Закон подлости

Аджамал зашел внутрь и довольно быстро сговорился с хозяином, обладателем чрезвычайно хитрой рожи, о комнате и питании. Комната была очень низким помещением с плохо белеными стенами, по которым ползали какие-то существа из мира насекомых. Впрочем, Аджамал и не рассчитывал получить здесь номер с кондиционером. Более того, именно в этом номерке, где едва можно было стать во весь рост, он чувствовал себя более или менее спокойно.

Единственное, что еще всерьез беспокоило Аджамала, был контейнер. У него уже была возможность убедиться, что таскать с собой смертоносный чемодан — далеко не самый лучший способ времяпрепровождения. Если он не попадется с ним в руки аль-Вади, то ради такой яркой штуки кое-кто из болтающегося вокруг караван-сарая отребья может вполне решиться поиграть перед носом Аджамала ножиком. И в то же время добросовестное разглядывание хозяйской рожи привело Гхоша к выводу, что ее обладатель — достаточно отвратительная и хитрая личность, как раз такая сволочь, которой, пожалуй, можно доверить на хранение контейнер.

Хозяин вполне оправдал ожидания Гхоша. За определенную плату он с удовольствием согласился взять на некоторое время чемодан и сделать при этом вид, что он даже никогда не знал о его существовании.

— Запомни, уважаемый, — грозно предупредил Аджамал, отсчитывая деньги, — это не шутка. Что бы ни произошло, я обязательно вернусь за этим чемоданом. Если его не окажется у тебя — я тебя зарежу. Можешь не сомневаться, но даже если я не смогу этого сделать, за меня тебя зарежут другие достойные люди. Я понятно выражаюсь?

— Конечно, уважаемый, — не моргнув глазом ответил хозяин, пряча деньги. — Я не первый день в Эбриле и достойного человека вижу сразу. Можешь не сомневаться — получишь свой чемодан как новенький… Если, конечно, заплатишь вторую половину.

— Хозяин хитро улыбнулся.

— Получишь ты свои деньги. И еще. Не вздумай совать свою хитрую рожу в чемодан. Там смерть!..

Хозяин понимающе кивнул головой — мол, ясное дело, что же еще там может быть. В городе, где десятилетиями идет тайная партизанская война и взрывы гремят чуть ли не каждую неделю, слова Аджамала не вызвали особого удивления. Пришел человек, попросил схоронить вещь, дал денег. Что еще нужно знать хозяину караван-сарая? Он потому и жив до сих пор, что не лезет куда не нужно и помалкивает о том, что знает.

Пристроив на время контейнер, Гхош решил выйти в общий зал — что-то вроде крытого двора, где собирались все постояльцы. Откушать люля-кебаб, покурить кальян, послушать, о чем говорят люди. Аджамал решил совместить первое и последнее. Вот уже сутки, как он ничего не ел. А кроме того, было бы весьма полезно узнать про обстановку в городе. Да и связной от курдов должен же был его как-то найти.

В общем зале, несмотря на поздний час, было шумно. Сизый сладковатый дым анаши смешивался с острым ароматом жарившегося тут же на углях люля-кебаба и стелился поверх голов сидящих и лежащих на протертых коврах и подушках постояльцев. Здесь собирались видные люди — торговцы, контрабандисты, и нередко трудно было отличить одних от других. Были тут и просто мрачные типы неведомых профессий — из тех, с кем лучше не встречаться вечером, будь ты хоть правоверный мусульманин, хоть неверный. В общую компанию затесался даже один факир, подрабатывавший на базаре глотанием огня и показом кобр, танцующих под флейту.

Аджамал со своим шрамом поперек лица практически не выделялся из общей массы. Наверное, половина присутствующих могла похвастаться подобными отметинами — результатами битв с иракскими и турецкими войсками, конкурирующими бандами и товарищами по ремеслу. Он заказал себе еду, отказался от предложенного кальяна и расположился рядом с факиром.

