком опасная болезнь. Слишком разрушительная для Кратоса. Мы не можем публично заявить о ней. Это вызовет панику. Сказать матери – все равно что объявить публично. Она не смирится.

– Там есть основания, – говорю я. – Даня не принял императора, фрондерствовал, даже не скрываясь.

– Как фрондерствовал? Личную армию создавал? Закупал оружие? Вступил в сговор с махдийцами? Герман! Он не Анри Вальдо! – она презрительно усмехнулась. – Посмеялся над дядей Вовой, да? Герман! Это не преступление!

Не преступление, но приговор. Т-синдром – в любом случае приговор, единственное основание, по которому можно расстрелять человека без юридических формальностей. И основание под грифом «секретно». Так что приходится придумывать иные причины, чтобы придать казни видимость законности. Что значит чья-то честь по сравнению с целостностью империи? Обвинение в предательстве ложно? Допустим. Пока! Через несколько недель, в крайнем случае месяцев, когда трансформация будет завершена, это станет истиной.