Страница 2 из 75
— Можешь не бояться, — фыркнул старик. — У меня болтунам язык отрезают, сам знаешь. Ворон, да ты совсем рехнулся, что ли? Одни дела обсуждаем, все вместе на риск идем. Какой доносчик сам на себя доносить будет? Ты же со мной не в городском кабаке сидишь.
— В кабаке не в кабаке — мое дело лишних ушей не требует, — огрызнулся алхин. — Уходить я собрался, Рыжуха. Совсем уходить.
— Это куда — совсем-то? — Старик налил себе и гостю еще медовухи из пузатой старинной бутыли.
— Из королевства. А куда — ты и сам слышал, наверное. В империю, к Младшим.
— Слышал я об империи много, только кто поручится, что не вранье это? — откинулся назад старик.
— Я поручусь. Не в первый раз про тамошние порядки слышу. И что человек там на троне сидит, который всеми делами в стране ведает. Называет он себя беглым принцем Хельви, родным братом нашего короля Омаса, да хранят его боги. Слышал я, что более справедливого и умного правителя свет не видал. Укрепил он границу, построил крепости и города, золота в сокровищницах у него не счесть. А главное — привечает он любого — человека или Младшего, кто на благо империи послужить желает.
— Что ж, он и воров-грабителей на службу возьмет? Или ты его сокровищницы навестить хочешь?
— Я, Рыжуха, хочешь знать, не только грабить умею. Я и на языке Младших разговаривать могу, и с мечом ловко управляюсь. Кроме того, говорят, отправляет правитель часто экспедиции во все стороны света, посылает верных слуг изучать чужие земли. Вот такая работа была бы по мне. А отслужу Хельви честно — получу на старости лет чуток землицы с домиком. Чего еще человеку надо? К людям в империи, говорят, относятся хорошо. А здесь я чего дождусь? Лазаю, как проклятый, по горам, сражаюсь с чудищами, сдаю товар купцам, которые рады нашего брата обобрать, как только могут. Королевская стража за мной следит, если случайно с мешком товара поймают — казнят на месте, и никакие торговцы мне не помогут. А выйдет мое время по горам лазить да от монстров за разные безделушки смертельные раны получать, осяду я пнем в какой-нибудь соседней деревне. Ни семьи, ни здоровья, ни денег. Буду старым пауком вроде тебя, из ребятишек соки сосать. Вот и думай, что выбрать: жизнь рисковую, но с достатком и уважением, или жизнь рисковую, но псом бездомным.
— Красиво говоришь, Ворон. Только не могу я до конца в твои слова поверить — вилами они на воде писаны. Сплетен и слухов по земле много ходит. Мало ли, какой дурак их выдумывает — про доброго да справедливого правителя. Мне нянька моя такие сказки сказывала, когда я под стол ходил. Мол, были раньше золотые времена, когда короли за крепостной стеной замка в Ойгене не отсиживались, полноправно страной своей правили и всякая несправедливость наказана была, как ей надлежало.
— Твоя правда, Рыжуха. Знаешь ты меня давно, чуть ли не с детства. Помнишь, как порол-то? Ладно, не сержусь я — худо-бедно, только ремеслу ты меня выучил, спасибо. Так вот, была у меня недавно одна встреча, которая в правдивости всех этих сказок и убедила.
Ворон покосился на дверь, за которой ему все мерещились соглядатаи, потом глотнул из кружки, в которую щедро подливал медовуху Рыжуха. Старый алхин сидел напротив гостя с совершенно непроницаемым лицом.
— Довелось мне в последнее время охотиться в западных лесах, — многозначительно сказал Ворон, и старик согласно кивнул.
Синий и Тихий леса на границе с империей Младших считались в среде алхинов богатым местом, но и опасным. Во-первых, они весьма часто прочесывались отрядами императорской гвардии, которые не только стерегли рубежи от возможного нападения с востока, но и ловили лазутчиков и алхинов, Во-вторых, главные события Последней войны Наследников развернулись именно на этой территории. Страшные проклятия, которые посылали друг на друга маги враждующих армий, на много веков вперед отравили эти земли, населили их тварями, при виде которых ушедшие боги, когда-то создавшие всё живое в этом мире, должны были бы только развести руками, столкнувшись с таким полным и страшным воплощением злобы и ненависти.
