Страница 4 из 7
Они отдавали мне честь. Ну что ж, черт возьми, им и положено отдавать мне честь, ведь я их командир. Я тоже отдал честь, и четыре руки четким движением опустились.
— Вольно, — скомандовал я. Они слегка расставили ноги и заложили руки за спину. — Отдых! — Тела расслабились. — Садитесь, мужики. Давайте знакомиться.
Они уселись за парты, а я подошел к столу инструктора. Мы молча смотрели друг на друга. Лица их были внимательны, сосредоточены. Мне захотелось увидеть собственное лицо. Несмотря на все подготовительные инструктажи, лекции, должен признаться, что с первого раза они меня просто ошеломили. От них исходило ощущение здоровья, ясности ума, твердости в достижении целей, но не в этом заключалось главное.
Совсем не в этом.
Я был подготовлен к этому еще на краткосрочных курсах. Вернее, думал, что подготовлен. Но сейчас с трудом сдерживал себя, чтобы не выскочить за дверь. На меня смотрели четыре мертвеца. Четыре знаменитых покойника! Крупный мужчина, занимающий почти всю парту — Роджер Грэй. Он погиб в прошлом году, протаранив своим крошечным кораблем-разведчиком передние ракетные двигатели эотийского флагмана. От этого удара флагман раскололся точно на две половины. Этот человек был награжден всеми известными орденами и медалями и Солнечной Короной. Грэй должен быть моим вторым пилотом.
Худой сосредоточенный мужчина с густой копной черных волос — Вонг Цзы. Он погиб, прикрывая отступление с астероидов после Великого Прорыва 2143 года. По фантастическим рассказам очевидцев, его корабль продолжал вести огонь после попадания в него трех прямых залпов картечью… Почти все мыслимые награды и Солнечная Корона. Вонг должен быть моим бортинженером.
Смуглый невысокий парнишка — Юсуф Лахмед. Он погиб во время мелкой стычки на Титане, уже увенчанный многими наградами. Две Солнечных Короны!
Лахмед будет моим стрелком.
Толстяк — Стэнли Уэйнстайн — единственный военнопленный, которому удалось бежать из эотийского плена. От него самого мало что осталось к моменту прибытия на Марс, но корабль, на котором он прилетел, был первым вражеским кораблем, попавшим в наши руки неповрежденным. В те времена еще не существовало ордена Солнечной Короны, которого он мог бы удостоиться, пусть даже посмертно, но имя его было присвоено нескольким военным академиям. Уэйнстайн будет моим астронавигатором.
Я встряхнулся, возвращаясь к реальности. Они не были героями, скорее всего, ни единого кровяного тельца Грэя или Цзы не было заложено в реконструированных телах. Это были просто отличные и очень хорошо выполненные копии знаменитых оригиналов, вплоть до мельчайших деталей, взятых из медицинских карточек, заполненных еще тогда, когда Вонг был ребенком, а Грэй — новобранцем. Я не преминул напомнить себе о том, что существует где-то от сотни до тысячи Лахмедов и Уэйнстайнов. Все они сошли с конвейера несколькими этажами ниже. «Только смелые заслуживают будущего»
— девиз Утилизатора. Таким оригинальным образом в настоящее время пытались вселить героизм в членов ЗВС, наглядно демонстрируя им, что особо отличившихся в будущем ожидает дублирование в любом доступном воображению количестве. Насколько мне было известно, есть несколько категорий людей, которых ожидают подобные почести, но главные причины того, почему герои служили моделями, не имеют ничего общего с соображениями морали. Прежде всего, это — небольшой трюк, целью которого является повышение эффективности работы промышленности. Если уж прибегать к методам, характерным для массового производства — а Утилизатор является именно таким предприятием — то просто бессмысленно выпускать множество различных моделей, а не несколько унифицированных. А уж если выпускать стандартные модели, то почему бы не использовать те из них, которые вызывают положительные и относительно приятные ассоциации, обусловленные пусть даже внешним их видом, вместо обезличенных персонажей с чертежных досок конструкторов? Вторая причина, видимо, является еще более важной, но ее гораздо труднее сформулировать. Согласно заявлению инструктора, которое он сделал вчера, существует определенное поверье, заключающееся в том, что если точно скопировать индивидуальные черты, мускулатуру, метаболизм героя и даже форму извилин его мозга, то, пожалуй, может получиться еще один герой. Разумеется, первоначальная личность появиться не может — для этого нужны долгие годы воспитания в специфическом окружении и учет десятков других, очень мало значимых внешних факторов. Но по мнению, вернее, предчувствию биотехнологов, есть немалая вероятность того, что частица разумной смелости имеется в самой молекулярной структуре тела… Что ж, по крайней мере, эти видом ничуть не напоминают «зомби»! Я вынул из кармана свернутые бумаги, содержащие маршрут нашего следования, и как бы непроизвольно выронил их из пальцев. Не успел еще развернутый лист, падая по спирали, коснуться пола, как Роджер Грэй, протянув руку, подхватил его и вернул мне. Я ощутил прилив положительных эмоций — мне понравилось, как он двигается. Именно такая реакция и необходима второму пилоту.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Он сдержанно кивнул в ответ.
