Затерявшиеся в космосе

– Откройте люк, Роллинг, – твердо повторил Маоган.

Много раз аппарат почти переворачивался, но Штуфф, крепко привязанный, вел его, словно парусник на гонках, наклоняя то вправо, то влево, пытаясь во что бы то ни стало сохранить равновесие. Он гнал, не думая ни о чем, противопоставив ярости ветра свою бешеную ярость. И вначале эта сумасшедшая гонка неплохо ему удавалась, но теперь силы Штуффа были уже на исходе. Задыхаясь, он был вынужден искать убежища у холма, чтобы сделать вираж при ветре наперерез. Через свои шахтерские очки он заметил, что люк на корабле стал медленно открываться.

Нет, они никогда не откроют его, – подумал он, – они были бы сумасшедшими!"

В эту секунду аппарат закачался, рухнув вниз, застыл на какое-то время в воздухе, а потом завертелся вокруг своей оси. Гигантский разряд ударил в скалу неподалеку, превратив ее в пыль, и Штуфф потерял сознание.

Створки люка плавно открылись, и транспортер для исследования вулканов двинулся в путь. Маоган приказал нагрузить на него почти тонну минералов. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы удержать его на земле при порывах ветра. Нужно было действовать очень быстро. Маоган увеличил число оборотов до предела.

Штуфф оставался привязанным в перевернутой машине, и вытащить его оттуда не представлялось возможным. Маоган выпрямил аппарат и, подавшись назад, обхватил его двумя передними манипуляторами. Аппарат получил некоторую стабильность благодаря устойчивости и весу транспортера. Убедившись в том, что аппарат Штуффа зажат наглухо, Маоган запустил транспортер на полную скорость. Через несколько секунд Штуфф был уже на борту корабля. "Алкиноос" опаздывал уже на три минуты.

Глава 2

Оказавшись снова на своем командном посту, Жорж Маоган автоматически проверил свой скафандр. Внутри корабля эта одежда была не нужна, но при взлете нельзя было пренебрегать ничем. Какое-то мгновение его взгляд задержался на контрольных экранах, затем он решительно нажал на рычаг, дающий кораблю команду на взлет.

Ничто внутри корабля не напоминало о той драме, которая разыгрывалась снаружи. Под тихое мурлыканье климатизатора стрелки начали описывать круги по циферблатам, а диаграммы выписывали свои четкие кружева на экранах.

Ни ураган, ни электрические разряды не могли помешать взлету "Алкинооса". Диаграммы на экранах слегка искажались при прохождении электрических полей, но затем их кривая снова приходила в норму. Эта часть взлета никогда не беспокоила Маогана. Кроме того, несмотря на катаклизмы, бушующие на планете, атмосфера Алонита-2 все еще выполняла свою защитную функцию.

Гораздо больше его тревожило нарушение привычных связей в открытом космосе и этот неведомый новоявленный фактор "Ф".

Маоган занял свое привычное место перед микрофоном и нажал на клавишу.

– Всеобщий вызов, – произнес он в микрофон. – С вами говорит Жорж Маоган. Мы только что стартовали и вот-вот выйдем в открытый космос. Температура за бортом

2700 градусов, но специальная смола – 2К30-Дубль В -, которой покрыт корпус корабля, испаряется так, как нужно, обеспечивая тем самым нормальную температуру на борту. Напоминаю, окись тория, которой наполнены ячейки обшивки, выдерживает температуру до 3200 градусов. Следовательно, мы в полной безопасности, система климатизации работает на полную мощность…

Пока он говорил, резкое колебание диаграмм полета привлекло его внимание. Было похоже на то, что правый атомный двигатель начал делать перебои. Но тревога Маогана не отразилась на его голосе. Он продолжал так же спокойно и уверенно:

– В то же время, учитывая особые условия использования этого вида оборудования, я прошу вас немедленно закрыться в камерах анабиоза. Может случиться так, что нам придется перейти в состояние пространственно-временного перемещения довольно скоро.

Маоган попытался отрегулировать забарахливший двигатель, но тут исказилась и кривая второго двигателя.

– Как только камеры будут полностью закрыты, я включу усыпляющий газ. Как вы знаете, эта процедура совершенно безвредна и поможет вам перенести полет, – продолжая говорить, Жорж Маоган поставил кондиционеры на предельную мощность, так как смола охлаждения полностью испарилась. – Я прошу вас поспешить, так как у меня есть еще работа.

К счастью, все быстро поняли, что происходит нечто серьезное. Почти одновременно загорелись все лампы, сообщающие о том, что все камеры к анабиозу готовы.

– И последнее, – продолжал Маоган. – Я включил автомат операции перехода. Если со мной случится что-то непредвиденное, корабль, достигнув скорости выхода в искривленное пространство, сам совершит переход. В этом случае после пробуждения командование кораблем примет Том Роллинг.

С этими словами коммодор медленно повернул рукоятку пуска газа. Еще несколько секунд, и все обитатели корабля погрузятся в сон, который поможет им перенести переход. Маоган взглянул в иллюминатор. Ставшее гигантским солнце занимало теперь половину видимого горизонта. Контрольный термометр показывал, что со стороны солнца температура достигла 3200 градусов, Роллинг

был прав, задержка вылета из-за Штуффа могла обернуться катастрофой. Необходимо было немедленно начинать переход.

"Алкиноос" только что пересек орбиту Феоба, спутника Алонита-2, очень похожего на Луну. По инструкции с этого момента должен пройти еще час, после которого можно было начинать плавный переход.

Но ждать было невозможно. Температура со стороны солнца уже достигла 3300 градусов. Еще несколько минут, и окись тория начнет разлагаться.

Жорж Маоган выключил атомные реакторы и с помощью аварийных двигателей придал кораблю медленное вращательное движение. Температура на поверхности корпуса стала равномерной и упала до 2900 градусов.

Тем не менее, Жорж Маоган уже задыхался в своем скафандре. Жара на командном пункте стояла невыносимая, хотя холодильные установки работали на пределе. Но на это некогда было обращать внимание. Теперь, когда корабль находился в промежуточной позиции, необходимо было определить положение в пространстве. Маоган попробовал открыть створки космического секстанта. Но, видимо, заклинившиеся от адской жары, они не сдвинулись с места. Это было уже катастрофой, так как при неудачном переходе корабль мог затеряться в бесконечности космоса. Коммодор бросил взгляд на магнетометр.

Прибор словно взбесился. Поток нейтронов за бортом достиг невиданной плотности, и внешняя радиоактивность превысила допустимый уровень.

Ни на секунду не теряя присутствия духа и не совершая лишних движений, Маоган выключил боковые двигатели и исправил положение корабля. А потом он сделал то, что делали его предки, капитаны кораблей, сотни лет назад. Он склонился к иллюминатору, и, повернувшись спиной к… Алониту-2, сверкавшему в лучах солнца, с помощью ручного секстанта определил положение корабля. Через десять секунд он ввел данные в машину и, получив результаты, передал их в электронный мозг корабля. Затем посмотрел на часы. У него оставалось четыре минуты тридцать секунд и самое сложное из всего, что предстояло сделать.

К счастью, бурители пространства легко вышли из своих гнезд. Но вид их на экранах контроля заставил его содрогнуться. Он понял, что на этом участке пути даже ход времени был спутан. Кораблю, может быть, и удастся начать переход, но что с ним будет дальше? Этого не мог предсказать ни один, даже самый совершенный, мозг.

Маоган решительно привел в действие устройство выдержки времени и, на ходу расстегивая скафандр, направился к своей камере. Менее чем через две минуты корабль начал переход.