Псы господни

Виталий пожал плечами, мало веря в русские народные средства на таджикской земле.

— Что здесь происходит? — спросил старший брат.

— А что здесь может происходить? Феодализм. Один клан захватил власть, второй клан на севере пытается его свергнуть. В городе правительство поделилось влиянием с официальной оппозицией — демократической и исламской. Но первой все меньше, а второй все больше, потому что у нее больше долларов и автоматов. А в горах каждое селение — независимый род со своим хозяином, который плевать хотел на всех. Раньше советская власть придавала всему этому хоть какую-то видимость порядка, а теперь они живут по-своему, как в прошлом и позапрошлом веке.

— И кое-кто неплохо? — припомнил Виталий брату его слова.

— Везде кто-нибудь живет неплохо. Но при этом всегда стреляют.

— Что ты имеешь в виду?

— Наркотики, конечно. Неужели для тебя это новость? Не поверю.

— Караваны из Афганистана?

— Караваны, одиночки, самолеты, вертолеты, героиновые цеха„ поставки в Россию, в Европу, в Америку, черт побери" — перечислил Алексей. — Здесь все крутится вокруг этого. Можно с гордостью сказать: мы кормим всю Россию «дрянью», как называют здесь, к примеру, анашу.

— И в Америку, говоришь? — аккуратно направил разговор Виталий.

— А что ты думаешь? — Алексей проглотил вторую рюмку, и ему стада заметно легче, средство сработало, — Послы только об этом и говорят, наблюдатели из ООН — то же самое. Здесь лежит магистраль из «золотого треугольника» на Запад, и это конечно же их волнует. Хотят перекрыть. А думаешь, что-нибудь у них получится? Шиш! Ты считаешь, я за свою зарплату или любой полевой офицер подставим голову под пули?

Он сидит на своей заставе или а своем лагере и думает только о томг как защититься от очередного налета, и при этом сам курит травку.

— Что же ты отсюда не уедешь? Алексей пристально взглянул на старшего и криво усмехнулся:

— А это? — Он пошевелил пальцами, будто мусолил деньги.

— Значит, деньги здесь есть?

— Хочешь войти в бизнес? Валяй. Конечно же мне кое-что перепадает, когда сведешь человека с человеком или сумеешь подать информацию прессе так, как это нужно людям. Хочешь связаться с мафией? Давай мы с тобой создадим, фирму «Братья Дудчики и К°». Поставка «дури» и «дряни» оптом и в розницу".

Виталий видел, что брат находится в подавленном состоянии. Конечно, тут сыграла роль тяжелая болезнь и смерть жены, но дело не только в этом. Брат устал от Азии, от бесконечной нарковойны и наркобизнеса с их беспредельной жестокостью.

— А что, если я предложу тебе кое-что более серьезное? Может быть, даже более опасное, чем ваши дела.

— Более опасного дела, чем наркотики, не существует, — настороженно ответил младший брат. — Надо все время ходить со снятым предохранителем, но и это не поможет: слишком большие деньги.

— То, что я держу на уме, — это очень большие деньги. Но на это надо решиться.

— Родину продать? — ухмыльнулся брат. Виталий вздрогнул, что-то бесовское мелькнуло во взгляде и ухмылке Алексея.

— Что ты шарахнулся от меня? — Брат наливал третью рюмку. — Работаешь ты при секретах, так что продать можешь только их. Давай выпьем. Если ты имеешь в виду то, о чем я подумал, то я не против попробовать.

Они выпили и закусили.

Дудчик, который полтора года обмозговывал этот разговор, растерялся, когда его обдуманный им до мелочей сценарий до такой степени не совпал с действительностью. Он предполагал долго водить брата кругами, постепенно приближаясь к истине. Он хотел сначала заронить в его сознание мысль об огромной ценности информации, которую можно раздобыть, объяснить свою человеческую позицию, свою ненависть к армейской верхушке и лишь потом намеками и недомолвками подготовить почву для прямого предложения. Алексей, почувствовав эту. паузу и эту растерянность, пришел ему на помощь:

— Да что ты удивляешься? Поживи тут немного и станешь циником. Тут все думают о том, как схватить большой кусок и унести его в свою норку так, чтобы никто не успел отобрать. А тебя я знаю тридцать пять лет, что ты можешь от меня скрыть?

Говори прямо — я угадал или нет?

Виталий уже справился с собой, поняв, что брата не удивить и не напугать словами «измена Родине» и «предательство».

— Ты бы согласился помочь? — спросил он.

— Нет.

Старший брат с недоумением посмотрел на младшего:

— Почему?

— А что ты мне кота в мешке суешь? Кроме того, всегда лучше сначала сказать «нет»: предложат больше. — Алексей лукаво улыбнулся.

— Да, я вижу, азиатские штучки привились тебе. С родным братом торгуешься.

— Я еще не торгуюсь. Я еще не слышал ничего по делу, а ты уже спрашиваешь о согласии. Что у тебя есть? Сколько будет в моей доле? Каков риск? Каков план?

Что я должен сделать? Могу задать еще десять, двадцать вопросов. И пока я не получу на все вопросы точные ответы, я за дело не возьмусь.

Такой подход не мог не нравиться старшему Дудчику: так и делаются настоящие дела — обстоятельно, неторопливо, вдумчиво и систематично. Он не стал излагать свои идейные взгляды. Кажется, это вовсе не интересовало Алексея. Укатал его Таджикистан, жара, наркотики, смерть подруги, полная бесперспективность жизни в этой стране. И Виталий принялся во всех подробностях излагать деловую часть своего предложения.

Алексей больше не притрагивался к водке. Он сидел и слушал.

Когда Виталий остановился передохнуть, Алексей уже закончил еду и был готов задать свои десять — двадцать вопросов.

— В качестве твоей информации я не сомневаюсь. Ты специалист надежный и туфту гнать не будешь. Провокацией это быть тоже не может: ты мне все-таки брат. Мне лишь непонятно, почему ты прилетел в эту глухомань, если покупатели в первую очередь сидят в Москве? Почему ты не рванешь просто на Запад, положив дискету в карман?

— И куда я приду с ней на Западе? В Интеллидженс сервис? Они у меня заберут ее и дадут под зад коленкой. Вот и все. А в Москве вокруг иностранцев крутится слишком много людей, которые пытаются им что-нибудь всучить или что-нибудь у них украсть. И спецслужбы, и уголовщина там держат ухо востро. При малейшем подозрении меня там раскрутят в один момент. Я не самоубийца. Я не хочу в Лефортово и не хочу лежать с утюгом на животе.