Дераи

Детали событий можно было отыскать в книгах, а образцы разных типов оружия хранились в галерее наверху; хотя они и не красовались в коллекции, но в случае нужды всегда находились под рукой. Семейство Кальдор всегда отличалось бережливостью.

Щелчок компьютера напомнил ему о Сергале. Библиотекарь добавил еще одну фотокопию к растущей кипе сбоку от себя. Во время работы руки его дрожали, чего Блейн раньше не замечал. Когда он смотрел, библиотекарь на ощупь устанавливал курсор, он бессмысленно смотрел на испорченную копию.

— Позвольте, я помогу вам. — Блейн помог старику встать с кресла и занял его место. Данные на дисплее относились к современному периоду: его собственная дата рождения с черной пометкой. Он посмотрел другую дату рождения: Дераи, его сводной сестры, которая была моложе его на семь лет. Она была помечена не черным цветом, а красным была почти размазана. Их отец женился на ее матери против воли семейства.

На этот раз его расчет верен, подумал Блейн. Он бросает вызов Прародителю и идет вперед, не оглядываясь, и получается, что Дераи законная дочь, а я нет. Огромное различие, думал он. Я сотрудничаю с семейством, но не принадлежу к нему, а ее положение законно. Несомненная удача.

Он не был злопамятным или завистливым. Они существовали на равных правах и имели одно общее свойство — одного отца на двоих. И третье: не было в живых их матерей. Имя его матери ему не было известно. Его мать — безымянная женщина, которая любила его хоть и не по-умному, но горячо. Имя матери Дераи также не было известно. Они носили ее имя, ее генетический образец, но этим все и ограничивалось. Она происходила не из богатого Дома.

Он взял копию, его нетренированные пальцы испортили установку, так что красноречивая деталь исчезла. Он философски попытался повторить все сначала, перестав хмуриться на даты. Устар, подумал он. Надо доверять ему, чтобы докопаться до сути вещей. Его кузен был моложе его, но старше Дераи, единственный сын его дяди Эмиля. Эмиль был вторым сыном Прародителя.

Осторожно, стараясь не повредить, Блейн вынул копию. Судьба, подумал он. Будь мать законной женой отца, я бы находился в прямой линии наследования. Вот почему Эмиль был так непреклонен в моем официальном непризнании. Затем ему удалось стать законным сэром Устаром. Затем отец женился, и появилась законная госпожа Дераи. Судьба, повторил он снова. Ничего не поделаешь.

Он сделал несколько копий. Сергал шепеляво поблагодарил его.

— Ваш дядя ждет их, — сказал он. — Я уверен, что он вложит их в кибер. Мне надо их отнести ему сейчас же.

— Я бы не советовал, — сказал Блейн. — У него посетитель.

Сергал был в замешательстве.

— Я сам их отнесу, — сказал Блейн. — Я передам ему копии, как только представится возможность. Позвольте мне их взять.

— Как вам будет угодно, милорд.

Блейн кивнул и с отсутствующим видом взял бумаги. Увидев бумаги, которые напомнили ему о давно забытом, он почувствовал, как по спине у него пробежала дрожь. В молодости он часто проклинал отца, что тот не узаконил брак с его матерью. Теперь он был даже рад, что этого не случилось. Если бы Блейн оказался законным наследником, его шансы возросли бы и теперь скорее всего он был бы мертв.

Скуто Дакарти имел вкрадчивые манеры, изящно изъяснялся и был изящно одет. Он питал пристрастие к драгоценностям и к дорогим духам. Все это он применял с большим вкусом. Он слыл также и очень осторожным человеком.

— Я бы надеялся встретиться с главой Дома, милорд, — с большим уважением произнес он. — Если не ошибаюсь, это вы?

— Я действующий глава Дома, — сказал Эмиль Кальдор. — Мой отец слишком стар. Не стоит беспокоить его по делам второстепенной важности.

— Тогда вы — Джоан Кальдор?

— Это мой брат. А я — Эмиль Кальдор.

— Вы, разумеется, старше его, милорд? — Дома комиссионер старательно подготовился к разговору. — Извините за осторожность, но природа моего дела настолько деликатна, что мне бы не хотелось доверяться постороннему. Поймите меня, дело требует секретности.

Эмиль пристально посмотрел на комиссионера. Чувствовалась сталь под покровом толстого, умного мозга, под покровом вежливой улыбки. У мужчины был вид заговорщика.

