Страница 104 из 112
— Вы их получите.
— Конечно, получу, — сказал я. — И прямо сейчас. Не отходя от кассы.
Для убедительности я выщелкнул из ПСМ обойму, посмотрел, сколько осталось патронов, и загнал обойму на место.
Генрих раскрыл кейс и вывалил на пол десятка три пачек в банковской упаковке.
— Плохо считаете, — заметил я. — Нас пятеро. И свою работу мы сделали.
— А если я нажму кнопку? — спросил он.
— Тогда бабки будут уже ни к чему. Ни мне, ни вам.
Он вывалил на пол половину содержимого чемодана и метнулся к двери. На пороге остановился:
— Я знаю, чья эта работа! Этой суки Люси! Его каблуки застучали по коридору. Я всунулся в кабинет:
— Все — вниз! По моей команде разблокировать вход!
Муха, Боцман и Док кинулись к выходу. Артист подошел к столу и сел на первый попавшийся стул.
— Ты в порядке? — спросил я. Он кивнул:
— Да. Только устал я, Серега. Откуда-то появился Крамер, сел против Артиста, закурил «Кэмел» и сказал:
— Мы аплодируем, Семен. Потрясающе. Вы настоящий большой актер. Артист вяло отмахнулся:
— Да ладно вам!.. Все уже кончилось?
— Пока еще нет.
И тут же в куртке Артиста ожила «уоки-токи»:
— Пастух, я — Володя. Они взлетели. Как понял?
Я выхватил «уоки-токи» из кармана Артиста:
— Понял тебя. Я — Пастух. Всем. Разблокировать вход!
— Побудьте с ним, — попросил я Крамера и бросился вниз.
И первым, кого я увидел в солнечном проеме двери, был полковник Голубков. Следом за ним два дюжих радиста тащили на спинах рации, а еще несколько крепких ребят в камуфляже — аппаратуру спецсвязи.
— Привет, Константин Дмитриевич, — сказал я.
— Все целы?
— Все.
— Ну, хоть с этим обошлось, — проговорил он и обернулся к радистам:
— Быстрей, вашу мать! Бегом! Минуты теряем! Разворачивайте свою хренобень!
— Что-нибудь не так? — спросил я.
— Все не так!
Я зачем-то посмотрел на часы.
6.22.
II
Ровно в 6.30 КП полковника Голубкова был развернут в кабинете директора АЭС. И сразу здесь воцарилась атмосфера полевого штаба во время не слишком-то хорошо спланированного или чем-то другим осложнившегося наступления. Полковник был един во многих лицах.
— Шифруй: «Москва, Нифонтову», — диктовал он оператору спецсвязи. И тут же — радисту:
— ПВО! Ведут «вертушку»?
— Так точно!
— Так докладывай, твою мать!
— Курс по прямой на Мурманск, высота триста тридцать метров, скорость сто восемьдесят, удаление от нас — пятнадцать километров… — Шифруй. «Станция разблокирована. Жертв среди персонала нет. Приказ Москвы выполнен. Объекты покинули АЭС беспрепятственно…» — Другому радисту:
— Евдокимов! Почему молчит капитан Евдокимов? Вызываешь?
— Так точно. Все время. Не отвечает.
— Продолжай вызывать! Ни на минуту не прекращай. — Шифровщику:
— Добавь — «Обстановка на станции нормальная. Персонал сменяется. Технологический процесс не нарушен. Саперы приступили к разминированию…» ПВО?
— Курс, скорость и высота те же. Удаление — двадцать один километр.
— Евдокимова! Евдокимова мне вынь и положь, твою мать!
— Ну вызываю, вызываю! — раздраженно ответил радист. — Чего на меня орать? Не отвечает!
— А ты вызывай и не огрызайся! Молод ты еще на меня огрызаться!..
6.44 — Что происходит? — спросил я у Крамера.
— Финишная прямая. Впрочем, нет. Точней: псовая охота. Вопрос один: кто быстрей сумеет схватить зайца — мы или не мы.
— «Не мы» — это кто? — уточнил я.
— Точно пока неизвестно. Есть только предположения. Но они не лишены оснований.
— Заяц — Пилигрим? — спросил Артист.
— Когда вы это узнали? — заинтересовался Крамер.
— Вчера вечером.
— От кого?
— От Люси.
— Почему она вам об этом рассказала?
— Она поняла, что Пилигрим ее расшифровал. Выкрал зажигалку. В ней был импульсный передатчик. Она хотела, чтобы мы знали, кто он. И не дали бы ему уйти.
6.51 — ПВО?
— Курс, скорость, высота те же. Удаление от нас тридцать два километра.
— Сколько ему еще до Мурманска?
— Примерно час пятнадцать — час двадцать.
— Евдокимов?
— Молчит, зараза! Все время вызываю!
— Да что же он там, заснул?!
6.59 — Почему нам с самого начала не сказали, кто такой Генрих и что вообще здесь затевается? — спросил я у Крамера. — Чья это была глубокая мысль — использовать нас втемную? Ваша? Или полковника Голубкова?
— Сколько времени вы были в тесном контакте с Пилигримом? — вместо ответа спросил Крамер.
— Около двух недель.
— Вы уверены, что за это время, общаясь самым тесным образом, сумели бы скрыть свои чувства?
— Я придушил бы его в первый день, — буркнул Артист.
— Как раз этого мы и не хотели. Они нужны нам живыми. Иначе вся операция теряет смысл. Поэтому мы и решили, что лишняя информация вам только помешает сделать свое дело.
— В чем смысл всей операции? — вмешался Док.
— Вы потом спросите об этом полковника Голубкова. Он сам вам расскажет. А сейчас я хочу провести небольшой эксперимент. Проверить, насколько хорошо я разбираюсь в людях. Верней, в нелюдях. Вертолет от нас сейчас километрах в сорока. В ближайшие пять — семь минут Пилигрим попытается взорвать станцию.
— Смысл? — спросил Док.
— Паника. А в панике всегда легче уйти.
— Но тогда какие ультиматумы сможет предъявлять Рузаев? — спросил и Боцман.
Крамер усмехнулся:
— Проблемы Рузаева волнуют Пилигрима сейчас не больше, чем независимость Ичкерии.
— А как мы сможем узнать, нажмет он кнопку или не нажмет? — спросил Муха.
— Очень просто. — Крамер извлек из внутреннего кармана электронную плашку с красным светодиодом.
— Но это же — радиовзрыватель! — поразился Док. — Из тех, что мы поставили. Их было всего четыре!
— А это пятый. Семен, по-видимому, уже догадался, в чем дело. А вы, Серж? Ну!
Для чего, по-вашему, я брал у вас дубликаты ключей от сейфа?
— Вы подменили взрыватели. Я угадал?
— Да. Возникает естественный вопрос: откуда у меня появились другие взрыватели?
Это очень просто. После неудачного испытания я понял, что полагаться только на НАСА опасно. Слишком сложная система. А чем система сложней, тем она ненадежней.