Тайна седьмого уровня

Возвращаться в обещанные майором «апартаменты» мне было нельзя, атаковать прямо здесь, на поверхности, тоже – я ведь даже не знал, где находится вход под защитный купол. Значит, оставалось только одно: напасть под землей, сразу же после того, как они откроют одну из ведущих вниз дверей. Перебросить вперед скованные руки я смогу кувырком назад примерно за секунду —в «учебке» нас заставляли проделывать сей суставовыворачивающий трюк в обычных наручниках, так что сделать подобное в этих будет нетрудно, главное – заполучить эту самую лишнюю секунду, а дальше… А дальше – как будет угодно Тому, Кто наблюдает сейчас за мной из поистине надоблачных далей. Воспрянув духом от последней мысли и прикинув расстояние до знакомого приземистого здания, рядом с которым находился вход на нижние ярусы, наверняка соединяющиеся с шахтой Маятника, я обратился к шатающему рядом мрачному майору.

– Ответь на один, последний вопрос, только честно: ты считаешь, что я уже ничего не смогу изменить, да?

Он удивленно обернулся ко мне и хотел было сказать что-то язвительное, в моем духе, однако, взглянув в мои глаза, сдержался:

– Честно? Сам же видишь, что нет. Извини, но я слишком хорошо тебя… или себя знаю. Вчера и во время нашего разговора, и даже после него я еще верил в наше сотрудничество, но затем, этой ночью… Ночью я вдруг понял, что мы слишком похожи и что ты все равно не остановишься – как не остановился бы я на твоем месте. Я понял, что не будет и не может быть никакого сотрудничества – мы не братья, не близнецы, мы – один и тот же человек, случайно скопированный дважды и для чего-то сведенный в одном месте и в одном времени. Я бы не остановился и не смирился– и ты не остановишься… И я понял, что мы оба пойдем до конца. Только конечные цели у нас разные, слишком разные, понимаешь? Быть может, когда-то я и возненавижу себя за это, но сейчас я буду делать то, что считаю нужным и правильным.

– С капитаном дашь увидеться? – неожиданно сменив тему и выигрывая еще несколько драгоценных секунд, спросил я.

Вопрос его, как я и ожидал, удивил:

– Что? А, это… Все еще думаешь о том, что я тебе рассказал? Хочешь принести товарища в жертву и воспользоваться «откатом»? Не получится —увидеться я вам, конечно, не дам. Интересно, в принципе, посмотреть, как это будет, но рисковать я не стану. Не тот расклад…

– Зачем тогда рассказал? – Мне стало по-настоящему интересно.

– Хотел посмотреть на твою реакцию. Ну и в плане информации, конечно.

– Глупо. – Я ожидал от него какого-то другого (знать бы еще какого?) ответа. Зато и до входа осталось всего полсотни метров.

– Может быть, но мне просто интересно с тобой общаться, смотреть на твою реакцию – и видеть со стороны самого себя. Не каждому, согласись, такое удается испытать.

Несколько десятков метров мы прошли в молчании – не то думая каждый о своем (я лично ни о чем не думал, считая оставшиеся метры и потихоньку вводя себя в боевое расположение духа), не то просто исчерпав все мыслимые темы для разговора. И лишь возле самых дверей я спросил:

– Знаешь, в чем вы все-таки ошиблись?

– В чем?

Тертый хлопец майор едва заметно напрягся, понимая, что вопрос, заданный мной именно здесь и сейчас, скорее всего неспроста – мы как раз подошли ко входу и один из конвоиров (тот, что стоял правее) набрал на панельке цифровой код. Стальная дверная плита медленно отъехала вбок – проход был открыт

– В том, что так и не увидите, что и наша страна тоже может жить по-человечески.

Идущий следом боец сопровождения легонько подтолкнул меня в сторону двери, сразу за которой начиналась короткая, всего в пять ступенек, лесенка.

– И что? – тихо спросил меня напрягшийся как струна… перенапрягшийся как готовая лопнуть струна, майор, вместе со мной делая шаг вперед.

– А то, что выхода у вас нет. Вообще нет! – чуть повысил голос я, ощущая полную и физическую и, главное, психологическую готовность – тот самый знаменитый боевой транс, превращающий спецназовца в идеальную смертоносную машину.

