Страница 13 из 79
— Что-то слишком оперативно они работают. Не преувеличиваешь?
— Вряд ли. И вот сейчас этого неизвестного третьего, этого Икса, надо во что бы то ни стало найти. Иначе нам не выкарабкаться… Я не прощу себе, что подставил вас всех под удар… — Сережа, не говори глупости! Что значит «подставил под удар»? Мы одна команда: одному достается за всех и всем за одного, так что иначе не могло быть!
Ты должен думать о другом. Если они доберутся до твоих в Затопино… — Уже думал.
— Тебе надо немедленно забрать Ольгу с Настеной из деревни… — И для этого мне нужна твоя машина.
— Какая разница, кто будет за рулем?
— Я поеду один.
Док недовольно вздохнул, ему это явно не нравилось.
— Мне кажется, я не должен отпускать тебя одного.
— Ты будешь нужен здесь… Делаем так. Я еду в Затопино, забираю своих и отправляю их сюда, к тебе. В ближайшие день-два это самое надежное место, а там решим. Ты ждешь Ольгу здесь, устраиваешь ее, а завтра мы собираем всех наших и думаем, что делать дальше. В любом случае ребята должны знать все. Кстати, Док, было бы нелишним тебе наведаться к голубковской даче, пока меня не будет, и узнать, что там происходит.
— Где ты будешь после того, как заберешь своих?
Пастух ответил не сразу.
— Есть у меня одна зацепка. То самое «одно место», куда заезжал Крупица перед тем, как мы разбежались. Это какая-то частная квартира, возможно, его собственная. Не знаю, что там удастся найти, но отработать этот вариант надо сегодня же.
Док вздохнул.
— У нас нет надежной связи. Это очень плохо. Так нельзя.
— Кто же знал… — Мы должны были быть готовы к таким неожиданным проблемам.
— Ладно, что теперь об этом говорить! В следующий раз будем готовы, а пока на вот, держи мой пейджер. Как знал, что он понадобится… Значит, так, я должен вернуться самое позднее завтра до полудня. Если возникнут осложнения, я сбрасываю информацию на пейджер, а ты действуешь по своему усмотрению.
— Удачи тебе… На этом они и разбежались. Док открыл ворота, Пастух 'аккуратно вырулил на дорогу, и вскоре «шестерка» исчезла за поворотом. Док все запер и принялся ждать. Он долго ждал. До утра. Он предпочел бы действовать, но не мог себе этого позволить — пока он должен был ждать. Но он так и не дождался ни Пастуха, ни Ольги с Настеной. Никого. Только утром следующего дня жалобно запищал пейджер, сообщая о новых осложнениях. Пришло время действовать Доку самому.
5
— Товарищ лейтенант, а не пора ли отваливать? — с тоской спросил сержант, глядя в темноту за окнами патрульного «жигуленка» ГАИ. — Что здесь делать? Час как никого нет. Поздно… Уже давно стемнело, да и погода не баловала. Мелкий противный дождь моросил не переставая, и в приоткрытое окно потягивало сыростью.
— Терпи, Кутепов, генералом станешь, — вяло ответил лейтенант, закуривая очередную сигарету.
— Так нет же никого… — Тем более обидно сваливать сейчас. Ты теорию вероятности знаешь? Ну, слышал хоть?
— Это когда маслом падает?
— Сам ты масло! — беззлобно усмехнулся лейтенант. — По теории вероятности, чем больше не везет, тем больше вероятность удачи. Значит, раз целый час ни одного «чайника» не было, то вот-вот появится, да еще самый подходящий. Понял?
— А по-моему, если не задалось с самого начала, так и не будет ни хрена. Это как в картах. Не идет масть, и все. Да и место тут… — Чем тебе наше место не нравится?
— Вот у меня кореш один, с которым мы вместе в милицейской школе трубили, теперь в Москве, в ГАИ тоже. Так он рассказывает: как встанут где-нибудь на Кутузовском — без всяких теорий, так за полчаса срубят, что кошелек ломится. Не то что здесь, на трассе, торчать.
— Ты лучше побольше старших слушай да присматривайся, что они делают. Усек, Кутепов?
— Усек.
Лейтенант взглянул на пустынное шоссе. Прав, конечно, этот Кутепов.
