Настанет день

Тай, однако, настоял, что Кэмми должна занять его спальню. При этом он оставался совершенно глух к её возражениям.

— Я буду спать в мансарде, — отрезал он и, не желая больше ничего слушать, начал подниматься по лестнице.

Кэмми ничего не оставалось. Как расположиться в его спальне. Лежа без сна в огромной кровати Тая, она была уверена, что этой ночью вообще не сомкнет глаз.

Кэмми никак не могла поверить, что лежит в его постели, окруженная его вещами, его запахом. Долго, слишком долго она была отрезана от Тая. В последние годы он казался ей уже скорее придуманным образом, неким идеалом, нежели реальным человеком.

Бесконечными часами она ворочалась в постели, тщетно пытаясь уснуть, но, как ни старалась, даже задремать не могла. Наконец, уже под утро, устав бороться с бессонницей, Кэмми выбралась в гостиную и, сидя в полумраке перед камином, задумалась, глядя на потухшие угли.

Нет, конечно же, она не собиралась уговаривать Тая согласиться на съемки в «Ущелье разбитых сердец». Кэмми мысленно похвалила себя, что оставила сценарий дома. Кэмми даже не заметила, как за огромным окном, выходящим на залив, забрезжил рассвет.

И как появился Тай.

Кэмми была настолько поглощена собственными мыслями, что лишь в последний миг услышала звук спускающихся по лестнице шагов.

Она поспешно вскочила, натянув на бедра майку, и ей ничуть не полегчало, когда она увидела в нескольких шагах от себя Тая, на котором тоже не было ничего, кроме черных боксерских трусов.

— О, дьявольщина! — Он остановился словно громом пораженный. — Почему, черт побери, ты сидишь тут в полной темноте?

Чувствовалось, однако, что Тай был скорее изумлен, нежели разгневан.

— Я… Я никак не могла уснуть, — пролепетала Кэмми.

— И давно ты здесь?

— Не знаю. Около часа, быть может.

— А мне вот пить захотелось, — сказал Тай. С этими словами он протянул руку, щелкнул выключателем, и кухню озарил призрачный матовый свет. Кэмми не знала, куда деваться от смущения. Глаза её невольно скользнули по почти обнаженной фигуре Тая и остановились на полоске бледной кожи над резинкой трусов. Она резко контрастировала с загорелым телом.

Тай налил стакан воды и жадно выпил, потом утер губы тыльной стороной ладони. Было в его облике нечто такое естественное и первобытное, что Кэмми с трудом заставляла себя поверить, что перед ней и вправду стоит бывшая звезда Голливуда, аристократичный идол, которому поклонялись десятки тысяч женщин.

— Тебе что-нибудь нужно? — вдруг спросил он.

На мгновение Кэмми смешалась, потом ответила:

— Послушай, если тебя сковывает мое присутствие, я отлично устроюсь в «Гусином приюте».

— Разве я говорил, что ты мне мешаешь?

— Нет, но я… — Кэмми неловко пожала плечами. — Я просто чувствую себя здесь лишней, вот и все.

— У меня редко бывают гости, — промолвил в ответ Тай. — Должно быть, потому хозяин из меня не слишком хлебосольный.

— Я тебя вовсе не упрекаю, — поспешно сказала Кэмми.

— Я понимаю, — криво усмехнулся Тай. — Я себя сам упрекаю.

Каким-то образом Кэмми передалось его напряжение. Или — наоборот, её напряжение передалось Таю. Как бы то ни было, ей вдруг отчаянно захотелось улизнуть в спальню. Но это означало, что ей придется пройти мимо Тая, а Кэмми панически этого боялась. Она не знала, что может тогда случиться, но рисковать ей нисколько не улыбалось.

Не зная, что сказать, она наконец спросила:

— А чем ты вообще занимаешься? Как обычно проходит твой день?

— Тебя интересует, как я выживаю без привычного для кинозвезды бедлама? — переспросил Тай, усмехаясь.

— Нет, меня и в самом деле интересует, как ты проводишь время. Что делаешь, например, когда встаешь поутру? Как проводишь день? Какой у тебя распорядок?

— Никакого распорядка у меня нет, — ответил Тай, пожимая плечами. — Встаю и делаю то, что вздумается.

— Но ты хоть работаешь где-нибудь? — спросила Кэмми. — На службу, может, ходишь?

Вопросы звучали надуманно, но ведь должна же она была хоть о чем-то его спросить!

— Я занимаюсь торговлей недвижимостью, — прозвучал неожиданный ответ.

Кэмми чуть не рассмеялась, но сумела сдержать себя.

— Ты не шутишь?

— Нет. А что тут смешного?

— Ничего, наверно, — задумчиво промолвила Кэмми. — о люди, которые здесь живут… Неужели они не узнают тебя?

— Времени прошло слишком много, — сказал Тай. — Здесь меня знают как Джерри Мерсера.

— И никто никогда не спрашивал, не ты ли — Тайлер Стовалл?

Тай пожал плечами.

— Некоторые отмечали определенное сходство.

— Просто поверить не могу. Появись ты где-нибудь в Лос-Анджелесе, тебя бы мигом узнали!

Тай покачал головой, допил остатки воды из стакана и ответил:

— Меня давно уже забыли, Кэмми, и это вполне меня устраивает. Я — материал отработанный. Ты не представляешь, сколько усилий нужно затрачивать, чтобы постоянно привлекать к себе внимание публики. Как Том Круз, скажем, или Харрисон Форд.

— Не представляю, — пробормотала себе под нос Кэмми.

— Что?

— Ничего, я так… — отмахнулась она. И тут же подумала, что не смеет даже упоминать сценарий «Ущелья разбитых сердец», не выдав Таю причины своего приезда. Но она твердо знала, что Тай глубоко заблуждается: его не забыли, и достаточно легкой искорки, чтобы пламя любви и всеобщего обожания вспыхнуло вновь и разгорелось с новой силой.

Словно чувствуя, что она собирается сказать, Тай отставил опустевший стакан на стол, провел пятерней по шевелюре и негромко сказал:

— Я терпеть не мог свою славу. Восторженные лица, поклонение…

Кэмми промолчала. Она не знала, что сказать.

— Я одного лишь хотел — сниматься, играть, но потом все кувырком пошло… — Чуть помолчав, он продолжил: — И все же, будь у меня возможность прожить жизнь заново, я бы выбрал другую профессию.

— Твой отец был страшно горд, что ты пошел по его стопам, — заметила Кэмми, осторожно примостившись на краешке дивана.

Тай вскинул брови.

— Ты смеешься? Ему это лишь на первых порах импонировало. Льстило, должно быть. А потом он увидел во мне соперника. Ты даже не представляешь, насколько он ревнив, — с горечью закончил он.