Погоня за призраком

Киркоров запел свою старую песенку про «Зайку», зал, конечно, ее подхватил. Вой стоял такой, что хоть уши затыкай. И тут я вдруг увидел, как охранник впереди меня вскочил и выхватил пистолет, тут же повскакивали со своих мест и другие охранники министра. На сцену выскочила охрана Киркорова. Певца окружили со всех сторон, и он, перестав открывать рот под фонограмму и пригнувшись, в сопровождении охранников убежал со сцены. Фонограмма звучала еще несколько секунд: «Зайка моя, я твой тазик...» — потом оборвалась. С передних рядов до меня дошел дикий визг, будто визжали одновременно тысячи свиней, которых ведут на бойню.

«Так, началось», — подумал я, вскакивая с кресла. К счастью, я сидел близко к проходу, поэтому выбрался за какую-то пару секунд и бросился вперед по проходу, туда, откуда доносился визг.

Министр в луже крови лежал под креслом, вокруг него сгрудились охранники. Один из них что-то кричал в трубку сотового телефона. Другие озирались по сторонам с пистолетами на изготовку. Конечно, стрелять в такой толпе они не могли, да и куда стрелять?

И тут я вдруг заметил мелькнувшую у края сцены, за освещенным яркими софитами задником, тень человека. Доля секунды — и все! Ну да, правильно: он не стал искать крыши, селиться в квартирах поблизости, лазать по деревьям, он просто пробрался за сцену. Министр на первом ряду был как на ладони. Грех не выстрелить! Два часа назад я думал о самом слабом звене в системе, и тут... именно так все и вышло! Неужели фээсбэшники не посадили туда своих людей? Кто руководит операцией, черт возьми!..

Я бросился на сцену, на ходу выхватывая пистолет. И вдруг услышал сзади крик министерского охранника:

— Этот, этот, я узнал его! — и тут же в мою сторону грохнул выстрел.

Я кувыркнулся в сторону, спрятавшись за бутафорской лужайкой. Выстрелы так и защелкали со стороны зала. Сверху засверкали вспышки взрывающихся ламп, посыпались мелкие осколки разбитых фонарей.

«Вот ублюдки! Кто вас таких плодит? Как говорится, заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет! Неужели по входному отверстию от пули непонятно, что стреляли спереди, а не сзади?! А эти сейчас любого, не задумываясь, готовы завалить, лишь бы снять с себя часть ответственности за случившееся. Да только я им не дамся!»

Время терять было нельзя, и я покатился в сторону правой кулисы. Пули летали совсем рядом — со стрелковой подготовкой у министерской охраны все было в порядке, но я тоже не лыком шит, сколько лет уж воюю за правое дело. В общем, извиваясь как уж, ушел я из-под обстрела, вскочил на ноги, побежал, выискивая глазами того, кто мог стрелять. Народ уже весь в страхе попрятался по гримуборным, по комнатушкам, закуткам, поэтому под ногами у меня никто не мешался.

Киллер наверняка бросил винтовку. Теперь, если у него и есть «ствол», то только пистолет. Сейчас он прорвется к служебному выходу, сядет в машину и поминай как звали! Я выстрелил в воздух, чтобы припугнуть этого пока что невидимого врага. Побежал дальше. Слава богу, что везде были стрелки-указатели «Служебный вход», поэтому плутать мне не приходилось.

На вахте в деревянной будке со стеклом, которое покрылось паутиной трещин, в кресле сидел охранник, склонив голову набок. Во лбу у него была кровавая дыра. Значит, я не ошибся — киллер оставил себе запасной ствол именно на случай экстренного отхода.

Я выскочил на улицу как раз в тот момент, когда со стоянки возле театра с воем сорвалась «восьмерка». Встав на колено, я произвел четыре выстрела подряд, и «восьмерка», круто вильнув в сторону, врезалась в молодой каштан. От этого удара каштан надломился, накрыв машину своей широкой кроной. Я бросился к «восьмерке». В те мгновения я не думал ни о чем, все делал автоматически, в мозгу работала только одна программа: «Во что бы то ни стало взять преступника!» Подсознание подсказывало мне, что в «восьмерке» двое, и если даже водитель мертв, то второй жив и через долю мгновения, придя в себя, начнет отстреливаться до последнего, создавая угрозу для жизни людей... Я никогда так больше не бегал. Навстречу мне грохнул выстрел, я вильнул в сторону, а в следующее мгновение уже подскочил к машине и рванул на себя переднюю правую дверцу. Мне под ноги вывалился человек с простреленной головой, из его руки на асфальт выпал пистолет. Я заглянул в салон. Водитель тоже был мертв. Он сидел, уткнувшись головой в руль. И вот тут я не выдержал, выругался пятиэтажным матом, потом спрятал свой пистолет в кобуру под мышку и набрал экстренный номер Голубкова...

23

После убийства пленного Муха старался с Герой не разговаривать. И вообще отношения между оставшимися в поисковом отряде людьми Николая Викентьевича — Герой с его бойцом Никитой — и Мухой с Боцманом стали теперь весьма натянутыми. Впрочем, деваться «с подводной лодки» Олегу с Боцманом некуда, нужно отрабатывать деньги — искать пропавшую девушку. Кто мог знать в Москве, что поиски Ирины превратятся в самую настоящую войну с бандой? Никто...

Муха бесился, но внешне старался быть спокойным. Что это за солдат, который стреляет в безоружного, прикованного наручниками человека? Это уже не солдат, а бандит! И вся эта сказка про побег... А может, пленный сказал Гере что-то такое, чего не должен был узнать никто, ни одна живая душа? И тогда у него в данной ситуации был только один вариант — заставить пленного замолчать навсегда! Но что же это за тайна такая, которую не должен знать ни один человек из их поискового отряда?

Муха поднял взгляд на Геру, который шел впереди с автоматом на плече. Обиднее всего, что они с Боцманом не успели этого пленного толком допросить, узнать, кто он такой... Вэн, Вэн — знакомое что-то. Что-то такое слыхал он про него раньше...

— Стой! — приказал Муха. — Все ко мне!

Гера, Боцман и Никита подошли к Мухе. Он жестом предложил всем сесть на поваленный ствол дерева. Расселись, и Муха вынул из планшетки карту.

— Ну вот что, вся эта война — это, конечно, хорошо и красиво, но дочь Николая Викентьевича, если она, конечно, еще жива, ходит по горам пятые сутки. Мы тычемся, как слепые котята. Если в Курани она не выходила, а это всего сутки ходу от Ключей, значит, свернула в другую сторону, — палец Мухи заскользил по карте, — или заблудилась. Но заблудиться на самом деле невозможно, потому что в семнадцати километрах севернее по ущелью находится Веселый Хутор — всего три дома. Хочешь не хочешь, но по любой тропе на него выйдешь. Если, конечно, не идти в горы. Но какая, скажите на милость, девушка, измученная пятидневным преследованием банды, полезет просто так в гору? — Муха обращался в основном к Боцману, скользя взглядом мимо Геры.