Настанет день

Правда, в то время Кэмми ещё этого не знала. Она заставила себя поверить в то, что любит Пола. В двадцать четыре года, с больной матерью на руках, Кэмми была очарована блестящим умом и обаятельной внешностью Пола Меррила. Сам он впервые увидел Кэмми на просмотре героинь очередного телефильма, и влюбился в неё с первого взгляда. Так, по крайней мере, он уверял Кэмми, у которой не было причин сомневаться в искренности его слов. Она познакомила Пола со своей больной матерью Клэр, и Пол сразу очаровал её. Он осыпал Клэр комплиментами и клялся в любви к Кэмми. В итоге, когда он сделал Кэмми предложение, Клэр схватила Кэмми за руки и уговорила ответить ему «да».

Эта сцена навсегда запечатлелась в памяти Кэмми. Синие, полные мольбы и надежды, глаза Клэр навсегда запечатлелись в её памяти.

— Кэмми, такое счастье выпадает всего раз в жизни. Он тебя любит. Я нутром чувствую, вы созданы друг для друга. Правда ведь?

— Д-да, — выдавила Кэмми. Что-то она и в самом деле чувствовала. Но вот что? Любовь ли? Ей оставалось только надеяться, что — да.

— Прошу тебя, выходи за него, — взмолилась Клэр.

Знай Кэмми наперед, насколько тяжело больна её мать, она могла бы ещё поколебаться с ответом. Могла понять, что страстное стремление Клэр выдать её замуж объяснялось желанием смертельно занедужившей матери устроить жизнь единственной и горячо любимой дочери.

Но тогда Кэмми даже не подозревала, что мать её уже на смертном одре. Несмотря на то, что раковая опухоль распространилась по её телу, Клэр сохраняла прежнюю красоту, убаюкивая подозрения Кэмми.

— Так ты согласна, доченька? — спросила Клэр.

— Да, — ответила Кэмми.

— Вот и чудесно, милая моя… — длинные ресницы Клэр затрепетали. — Надеюсь, я в нем не ошиблась. Ты ведь и правда его любишь, да?

Кэмми не осмелилась признаться в терзавших её сомнениях и молча кивнула.

Клэр ласково улыбнулась, и её тонкие пальцы стиснули запястье Кэмми.

— Открою тебе одну тайну, доченька. — Она говорила уже шепотом. — За всю свою жизнь я любила всего одного мужчину, но он меня обманул. Это Сэм…

— Мамочка, не надо…

— Нет, выслушай, что я тебе скажу. — Клэр дышала неровно, голос её то и дело срывался. — Когда я была в твоем возрасте, я ещё всего этого не понимала. Нет в жизни ничего важнее семьи. А я, дуреха, думала, что главное — это любовь. Романтическая была натура. Оказалось же, что я почти всю жизнь пребывала в плену собственных иллюзий. Воздушные замки строила. Твой отец вообще не хотел на мне жениться, и потому он нас бросил, а вот Сэм…

— Я знаю, мамочка, знаю, — поспешно заговорила Кэмми. — Не волнуйся. Когда ты поправишься, мы сыграем свадьбу.

— Только не затягивайте.

— Хорошо. — Кэмми готова была пообещать что угодно, лишь бы сменить эту тему.

— Семья — самое главное в жизни. Не забывай об этом, доченька. И постарайся завести ребенка. Чтобы у тебя всегда было, кого любить. — Пальцы Клэр разжались, и она забылась беспокойным сном.

А три дня спустя она вдруг не проснулась, и вот Кэмми уже, бок о бок с Полом, стояла у могилы матери, не зная, как быть дальше. Смерть Клэр сразила её наповал, преисполнила безмерным горем. Вдобавок Кэмми осталась совсем одна — кроме матери, близких родственников у неё не было.

Появление на похоронах Сэма Стовалла послужило ей лишь слабым утешением. В ответ на его соболезнования Кэмми даже не смогла заставить себя взглянуть ему в глаза. Возможно, конечно, что ей не стоило винить его в кончине Клэр, но Кэмми ничего не могла с собой поделать. Слишком уж велико было её горе. О Тайлере давно уже не было ни слуху, ни духу. Он пропал вскоре после той фантастической ночи, которую они провели вместе, и никто не знал, где его искать.

Верная данному матери обещанию, Кэмми вышла замуж за Пола. Затем, по иронии судьбы, буквально через несколько месяцев после свадьбы, она узнала, что беременна — сбывалось ещё одно желание Клэр. Но случился выкидыш, и это потрясло Кэмми. А вскоре её ждал другой неприятный сюрприз: несмотря на все уверения в любви, Пол, похоже, любил только себя. По крайней мере, горе Кэмми оставило его равнодушным.

— Ничего страшного, — бодро говорил он, то и дело нетерпеливо поглядывая на часы. — Заведем другого. Нам спешить некуда.

Совсем скоро она убедилась, что Пола гложет безмерное честолюбие, а все жизненные интересы сосредоточены на собственной карьере. Кэмми же в его помыслах отводилось место довольно скромное. У неё случился второй выкидыш, но Пол вновь отнесся к этому равнодушно. А три года спустя, когда история с выкидышем повторилась уже в третий раз, Пол уже проявил себя полным и закоренелым эгоистом. Он не только не мог, но даже не пытался понять чувства, обуревавшие Кэмми. И лишь отмахивался от жены, обзывая её мнительной неврастеничкой.

И вот тогда она решила порвать с Полом, сосредоточившись уже целиком на собственной карьере.

Без Пола жить Кэмми оказалось гораздо легче. В первое время её подстерегали трудности, все просмотры неизменно заканчивались неудачами. И ещё она все чаще вспоминала Тайлера, пыталась представить, где он, чем занимается. И, хотя Кэмми подозревала, что Сэм должен знать, где скрывается его сын, она охотнее села бы на электрический стул, нежели обратилась за помощью к бывшему отчиму.

Вскоре Кэмми осталась почти без средств к существованию. Она уже раздумывала, у кого занять деньги, когда судьба наконец улыбнулась ей. Постановщики «Улицы цветущих вишен» искали героиню на роль нового персонажа с трудной судьбой, Донны Дженкинс, путь которой к счастью был вымощен сплошными невзгодами и неурядицами. Кэмми без труда удалось одержать верх над остальными претендентками; ей оставалось играть лишь саму себя, а переживания её, слезы и боль выглядели (и были!) столь естественными, что без труда воспроизводились на экране. Наниматели пришли от неё в восторг, и Кэмми в течение трех благословенных лет с головой отдавалась съемкам сериала, от которого рыдали все смотрящие его на сон грядущий домохозяйки.

И вот теперь всему этому настал конец.

Нет в жизни ничего важнее семьи…

Слова матери, почти уже забытые, снова всплыли в сознании Кэмми.