Возвращение императора

– Чертова столица, – сказал Махони. – Читайте по моим губам и вслушивайтесь в то, что я скажу. Богач... богач... Богач. Сколько профессионалов использует богатство как инструмент? Их не может быть много, не так ли?

– Здешняя вселенная чертовски велика, – сказал Стэн. – Но живых существ мало. Худосочная субкультура.

– Мне уже пришли на ум некоторые имена.

– Отлично. Держи их при себе, Ян. Ты на пути к цели. Любопытно, как ты расколешь агента? Если, конечно, найдешь его?

Махони усмехнулся медленной улыбкой.

– Извини, – поспешно сказал Стэн. – Я учу отца делать детей... Выключаю запись. Вернемся к нити моих рассуждений. Если бы я был заговорщиком, я старался бы, чтобы собраний было как можно меньше. Передо мной стоит одна проблема – конференция на Земле перед тем, как был убит Волмер. Второе или третье собрание? Мне кажется, что Сулламора должен был информировать всех, когда он заполучил своих уток – Чаппеля, агента-посредника, – о возможных вариантах. Встречу вряд ли собирались провести официально – риск подслушивания. А теперь внимание, я делаю большой логический скачок. Никто из членов Совета не доверяет другим.

– Какой тут скачок! Если бы они доверяли, было бы еще больше гадости.

– Так вот, если эта встреча состоялась, то ее провели на нейтральной, совершенно чистой земле. Вопрос: проходили ли у Тайного Совета подобные собрания?

– Значит, кое-кого направляют в Прайм, – сказал Алекс. – Предположение. Любители-заговорщики заметают за собой следы, но никогда не думают о том, чтобы проложить ложную лыжню. Встреча на Земле? Как она была организована? Не случайно и не вдруг, это яснее ясного. Поэтому я – пардон, кто-то – едет в столицу почитать газеты. Если в них ничего нет, значит, собрание заговорщиков состоялось. Ага? Так же дело обстояло и со всеми другими собраниями, которые проводились перед тем, как шлепали императоров, – прошу пардона, сэр.

– Ладно, – согласился Стэн. – Не исключено. Может, у кого еще есть внезапное озарение? Мы можем оставить группу регистрации на месте, следить за Грехами После Большого Взрыва.

– Ну, я пакуюсь, – сказал Алекс, допив.

– Валяй, – отозвался Стэн. – Только не на Прайм-Уорлд. Туда еду я сам.

– Это правильно! Всем понравится. Ты – известная и желанная мишень... Не строй из себя героя!

– Совсем и не строю. В столице все расследования идут через Хейнз, по крайней мере должны проходить. С кем она лучше всего сработается, как ты думаешь?

– Даю тебе в долг наставление по пользованию матрацем, любовные поэмы Бернса и гнутый штопор. Ну, а в-то куда должен ехать?

– Я уже говорил, что мы теперь офицеры суда. Но у нас очень маленький штат. Я бы чувствовал себя куда спокойнее с несколько большим личным составом. Скажем... тысяч десять!

Килгур пораскинул умом.

– А сколько АМ-2 я могу истратить?

– Кроме того, что мы должны вернуть бхорам... того, что нам понадобится здесь, а также для флота прикрытия бхоров – остальное твое. Но чтобы все было тип-топ!

– Снова отца учишь, паренек? Я возьму Ото для перевозки. Есть мысли, где можно будет поискать.

– Ото не трогай. Он занят. Ух, представляю твою поездку!..

– Чего улыбаешься, парень? Что-то не нравится мне эта улыбка...

– Доверься мне, лорд Килгур. Будешь в восторге.

Корабли искорками мерцали в пространстве, будто стая гольянов, вьющихся вокруг наживки – системы Джура. Затем стая "рыбок" разделилась на две, и обе флотилии пошли на парковочную орбиту. В отличие от рыб, корабли были все разные, не блестели серебром и в большинстве своем имели необтекаемую форму.

Первая флотилия высадила один корабль на Ньютоне. Стэн ждал его.

Ен Вайлд, король контрабандистов, а в этот момент их парламентер, сошел с трапа. И снова Стэн не мог надивиться на его вид – не пират и дебошир, а клеркчишка какой-то, а то и вовсе архивариус.