Тридцать километров от Москвы. Тут тебе не Кутузовский. Да еще в одиннадцать вечера. Но уходить не хотелось. Это как автобуса ждать: стоишь полчаса, ушел бы давно пешком, да жаль потерянного времени. Тем более что по закону невезения через несколько минут после твоего ухода он обязательно подъедет.
Размышления лейтенанта прервал противный писк радара с крыши милицейской машины. Лейтенант немедленно встрепенулся, швырнул недокуренную сигарету в окно и глянул на табло.
— Сто сорок! — от удовольствия он даже присвистнул. — А ты говоришь — Кутузовский! Сейчас за весь простой отыграемся… Сиди здесь и приготовь автомат.
Натянув свою фуражку, лейтенант вылез из салона в сырую темноту. Хорошо, если крутой на «бээмвухе» — эти отстегивают, как говорится, без базара. Но, с другой стороны, хорошо бы, чтоб не очень крутой. А то вообще не остановится или бабахнет по дури своей из какого-нибудь шального ствола… Гаишник расстегнул кобуру на поясе. На всякий случай. Кто сказал, что работа в милиции простая?
Через несколько мгновений из-за поворота брызнул яркий свет фар. В темноте трудно разобрать, что за машина. Ну да ладно — сержант с автоматом не зря лычки таскает! Лейтенант поднял светящийся жезл, приказывая водителю остановиться.
Машина, резко сбросив скорость, тормознула метрах в десяти от патруля, и лейтенант разочарованно хмыкнул: лихачил обыкновенный «жигуль-шестерка». Этот еще канючить начнет сейчас. Не права же у него отбирать? На кой ляд они, эти права? Их на хлеб не намажешь.
Гаишник подошел к машине и козырнул, представляясь:
— Лейтенант Четвертак.
— Это в баксах, что ли? — хмуро поинтересовался водитель.
— Это фамилия, — раздраженно буркнул лейтенант. Такие шутки ему давно уже осточертели. — Вы нарушили скоростной режим… Не дав договорить, водитель молча протянул ему сто долларов:
— Хватит?
Несколько секунд лейтенант смотрел на купюру. Он работал в ГАИ не первый год и за это время научился точно чувствовать, что за человек сидит за баранкой.
Научился хотя бы для того, чтобы не получить пулю в живот. И сейчас он понял, что этот человек на шутки не настроен, его, лейтенантовы, обстоятельства прекрасно понимает и готов платить, но не более того. В таких случаях лучше Бога не гневить.
Четвертак молча взял купюру, снова козырнул и не спеша отправился к своей машине. А за спиной у него отчаянно взвизгнула резина, и нарушитель умчался по направлению к Москве с еще более возмутительной скоростью. Но это пусть теперь волнует других. Он, Четвертак, на сегодня свой план выполнил… Как только гаишник взял деньги и исчез, Пастух тут же забыл о нем. Так, досадная задержка. Не более. Но если бы тот не взял деньги, а стал бы качать права. Пастух, скорее всего, свернул бы ему шею. Конечно, резкость и злость — плохие советчики и до добра не доводят, да и кому, как не Пастуху, знать, что успех любого дела зависит в первую очередь от хладнокровия и рассудительности.
Но какое тут, к чертям собачьим, хладнокровие! Еще и часа не прошло, как Пастух обнаружил пустой дом в Затопино, понял, что опоздал и что дело принимает оборот, которого он больше всего опасался. Хладнокровие еще не успело вернуться, желание сворачивать шеи еще не улеглось. Так что лейтенант Четвертак очень вовремя отвалил.
А события этого дня развивались с такой скоростью и таким размахом, что просто никак не укладывались в голове. Не успел Пастух отойти от стремительного бегства из Италии, как на него свалились чудовищные обвинения почти что в государственной измене, убедительно подкрепленные неожиданной попыткой взорвать полковника Голубкова его, Сергея Пастухова, руками. Не успел Пастух очухаться и от этого ошеломляющего происшествия, как обнаружил, что похищена его семья! И опоздал он всего лишь на какой-то час-полтора!.. Даже подготовленному человеку сложно выдержать такой день — либо опускаются бессильно руки, либо охватывает злоба на весь мир! Самое трудное — справиться с этим стрессом, но сделать это необходимо, иначе тебя растопчут, раздавят, уничтожат как личность. Пастух с таким концом для себя совершенно не был согласен.