Некоторое время Аджамал молча наблюдал за двумя дородными тетками, которые, к всеобщему удовольствию, исполняли на помосте посреди зала довольно откровенный танец живота. Потом он осторожно начал разговор с факиром. Тот оказался неплохим малым, а когда стало ясно, что он тоже родом из Пакистана, беседа у них пошла полным ходом. Факир, будучи рад пообщаться, говорил без умолку обо всем сразу, и Гхошу оставалось только время от времени направлять этот поток информации в нужное русло. Так он узнал, что в городе в последнее время неспокойно. Курды ждут начала американских налетов, чтобы со своей стороны нанести удар по правительственным войскам, когда тем станет не до мятежной провинции. Военные, правда, это тоже понимают и поэтому усилили контроль в городе, осложнив жизнь простым людям, и без того живущим нелегко. Потом факир посетовал на то, что нынче сборы уже не те, и он подумывает: не сменить ли ему место работы. Сегодня людей не интересуют танцующие змеи, их интересуют автоматы и патроны. А в соседнем Иране, говорят, дела идут куда лучше, и на базарах можно неплохо подзаработать… За время этого разговора Аджамал успел поужинать. Омыв пальцы в предложенной чаше с фруктовой водой, он откинулся на подушки и огляделся по сторонам. Его взгляд наткнулся на деревянную флейту, торчащую за поясом у факира. По губам Аджамала скользнула грустная улыбка, и после недолгих колебаний он спросил факира:

— Уважаемый, не разрешите ли вы попробовать вашу флейту?

— Флейту?.. — удивился факир. — Да ради Аллаха!

Пакистанец с готовностью протянул свой музыкальный инструмент. Гхош осторожно взял его с какой-то странной торжественностью и поднес наконец к губам. Через секунду в общем шуме вдруг зазвучала грустная, необыкновенной красоты мелодия. Факир в изумлении взглянул на своего соседа.

Но тут две круглые корзины, все это время тихо стоявшие у ног факира, вдруг как-то странно зашевелились. Аджамал перестал играть и вопросительно взглянул на пакистанца.

— Тихо, тихо… — прикрикнул тот, обращаясь к корзинам, и добавил уже Аджамалу, как бы извиняясь:

— Мои кобры. Хоть и говорят, что змеи реагируют только на кончик раскачивающейся флейты, а не на звуки, но я-то знаю, что это не так… — Кобры?.. — Аджамал тут же вернул флейту хозяину. — Вы что, всегда их вот так с собой таскаете?

— Они начинают волноваться, когда меня нет, — пояснил факир. — А потом, мне как-то спокойнее, если они рядом. Здесь могут запросто пошарить по вашим вещам.

Просто из любопытства. Змеи могут испугаться, сбежать.

— Испугаться? — с сомнением пробормотал Гхош, и по его виду было понятно, что он не очень-то верит в испуганных кобр. — Вы им зубы-то ядовитые хоть выдрали?

— Конечно. Да вы не волнуйтесь — они у меня тихие, — успокоил его факир.

— Ну, если тихие… В этот момент Аджамал поймал на себе чей-то пристальный взгляд. Какой-то мрачного вида детина с густой черной бородой открыто рассматривал Гхоша, о чем-то переговариваясь со своим спутником, Аджамал посидел еще некоторое время и решил, что этот тип может вполне оказаться связным. Если это так — ему по вполне понятным причинам неудобно подходить к Аджамалу на глазах у всего караван-сарая.

Значит, пора возвращаться в комнату. Тем более что накопившаяся за день усталость давала о себе знать.

Гхош поднялся и не спеша вышел из зала. Отведенная ему комната располагалась в конце длинного темного коридора. Аджамал забыл попросить хозяина прислать слугу со светильником, а возвращаться было уже лень. Поэтому пришлось пробираться на ощупь. Уже преодолев большую часть коридора, он вдруг замер на месте. Аджамал не то чтобы увидел или услышал что-то подозрительное, он просто почувствовал чье-то присутствие. В сложившейся ситуации ему оставалось лишь броситься ничком на пол и постараться в темноте проскользнуть назад. Но он не успел.

В глаза ударил яркий свет фонаря, моментально ослепивший Гхоша. Чей-то голос недвусмысленно произнес:

— Стой, где стоишь, дорогой. Буду стрелять… Аджамал сообразил, что он попался как пацан. Надо было тянуть время, чтобы понять, с кем он имеет дело. Он уже приготовился открыть рот, но тут сильный удар обрушился на его затылок, и все поплыло перед глазами…