Совещание было очень коротким – просто заявление о союзнических действиях. Контрабандисту для хорошей жизни нужны четыре вещи: закон о торговле, транспорт, хитрость и, наконец, богатый клиент. Тайный Совет привел в расстройство первое и второе. Как бы ты ни был смышлен, говорил Вайлд Стэну, если нечем залить баки, то выгоднее заниматься выращиванием картошки на своем поле у дома. С другой стороны, чего хорошего, если ты и достал горючку, а заказчик не может заплатить?

– Ну и что же ты можешь мне обещать, Стэн? Помимо доступа к АМ-2 ты, похоже, имеешь и... остальное?

– Не столько, как в добрые старые дни. После смерти Императора поток АМ-2 пересох. Но с Тайным Советом, будь он проклят, все окончательно развалится. Мне кажется, трудно представить себе, что то, что укротит этот полный бардак, может быть хуже, чем то, что мы имеем сейчас.

– Контрабандисты, допустим, на худой конец и в хаосе могут существовать, – протянул Вайлд. – Кто-то все равно должен возить грузы. Сгодимся. Для разведки... перевозок... в крайнем случае – как боевые корабли. Вы можете рассчитывать на нас. Некоторое время – пока не станет скучно или пока мои веселые анархисты не решат, что пришло время слушать не меня, а другого.

Когда Стэн поехал наносить визит на флагман второй флотилии, он потребовал, чтобы с ним был Алекс, – месть за то, что Килгур приклеил к нему не только телохранителя, но вдобавок и почитательницу.

Он надеялся удивить Алекса. Однако затея сработала не слишком удачно.

– Подколоть, значит, решил... Меня, твоего товарища... Эх ты, жизнехранитель ничтожный. Такой прямо замечательно умный малый, думает обо всем, заботится... Совсем скурвился парень. Твоя правильная фамилия – Кэмпбелл, вот!

– Возможно. Но ты знаешь лучшего пилота? Или группу, в которой лучше всего раскроется твой потенциал как руководящего (я цитирую) офицера суда (конец цитаты)?

– Скорее язык мой сгниет, чем я соглашусь с тобой. И не буду повторять очевидное, когда откроется этот паршивый шлюз.

С той стороны "паршивого шлюза" их ждала Ида. Она стала еще толще – если это только возможно – и, судя по всему, не отказалась от склонности к свободным, разлетающимся цыганским платьям, но уж ткань платья была самой наилучшей. Сшито на заказ – хотя непонятно, как можно пошить платье на дирижабль.

И еще одна заметная перемена – ее невероятный жаргон приблизился к нормальной речи. Правда, не намного.

Ида издала возглас счастья, глядя на своего давнишнего командира по отряду "Богомолов", и успела звонко чмокнуть Алекса, прежде чем вспомнила их постоянную, беспричинную, наполовину шуточную (но наполовину всамделишную) вражду.

– Ты этого привез...

– Ему плохо, когда за ним не присматривают.

– Сейчас главное другое, – сказал Алекс. – Кто хозяин, а кто слуга? Я имею в виду – фактически...

Ида отвела их к себе. Убранство кают-компании на доисторическом морском судне, возможно, и более роскошно, но здесь было просто неописуемо. Гобелены, кресла; столы ломились, еле видные под целой галактикой блюд с деликатесами.

– И все это очищается за десять секунд, – хвасталась Ида. – Если активно действовать. То есть если нужно действовать активно. Это – активная станция; она несет противоракетную батарею – мы на ней стоим. Под полом у нас пусковые установки. Вот здесь командно-тактический центр чрезвычайных ситуаций. А ванная легким движением руки превращается в пункт медицинской стерилизации.

Она взглянула на Алекса и вспомнила:

– Вы знаете, у нас есть шотландец с Земли. Настоящий, исконный шотландец, а не поганая подделка, что лелеял, судя по рассказам, наш покойный император, царствие ему небесное. "Скотч" называется. А для тебя, Килгур, есть пиво моего собственного изготовления. Хотя ты и это не сумеешь оценить...

Ида Кальдераш была румынкой. Точнее, румынской цыганкой. Ее раса и культура до сих пор существовали и процветали; народ жил, как прежде, вне традиционного общества и его правил и, как всегда, имел необычайно острый нюх на деньги. Но теперь вместо караванов они пользовались космическими кораблями – для торговли, контрабанды и просто для странствий в погоне за приключениями и выгодой. Их традиционный закон, "Крис", требовал от них уважать верность и семью, а также платить добром за добро. Среди своих, конечно. Но даже и в своей среде эти законы были скорее заповедями, которые мало кто соблюдал.