Погоня за призраком

— Представляю, — кивнул генерал. — И что, вскроется?

— Никогда! — мотнул головой аналитик. — Потому что это противоречит политике правительства о поддержке отечественного производителя, а Барсуков любимчик нашего премьера. Его не сдадут ни за что и никогда, если только небо не упадет на землю или он вдруг лично кого-нибудь зарежет.

— Лучше уж пускай зарежет, чем упадет, — пошутил генерал, и оба рассмеялись.

10

Гере тогда удалось удрать. Он бросил машину через три квартала, прекрасно понимая, что, будь то бандиты, будь то органы, уйти ему далеко не дадут. До утра он затаился на чердаке одного из домов недалеко от кольцевой железной дороги, а потом, когда народ повалил на работу, вышел из подъезда, смешался с толпой. Немного придя в себя, он позвонил Николаю Викентьевичу и кратко доложил о случившемся.

— Идиоты! — прокричал в трубку Николай Викентьевич. Он запретил Гере появляться на фирме, велел ждать в центре зала на «Дмитровской» ровно в полдень — раньше он никак не мог.

Гера проболтался четыре часа по городу, заходя во все магазины подряд. От недосыпа и нервотрепки у него слезились глаза, но он держался.

Наконец наступил полдень. Гера, окончательно потеряв бдительность, задремал на скамейке на станции метро.

— Ну что, ковбой, пойдем поговорим? — неожиданно сквозь дрему услышал он над собой знакомый голос.

— Для кого-то он добрый, а для кого-то нет, — мрачно произнес Николай Викентьевич. — Пошли!

Барсуков вывел Геру из метро и повел какими-то проходными дворами. С ним не было ни охраны, ни водителя, ни машины. Все случившееся ночью сильно напугало его.

Наконец они зашли в какой-то подъезд, поднялись на третий этаж. Николай Викентьевич своим ключом открыл металлическую дверь.

— Входи!

Это была ничем не примечательная двухкомнатная квартирка. Косметичка на туалетном столике, упаковка прокладок на батарее в ванной комнате, тапочки тридцать шестого размера в прихожей — все указывало на то, что здесь живет женщина. Впрочем, на всех предметах в квартире, включая тарелки, была недельная пыль.

— Это Иринина квартира, — предупредил вопрос Геры Николай Викентьевич. — Поживешь первое время здесь.

— А если она появится?

— Вот и отлично. Мы столько за ней охотились, а тут она сама... Как в том ток-шоу с Юлией Меньшовой, да? Я сама... Привязываешь ее к стулу, чтобы не убежала, и звонишь мне... — Николай Викентьевич прошел на кухню, достал из настенного шкафчика початую бутылку коньяку, рюмки. Разлил коньяк, выпил, не дожидаясь Геры. — А теперь давай серьезно, Георгий. Подробнейшим образом опиши мне все, что произошло с тобой и Кириллом ночью. Постарайся не упускать ни одной детали.

— Постараюсь, — вздохнул Гера.

Он стал рассказывать, как все было. То ли от недосыпа, то ли от того, что он переволновался, рассказ получился сбивчивый, невнятный. Гера, конечно, опустил ту подробность, что, когда Кирилл отправился в офис на разведку, он мирно спал и проснулся уже во время стрельбы.

Барсуков его не перебивал. Когда Гера закончил, он снова наполнил рюмки коньяком, на этот раз чокнулся с ним.

— Проехали. Живой, и ладно!

— Кто это был, Николай Викентьич?

— Сам гадаю. Видишь, не нам одним нужны эти ублюдки. Дернул же меня черт с ними связаться! Давай-ка мы с тобой порассуждаем вслух. Допустим, это бандиты. С какой стати им понадобилось воевать с каким-то агентством, которое никакой реальной угрозы для них не представляет?

— Не знаю, — пожал плечами Гера.

— Ну да, вот и я не знаю, — вздохнул Николай Викентьевич. — По моим сведениям/никаких наездов на эту контору не было и быть не могло. В качестве «крыши» у Хохлова с Мухиным ветеранские организации спецназа, а с ними, думаю, вряд ли кто осмелится воевать. Разве что какие-нибудь отморозки. Ну так отморозки долго не живут. Две машины, говоришь, у них было?

Гера кивнул.

— Одна высадила человечка, подождала его, а потом уехала, вторая в тени стояла, так что и не заметишь. Откуда было знать, что там, внутри, еще один остался?

— Откуда, откуда, — проворчал Николай Викентьевич. — А интуиция на что? Интуичить такие вещи надо. Не первый день живешь. Зачем сосунка в офис пустил?

— Трубку-то никто не брал, вот и надо было запустить подслушивающую систему...

— Систему? — Николай Викентьевич так посмотрел на Геру, что тот внутренне похолодел. — Значит, вы еще и систему в телефонном шкафу оставили?

— А когда бы мне было ее забрать?

— Черт, надо ж было так наследить: машина, подслушка да еще труп нашего сотрудника в придачу! — Николай Викентьевич на мгновение задумался. — Ни хрена это не бандиты, это фээсбэшники. Вспомнил я, в справках, которые мне на этих ублюдков из агентства навели, было сказано, что они участвовали в десятках операций спецслужб. Так что... может, все не так уж и плохо, Георгий? Устранят фээсбэшники их без нашей помощи. А мы им их найти поможем. А?

— Я не знаю, — пожал плечами Гера. — А что они ублюдки — это точно! Такую операцию сорвали! Как вспомню!

— Ладно, не пускай пар впустую, отомстишь еще, если живой останешься. — Николай Викентьевич поймал недоуменный взгляд Геры и рассмеялся: — Шутка! Давай-ка еще по одной для ровного счета, и я побегу.

Николай Викентьевич разлил коньяк. Они выпили, Барсуков поманил к себе Геру пальцем, тот наклонился.

— Упустишь Ирку второй раз — убью как собаку! — сказал он тихо.

11

Генерал Зеленцов набрал телефон Антона Владленовича. Звонил он ему очень редко и только в самых крайних случаях, но сейчас был тот самый случай.

— Приемная, — раздался в трубке приятный девичий голосок.

— Соедините, пожалуйста, с Антоном Владленовичем, — попросил он секретаршу. — Генерал Зеленцов беспокоит.

— Антона Владленовича сегодня не будет.

— А что с ним?

— Он сейчас в отпуске.

— В отпуске? — удивился генерал. — Так вроде недавно был.

— С сегодняшнего дня. Оставьте ему свое сообщение.

— Нет-нет, не надо. Я лучше перезвоню. — Генерал торопливо положил трубку.

С чего это вдруг кремлевского чиновника потянуло в отпуск посреди «денежного сезона»?