— Добыча там богатая, — продолжал Ворон, — но и чудовищ вокруг нее ходит немало. Решил я дойти до границы с империей Младших. Говорят, в тамошнем лесу есть древнее захоронение — усыпальница лесной девы Ашух. Что за дева, я, честно говоря, не разобрался. Но если судить по летописи, то разграблена гробница не была. А дорога к ней лежит мимо черной башни Ронге. Колдовство Мудрых живет там до сего дня, но чего мне, молодому да удачливому, бояться судьбы? Двум смертям не бывать, а одной не миновать!
Рыжуха с кривой усмешкой покивал в ответ бывшему ученику. У него было собственное мнение по поводу того, что следует называть благородным риском, а что — мальчишеской выходкой. Лезть в усыпальницу на территории Младших, да еще мимо черной башни, с точки зрения любого мало-мальски трезвомыслящего алхина было полным безумием. Конечно, шансы выжить у охотника за сокровищами Младших невелики в каждом походе. Но не равнять же теперь эти шансы нулю!
Черная башня Ронге была окружена самыми мрачными легендами еще при жизни своего первого и единственного владельца — принца Халлена Темного, двоюродного брата короля Хаммеля, который после восшествия кузена на трон заявил о собственных претензиях на корону. Последняя война Наследников, разразившаяся между братьями, привела к гибели множества людей и Младших, которые сражались на стороне Халлена. Мятежный принц погиб в решающем сражении у стен Нонга, могущественный колдун, негласно помогавший ему в походе, исчез в неизвестном направлении. По некоторым слухам, он бежал в империю Младших, где и нашел приют.
Однако даже гибель основных противников не прибавила смелости королевским магам из Совета Мудрых. Они всё равно не решились на штурм башни Ронге. При помощи колдовства ее попытались навсегда стереть с лица земли, но силы, заложенные в основание этой твердыни, оказались не по зубам даже Мудрым.
Искореженная, без крыши и с осыпавшимися стенами башня продолжала тусклой гнилушкой торчать посреди Тихого леса. Черные камни кладки светились по ночам мертвенным белесым цветом, как будто все еще указывая своему давно умершему хозяину путь домой. Немногочисленные местные жители, в основном воины из гарнизона крепости Шоллвет, обходили Ронге стороной. Специальный королевский указ запрещал простым смертным появляться в пределах видимости башни под угрозой смертной казни. А ведь Ворон собрался еще в какую-то усыпальницу лезть, дернул плечами Рыжуха.
— Выбрал я лунную ночь, чтобы идти веселее было, и отправился за игрушками Младших. Добрался до Ронге. Подходы к башне завалены сухими деревьями — видно, Мудрые вырвали пол-леса с корнем и пытались забросать ее бревнами. Как бы то ни было, остов черной башни сохранился очень хорошо и даже сухостой, как мне показалось, старается держаться от него подальше. А может, узники Ронге, которые, по воле Мудрых, не могут покинуть мрачные стены, с голодухи сожрали всю древесину, которая попала за стену. Лежу я, значит, высматриваю из-за бревна нечисть, а камни светятся, точно светляки в жаркую ночь. И мурашки от страха по спине бегают вверх-вниз, словно кто-то водичку холодную мне на хребет льет. Перехватил я свой тесак покрепче и только уж приподнялся, чтобы проскочить мимо стены, как чей-то голос мне на ухо говорит: погоди, странник, еще успеешь помереть, не спеши.
— Что за голос-то? — недоверчиво пробубнил Рыжуха. — Ни о каких голосах башни Ронге я никогда не слышал.
— Я тоже не слышал, — недовольно объяснил Ворон. — А тут услышал, так чуть не помер. Чувствую, сосед мой рядом со мной лежит, а голову повернуть сил нет. Потом, когда оклемался чуток и соображать стал, решил — если бы это нечисть была, дикий или вестала, стали бы они со мной разговаривать? Они и языка-то человеческого не знают. Неужели, думаю, на кого-то из наших нарвался, на барсуков! С одной стороны, обидно, придется добычу делить, а с другой — радуюсь, что товарища отыскал. Набрался сил, поворачиваюсь и вижу: лежит со мной медведь не медведь, волк не волк, а глаза круглые, как у филина, и светятся ровно, как стены черной башни. Тут я понял, что все страхи, что до того были, — так, детвору пугать. А медведь мне и говорит человеческим голосом: не пугайся, странник, свельф я, людей не обижаю. И пришамкивает при этом так: ням-ням, ням-ням. Думаю, не может такого быть, колдовство это!