Дераи

— А как же те деньги, которые я потратил на то, чтобы привезти его сюда? — резко заметил Эмиль. — Стоимость перелета? Расходы на соревнование? Деньги, которые мы с трудом можем позволить себе тратить. Ушли. Все ушли. И на что? На капризы умирающего! — Он остановился и посмотрел на тело, как бы стремясь вернуть его к жизни. — Я был таким послушным, — скрежетал он, — таким добрым. Мне следовало заставить его заговорить. Выудить у него секрет. Даже убить его. Что я мог бы потерять?

— Так ли полностью все потеряно?

— Что вы хотите сказать? — Эмиль остро взглянул на кибера. В его глазах вспыхнула надежда. — Дераи, — произнес он, — может, она знает? Может быть, он сказал ей в последний момент? Я сумею заставить ее сказать это мне. — Он шагнул к выходу, но Регор преградил ему путь. — Что еще?

— Не надо делать девушке зла, — сказал кибер. Его голос был обычен, как всегда, — утверждение факта, но не желания.

— Но…

— Не надо делать ей зла.

Эмиль сдался.

— Ну что еще?

— Давайте обсудим ситуацию, — предложил Регор. Он посмотрел вниз, на умершего старика. Он не чувствовал ни сожаления, ни печали. Даже если бы он захотел, он бы ничего не почувствовал. Старик служил его целям. — Изначальная причина нашего полета на Фолгоун аннулировалась, — продолжал он. — Что же остается? Дюмарест пойдет на соревнование. Деньги заплачены, и их нам никто не вернет. Мы ничего не теряем, позволив ему соревноваться, как уславливались. Он может даже победить.

Эмиль задумчиво кивнул.

— Старик мертв, — сказал он. — Теперь его место свободно. Если Дюмарест победит, можно будет предложить завоеванное место для продажи. Такие места идут по высокой цене, и мы сможем выручить больше денег, чем потратили. А если он не победит?

Он умрет, подумал он. Тоже не плохо. Это уберет его с нашей дороги, сказал он сам себе. Освободиться от него раз и навсегда. Дераи тогда не будет ни к кому стремиться. И упрекать ей будет некого. Устар будет отомщен, и ему освободится путь для женитьбы. Эмиль почувствовал облегчение.

В любом случае он ничего не терял.

— Выпей это, — сказала ему Нада. — Пей все.

Она стояла возле его кровати и протягивала пенящийся стакан с каким-то питьем. Вдыхая запах ее духов, чувствуя ее женственность, Дюмарест посмотрел на нее. На ней было облегающее платье, четко обрисовывающее контуры тела. Длинные, черные вьющиеся волосы свободно рассыпались по плечам. Сильный макияж придавал лицу Нады безучастное спокойствие египетской богини. Это был ее рабочий костюм, бросающийся в глаза, когда она стояла у деревянного щита, глядя на Жако и его ножи. С каждым броском ножи срезали застежки, снимали с платья украшения и наконец оставляли Наду совсем нагой в фокусе яркого света.

— Ну же, — нетерпеливо повторяла она. — Пей до дна!

Он поднялся на одной руке и послушно проглотил питье.

— Я никогда раньше не видела тебя пьяным, — сказала Нада. — Никогда таким холодным, низким, дерущимся. Ты чуть не разрушил мостовую. Поломал, во всяком случае. Ты одновременно удерживал трех человек, — добавила она. — Голыми руками. Они подумали, что одного из них ты задушил. Да и двое других чувствовали себя не лучше. Несчастья тридцать к одному были против тебя.

Он поднял над кроватью свои обутые в ботинки ноги и резко сел на край. Это была ее кровать. Палатка была заполнена ее вещами, одеждой, безделушками и прочей мелочью. Он провел руками по всклокоченным волосам. На языке ощущалась горечь, какой-то налет.

— Ты все помнишь? — она поставила стакан, который он ей подал.

— Да.

— Значит, ты не сильно был пьян. Я рада это слышать. — Она присела на край кровати рядом с ним, прижалась к нему, так что он почувствовал округлость ее бедра, знойное тепло ее тела. — Что случилось, Эрл? Она дала тебе от ворот поворот?

Он ничего не ответил.

— Я думала, что у тебя больше вкуса, — безучастно продолжала Нада. — Тряпка ты. Нашел леди! Развратная уличная девка вышла погулять, чтобы поразвлечься. А ты и раскис. Это ты-то!

— Замолчи!