Следующим я подверг проверке Юсуфа Лахмеда. Он оказался не хуже. Имел все, что необходимо первоклассному стрелку. Описать это почти невозможно… Ну, скажем, заходишь в какой-нибудь бар в зоне отдыха на Эросе и из пяти человек, составляющих команду «рогатки», сгрудившихся вокруг стола, над которым создалась уже атмосфера буйного хвастовства, сразу же распознаешь, кто именно стрелок. Его выдает какая-то будто закупоренная тщательно нервная собранность. Либо хладнокровие, сочетающееся с готовой вспыхнуть в любой момент взрывной энергией. Именно любое из этих качеств требуется от человека, сидящего у спусковых кнопок, пока ты выполняешь сложнейший маневр, состоящий из ухода в сторону, захода по кривой и поворота — атакующий бросок «рогатки» на цель. А едва войдя в зону досягаемости мишени, ты уже снова начинаешь уход в сторону, выход по кривой и поворот, но уже назад, в безопасную зону. Лахмед с избытком обладал необходимыми качествами, и я мог бы биться об заклад на любую сумму, что другого такого стрелка не найдется во всех ЗВС.
Астронавигаторы и бортинженеры — люди совсем другого склада. Прежде, чем оценивать их, надо понаблюдать за ними в боевой обстановке. Тем не менее, мне нравилось спокойствие и уверенность в себе, с которыми смотрели на меня Вонг Цзы и Уэйнстайн, не смущаясь моими придирчивыми взглядами. Да и сами они мне нравились.
Я чувствовал, что тяжелый груз свалился с моих плеч. И впервые за несколько дней позволил себе расслабиться. Команда мне определенно подходила.
— Мужики, — обратился я к ним. — Полагаю, мы сработаемся. Из нас получится дружная, надежная команда. В моем лице вы найдете… — Внезапно я замолчал. Они смотрели на меня спокойно и немного насмешливо. Только сейчас до меня дошло, что никто из них до сих пор не проронил ни слова. Их глаза следили за мной и особого тепла в них не ощущалось.
Пауза затянулась.
До сих пор меня интересовала только одна сторона проблемы и, вероятно, далеко не самая важная — как я отреагирую на новую команду. И меня совсем не интересовало, какие чувства она будет питать ко мне…
— В чем дело, мужики? — заговорил я снова.
Они продолжали молча смотреть на меня. Уэйнстайн поджал губы и принялся раскачиваться на стуле. Сиденье под ним поскрипывало.
— Грэй, — позвал я. — У вас такой вид, будто что-то не так. Вам ничего не хочется рассказать об этом?
— Нет, капитан, — вызывающе произнес он. — Мне ничего не хочется рассказывать вам об этом.
Я скривился.
— Если кому-то все же захочется рассказать мне что-нибудь, это останется строго между нами. И давайте пока что забудем о таких вещах, как воинские звания и уставы ЗВС. — Я подождал немного. — Вонг? Лахмед? А вы, Уэйнстайн?
Реакции не последовало. Стул под Уэйнстайном продолжал скрипеть. Это загнало меня в тупик. Что они могут иметь против меня? Мы никогда раньше не встречались. Одно было ясно: я не стану держать на борту своего диверсионного корабля команду, которая питает ко мне скрытое и притом единодушное недоброжелательство. Уж лучше суну голову прямо под линзы Ирвингла и нажму кнопку.