— Кто послал вас? — отрывисто произнес Эмиль.

— Один друг, милорд. Наш общий знакомый. Вам нужны детали?

Заманчивое начало, и еще ничего не сказано. Эмиль откинулся на спинку кресла и медленно налил себе вина. Наполнив бокал, он поставил графин на поднос, затем, как бы поразмыслив, кивнул посетителю на графин:

— Прошу. Угощайтесь.

— Спасибо, милорд. — Комиссионер хорошо маскировал свои чувства. — Замечательный напиток, — пробормотал он, отпив из бокала. — Вина Кальдоров славятся на многих планетах.

— Вы явились сюда, чтобы договариваться о ценах на вино?

— Нет, милорд.

У Эмиля на щеке дернулся мускул. Поставив бокал, он поднялся и стал мерить шагами узкое пространство комнаты. Комиссионера принимали в гостиной, в центральной башне. Скудная обстановка, толстые стены, вероятность подслушивания незначительна. Из узкого окна Эмиль посмотрел вниз туда, где посреди площади стоял летательный аппарат комиссионера.

Повернувшись, он снова взглянул на посетителя.

— Хорошо, — холодно произнес он. — Поскольку вы принуждаете меня задать этот вопрос — зачем вы здесь?

Докарти намеренно долго пил вино. Он чувствовал, что владеет ситуацией. Откинувшись на спинку, он посмотрел на хозяина.

«Высокий, — подумал он, — спортивный и кипит нервной энергией. Зрелых лет, но реальный возраст правителей Хайва невозможно определить. Все они очень молодо выглядят. Он явно заинтригован. Не прогнал меня. Все подтверждает, что моя догадка верна.

— Милорд, — осторожно произнес он, — прежде, чем мне раскрыть карты, дайте слово, что мне не причинят здесь зла.

— Вы явно заинтересовали меня, — сказал Эмиль, усаживаясь в кресло. — Даю вам слово.

Комиссионер кивнул, как бы с облегчением.

— Благодарю, милорд. — Он замолчал, раздумывая, потом продолжал:— Хайв — маленькая планета. Она торгует медом, воском, духами, сотней сортов ликеров, вином, спиртом — и все это на основе меда. Но такие товары производят и на других планетах. Настоящее богатство Хайва не в этих товарах.

— Настоящее богатство Хайва совсем в другом, — быстро произнес комиссионер. — В желе, милорд. В королевском желе.

— Вы говорите об амброзии, — сказал Эмиль. — Это не секрет.

— Но это и не рекламируется, — сказал комиссионер. — Милорд, скажу вам прямо. Я заинтересован в покупке амброзии.

Эмиль откинулся на спинку, немного разочарованный и рассерженный.

— Зачем вы явились ко мне с этим? Вам должна быть известна процедура. Вся амброзия продается с аукциона. Вы можете купить ее там.

— Согласен, милорд. Но лоты включают малую толику того, что мне нужно, и многое из того, что мне не нужно. Я хочу купить напрямую.

— Это невозможно!

— Разве, милорд?

Эмиль посмотрел на посетителя — не таится ли в его голосе некий намек? Несомненно, этот субъект знает о Пакте, или по крайней мере, о той статье, которая обусловливает торговлю.

— Мне все известно, милорд, — сказал Скруто, когда вопрос прозвучал. — Какой же я комиссионер, если бы я этого не знал? Все производство обуславливается соглашением между предпринимателями. Все товары включены в лоты, и каждый лот включает то или иное количество амброзии. Лоты продаются с аукциона. Полученные деньги поровну делят хозяева торговых Домов. — Комиссионер перевел взгляд на потолок. Вот он, камень преткновения. — Хорошая система, милорд, или кажется хорошей. Я сомневаюсь, что вы согласитесь со мной.

— Почему я?

— Вы честолюбивы, милорд. — Теперь комиссионер смотрел прямо в глаза Эмилю. — Такая система не оставляет места для честолюбия. Все паи равны — тогда почему же кто-то должен работать больше прочих? Я задавал себе этот вопрос, милорд, и нашел ответ. Предположим, честолюбивый человек работает больше нормы. Он получает больше амброзии. Излишек он не сдает на общий склад, а держит в безопасном месте. Однажды он подумает, что сможет продать его напрямую и, следовательно, с большей выгодой. Если бы нашелся такой человек, милорд, — осторожно продолжал комиссионер, — ему бы, например, потребовался такой человек, как я.