– Не… – начал что-то говорить майор, резко вытягивая руку, чтобы перехватить цепь от наручников. Он уже все понял и теперь катастрофически не успевал, опаздывая на полсекунды – целую вечность по нашим меркам.

– Х-хе! – выдохнул я, стравливая из легких лишний воздух, и, оттолкнувшись от первой из ступеней, прыгнул вперед ногами.

Удар получился подлым, но хорошим – прямо в расслабленную поясницу впереди идущего охранника. Охнув, боец плашмя рухнул с лестницы на пол, а я с разворотом кувыркнулся через его спину и, едва не вывернув руки из плечевых суставов, перебросил скованные наручниками кисти вперед. Не останавливаясь, ударил из нижней позитуры[31] ногой второго конвоира, впечатывая его в бетонную стену. Получилось: лестница– подлая штука, спускающийся по ней и не ожидающий нападения человек почти всегда «открыт», и главное – знать, куда именно бить. Так, эти есть, теперь майор и оба-два его оставшихся бойца.

Майор оказался на высоте – и в прямом, и в переносном смысле: во-первых, он стоял выше меня, во-вторых, грамотно вжался в стену, готовясь к отпору. Нет, родственничек, шалишь – не стану я тебя голыми руками брать, знаю, на что наши с тобой ручонки способны. Не поднимаясь, я крутнулся по полу, подхватывая ближайший ко мне автомат, который по дороге уже успел хорошенько рассмотреть, убедившись, что предохранитель на нем вполне обычный, да еще и опущенный в положение автоматического огня.

Прицел, как и при захвате бэтээра, пришлось корректировать уже по ходу дела, пересекая латунно-свинцово-стальной строчкой коридор от стены до стены. Зацепить майора не боялся: если он – это действительно я, успеет пригнуться…

Успел – в отличие от обоих своих подчиненных: один получил несколько пуль в грудь; второй, начавший зачем-то падать в стойку для стрельбы с колена – в голову. Все.

Направив тупорылый ствол незнакомого, но уже сослужившего мне славную службу автомата на майора, я, пошатываясь, встал на ноги.

Топорно, конечно, сработал, шумно, но что поделаешь – иначе, боюсь, вообще никак бы не вышло. Одиночным выстрелом оборвал мучения раненого и, отступив на шаг, двумя короткими ударами обеспечил его товарищам как минимум часовое беспамятство – добивать их не было смысла. И, вновь направив оружие на «родственничка», качнул стволом в сторону замершей в нерешительности двери:

– Закрывай, только, как ты мне говорил, без глупостей.

Прожигая меня яростным взглядом, суммарной мощности которого мог бы позавидовать даже знаменитый гиперболоид инженера Гарина при поджоге анилинового завода, он повиновался: не делая резких движений (ай молодчина, ну прямо вылитый я при первой встрече с родной «альфовской» троицей!), нащупал на стене панель управления и нажал нижнюю клавишу. И даже подтянул за ногу труп, мешающий двери закрыться – памятуя про автоматы расстрелянных конвоиров, я на всякий случай выдавил слабину на спусковом крючке, но майор и тут оказался на высоте.

– Ключ от наручников, – скомандовал я и, предугадывая его следующее действие, предупредил: – Доставай медленно и не вздумай закинуть куда-нибудь в угол. Это пошло и невоспитанно, как сказал бы наш с тобой общий дедушка.

Скрипнув зубами, майор вытащил из кармана знакомый ключ и с усмешкой спросил:

– Ну и что дальше?

А вот это ты зря, мы же с тобой, братец мой параллельно клонированный, серьезные люди, а не герои дешевого кинобоевика. Момент, конечно, малость критический, но какие, в принципе, проблемы?

– Осторожно брось мне под ноги. У тебя все получится, я в тебя верю, напарник.

Ключик, коротко звякнув, шлепнулся рядом с моей босой ногой. Отлично. Я присел и, не спуская взгляда с противника, подобрал его. Уф, обошлось! Держа майора под прицелом и по-прежнему не ослабляя нажима на спусковой крючок, я медленно выпрямился и без особых проблем расковался – спасибо длинной цепи между браслетами. Н-да, что-то ты перемудрил с наручниками, коллега.

31

В оригинале позитура вообще-то означает позицию в фехтовании, однако иногда этим мудреным словечком обозначается и позиция нанесения удара.