— С какой стати? Правда глаза колет? Я затронула твое «я»? Опомнись, Эрл! Она человек не нашего круга. На какое будущее ты рассчитываешь, если останешься с нею?

Она еще сильнее прижалась к нему, взывала к нему всем телом, используя женственность, которой владела, зная, что это древнее волшебство сработает. И не только оно.

— Помнишь? — шептала она. — Когда ты пришел сюда. Что ты сказал и что сделал?

Это было время света, шума и кровавых действий. Была боль, и было желание побороть ее, побороть ее самым лучшим образом, каким — он знал. А что потом? Нада, ее палатка и бутылка вина. Вина и …? Он снова почувствовал какой-то налет на языке.

— Ты что-то подмешала мне, — сказал он. — Подмешала что-то в мой стакан. И это свалило меня.

Она не стала отрицать.

— Что еще я могла сделать? Позволить тебе уйти, чтобы тебя потом убили? Ты был в полубезумен, Эрл. Я решила спасти тебя от тебя самого.

— На какое время? — Он встал и посмотрел сквозь полы палатки. Дорога была пустынна. — Давно я здесь?

— Давно.

— Она победно улыбнулась. — Ворота открылись, — заявила она. — Соревнование скоро начнется. Очень много соревнующихся. А тебя там нет, Эрл. Я не хочу, чтобы ты позволил убить себя. Останься со мной, и мы вместе улетим отсюда.

— Где же мы возьмем деньги?

— Заработаем.

— Нет. — Он откинул полог палатки и двинулся вперед. Нада поймала его за руку.

— Не будь дураком, Эрл. Ты слышал, что сказал Нотто. У тебя нет шансов выйти оттуда живым.

— Я заключил сделку, — сдержанно произнес он. — Я собираюсь выполнить свое обязательство. Позже, когда у меня будут деньги, мы решим, что нам делать. А теперь мне надо заняться работой.

— Для нее?

— Для себя, — поправил он ее. — Я без гроша. Мне нужны наличные. Это мой шанс раздобыть хоть что-то.

Он высвободился из рук Нады и вышел из палатки. Жако посмотрел на него, не прерывая репетиции. Он улыбался, играя с поблескивающей сталью. Не успел Дюмарест и рта раскрыть, кто-то окликнул его со стороны:

— Эрл!

Это был Блейн. Он бежал, по его лицу струился пот, нож подскакивал у бедра.

— Эрл! Милостивый боже, я нашел тебя!

— Я был здесь, — сказал Дюмарест. — Я все время был здесь. Тебе надо было только спросить.

— Я спрашивал. Мне отвечали, что не видели тебя. — Блейн едва переводил дух. — Дераи, — задыхаясь, произнес он. — Она заняла твое место на соревнованиях. Она вошла в операционную зону.

У ворот стояла толпа: простые зеваки, множество участников, удержавшихся из-за своих предрассудков, или суеверно посчитав их невыгодными; все продавали советы и сомнительную информацию, были тут картежники и те, кто ставил ставки на своих. Четверо охранников, одетых в коричневое с желтым, стояли по обеим сторонам ворот, сжимая в руках лазерное оружие. Четверо других, вооруженных и одинаково одетых, стояли внутри портала. Фигура в капюшоне, не вооруженная, но с более относящейся к делу властью, слушала, что ей говорил Дюмарест.

— Пожалуйста, — и стражник протянул руку, чтобы предупредить протест собеседника. — Вы должны знать правила. Попав в зону, ни один соревнующийся не имеет права выхода, кроме как через дальние ворота.

— Но она вовсе не должна участвовать, — возмутился Дюмарест. — Она заняла мое место. А это не разрешается.

— Момент. — Вытащив из кипы под мышкой листок бумаги, страж принялся изучать его.

— Кого вы представляете?

— Кальдор!

— Участник, представляющий Кальдор, прошел в зону. Имя здесь отмечено, оплата произведена. Больше нам не о чем говорить.

— Что за черт! — Дюмарест шагнул вперед. Двое гвардейцев из внутренней охраны немедленно подняли оружие.

— Попытка насилия, и вы будете сожжены, — предупредил стражник. — Шаг вперед — и случится то же самое. Будьте разумны, мы не можем проверять удостоверение каждого участника. Достаточно того, что они говорят, кого представляют и оплачен ли вход. Очень редко бывает, — сухо добавил он, — что на соревнования попадают те, кто никого не представляет. Понятно ли вам, что здесь не ищут личной выгоды? Заинтересованный человек должен иметь очень высокие преимущества, чтобы занять ваше место.