Остров мечты

Глава 2

Утром следующего дня путники не без колебаний повернули в сторону города. Очень возможно, что решающим стало твердое намерение идти туда Иигуира, остальные же предпочли положиться на мудрость знаменитого попутчика. Следом за Беронбосами отправились еще более сотни повозок. Медленно, словно нехотя, караван полз от стоянки к стоянке и через три дня достиг Ринглеви.

Сумрачные лица, бегающие глаза, короткие приглушенные фразы встретили скитальцев на полупустых улицах столицы. Торговля и деловая жизнь, чудилось, вымерли совершенно. Пожарищ виднелось мало, зато раскиданные там и тут покореженная мебель, одежда, посуда еще напоминали о недавних погромах. Часто попадались и черные траурные занавеси на окнах, но ни шумных стенаний, ни похоронных процессий не было. Даже церковные колокола звучали как-то приглушенно. Горожане старались поменьше показываться на улице. Там, где собирались вместе хоть несколько человек, тотчас возникал стражник и угрожающими движениями пики разгонял всех. Вооруженные отряды мелонгов попадались на каждом шагу, а многие дома в центре уже заселили солдаты.

— Загадили столицу, — негодовал Беронбос вслед очередному патрулю.

Повозка, свернув в переулок, остановилась у серого двухэтажного дома, одного из неуклюжих сооружений, заполнивших почти весь город. Впрочем, черепичная крыша с флюгером в виде мчащегося коня, солидная, обитая железом дверь и решетки на окнах выдавали зажиточных, хозяйственных жильцов.

— Я надеюсь, вы устроитесь пока у нас, мессир, — Беронбос обернулся к старику. — В ваших кварталах были самые большие пожары, и вы рискуете очутиться на пепелище.

— Молюсь, чтобы подобного не случилось, — покачал головой Бентанор. — Это было бы слишком тяжелой потерей, друг мой. Вся библиотека, архив, результаты многолетних работ... Мне непременно нужно убедиться...

— Конечно, мессир проведет у нас несколько дней, — поддержала мужа Марика. — Детям нужно отдохнуть, да и мы все устали с дороги. К тому же необходимо осмотреться: вдруг небезопасно идти через весь город?

Общие усилия супругов не ослабевали, и вскоре Иигуир сдался.

Просторный дом нашли разгромленным и разграбленным основательно. До позднего вечера пришлось наводить порядок в комнатах, выбранных на первых порах для жилья, — весь дом решили не убирать из-за неопределенности положения.

Назавтра у старика Иигуира после долгого путешествия заявила о себе больная спина, и три дня он просидел безвылазно. Добросердечная Марика, как могла, ухаживала за ним. Ванг быстро освоился в этом уютном, обособленном, запертом на все засовы мирке и был бы, наверное, совсем счастлив, если бы не вражда с задиристой дочерью Беронбосов Ринарой. Раза два дело доходило до потасовок, и мальчишка долго еще щеголял с расцарапанной щекой.

Изредка наведывались уцелевшие соседи, шепотом, склонившись к лучине, делились свежими слухами. С ними в замкнувшийся дом словно врывались царившие снаружи страх и растерянность, так что подчас одиночество казалось милее такого душевного участия.

Только хозяин, Алиссен Беронбос, каждый день отправлялся в город разузнать что-нибудь новое. Радостного в этом новом находилось мало. Под вечер третьего дня на улице поднялась какая-то суматоха. Прокравшись к подворотне, дети увидели десятки увешанных оружием солдат, пеших и конных, спешно двигавшихся в направлении центра, откуда поднимались высокие столбы дыма. Засветло Беронбос так и не явился, и все семейство провело еще несколько часов в тревоге, вздрагивая от каждого окрика патрулей на улице. Вернулся хозяин дома голодным, перепачканным и злым.

— Черт знает, что творится! — грохотал он, усевшись за стол. — Дошло до того, что уже домой добираешься чуть ли не ползком. Слыхали вечером шум? Болтают, какие-то смельчаки запалили гарнизонные конюшни. Мелонги сбежались со всего города. Вроде бы одного поджигателя поймали, а остальные успели улизнуть. Так теперь эти белокурые сукины дети перекрыли улицы и хватают всех мужчин, каких только отыщут! Подряд! Я сам едва ушел от патруля тут неподалеку.

— Стало быть, теперь твоя очередь, Алиссен, отсидеть два-три дня взаперти, — заметил Иигуир. — Завтра я пойду в город, а заодно загляну к себе домой. Думаю, в дряхлом старике никто не заподозрит поджигателя.

— Но ваша спина, мессир... — всплеснула руками Марика.

— Ничего, сударыня, я уже достаточно оправился. Не волнуйтесь за меня. К тому же долгое лежание в постели подчас куда губительнее долгого похода.

На следующий день Бентанор взял в руки старый дорожный посох и, надвинув на лицо капюшон, вышел на улицу. Он пристально всматривался в происходящее вокруг, силясь обнаружить следы оживания города, но безрезультатно. Столица никак не могла прийти в себя после такого жестокого поругания. Все те же гулкие от безлюдья мостовые, запертые ставни, опасливые взгляды редких прохожих. Заметно больше стало лишь вооруженных стражников да бродячих собак, привлеченных сюда со всех окрестностей.

Полный этими скорбными мыслями Иигуир неспешно проследовал почти на другой конец города. На всякий случай больших улиц старался избегать, а пробирался узкими, глухими проулками. Еще вступая на свою улицу, старик понял — сбываются самые худшие опасения: десятка полтора домов темнели обугленными скелетами, несколько других лежало в развалинах. Наконец, он остановился возле того, что совсем недавно было его жилищем, медленно стянул с головы капюшон, длинные седые космы упали на плечи. Вокруг суетилось человек десять погорельцев, тщась отыскать в руинах хоть какое-нибудь уцелевшее добро, поодаль расположился мелонгийский патруль, равнодушно взиравший на эту возню, но старик, казалось, ничего не слышал и не замечал. Он застыл на самом краю большой, подернутой белесым пеплом горы. «Господи, за что? Господи...» — беззвучно шевелились губы.

За последнее время он вдосталь навидался погибших и покалеченных людей, множество сожженных домов и целых селений, видел сирот, раненых, бездомных. Видел и сочувствовал им всей душой. А здесь беда впервые коснулась его самого. У него не было ни семьи, ни богатства, ни высокого положения, но беде и тут удалось найти уязвимое место. Вместе с домом она уничтожила все плоды трудов за минувшие двадцать лет: его рукописи, проекты, рисунки, огромную, собранную по крупицам библиотеку, включавшую редчайшие манускрипты древних мыслителей Архипелага. Одинокая слеза застыла на морщинистой щеке старика.