Последний легион

Пять мусфийских кораблей приземлились рядом с «грирсоном» коуда Уильямса. Центральный отсек одного из них открылся, оттуда вылез Вленсинг и в сопровождении двух других мусфиев подошел к Уильямсу. Тот отсалютовал, в ответ Вленсинг поднял когтистую лапу.

— В конце концов, — безо всяких предисловий произнес он, — вы нанес-с-сли поражение этим недоразвитым с-с-существам. Может быть, вы будете не с-с-столь бес-с-спомощны, если когда-нибудь нам придетс-с-ся воевать друг с-с-с другом. — Коуд Уильямс не нашелся, что ответить. — Теперь вы с-с-сможете с-с-сами добить их?

— Надеюсь, — ответил Уильямс.

— Хорошо. Нельзя допус-с-скать, чтобы детеныши мешали взрос-с-слым заниматьс-с-ся с-с-своими делами.

Этой ночью уцелевшие 'раум нашли прибежище в одной из деревень. Крестьяне нервничали, но все же накормили их.

— Не волнуйтесь, — сказал им Джорд'н Брукс. — Мы уйдем через час.

За два дня они доберутся до Леггета и растворятся в Экмюле, гетто 'раум, чтобы продолжить борьбу, но уже другими методами.

Ньянгу Иоситаро, Петр Кипчак, Эрик Пенвит и остальные члены команды «Гамма» проспали весь этот ужасный день. Если им и снились резня и кровь, то никто не помнил своих снов, когда они пробудились уже в разгар следующего дня.

Глава 30

— Рассказать тебе, что у меня надето под костюмом? — прошептала Язифь.

— Не стоит, если не хочешь, чтобы я разбил твое ветровое стекло, — чуть охрипшим голосом ответил Гарвин.

— Мое ветровое стекло не хочет этого. Ладно, тогда сосредоточься на пейзаже. Еще минута… вот. Видишь? Это мой дом, там, внизу.

Гарвин с трудом оторвал от нее взгляд и перевел его вниз, на высокий контрфорс почти в самом центре Холмов, по всей видимости, полый внутри. Его фасад был усеян окнами и балконами.

— Где твои окна?

— Все они мои, дурачок. Все помещения связаны между собой, плюс те, которые полностью под… нет, не землей, а скалой. Но совсем моего среди них нет. Это все мое.

Она сбавила скорость, и корабль мягко пошел вниз. Они пролетели над заброшенным рудником, заросшим цветами и другими растениями всех оттенков радуги. В центре, рядом с фонтаном, стоял опрятный маленький домик из темного дерева.

— Раньше тут была каменоломня, — объяснила Язифь. — Одна из первых, принадлежавших моему пра-не-помню-какому деду. Здесь добывали камень наподобие гранита, с многоцветными прожилками, который был в большой чести у ранних рантье. Они использовали его для строительства своих особняков. Семья Миллазин всегда занималась горными разработками еще на Корвине VII, откуда мы родом.

Эта каменоломня сделала моего пра-пра-какого-то деда еще богаче, и он начал скупать огромные участки земли на С-Камбре. Но свой дом он построил тут, где все начиналось. Потом залежи гранита иссякли, и здесь была просто заброшенная каменоломня до тех пор, пока мать с отцом не поженились. Она была из рода Кемпер. Они заработали свои деньги на холдинговых компаниях, что позволяло матери думать, будто она в чем-то выше отца. По крайней мере, так я слышала, хотя сам папа никогда не говорил о ней ни одного худого слова. Она умерла около десяти лет назад.

— Сочувствую, — сказал Гарвин.

— Не стоит, — ответила Язифь. — Мне всегда казалось, что она не питает ко мне особой любви. Ну, я тоже была не подарочек и отвечала ей тем же. Как бы то ни было, ее больше нет, и теперь это не имеет значения. Когда они с отцом вернулись из свадебного путешествия, она увидела эту каменоломню и заявила, что хочет превратить ее в цветущий сад. И сделала это с помощью трехсот 'раум, которых папа нанял на полный рабочий день. На берегу озера она построила маленький домик — копию того, что на древней Земле называли чайным — и проводила здесь часть времени, которая оставалась от покупок и путешествий. Она много где побывала — к примеру, на Лариксе. Туда она летала очень часто. Не знаю, был ли у нее там любовник или в магазинах Ларикса безделушки лучше. Мне кажется, брак и семья для нее не имели большого значения. Когда она умерла, я попросила у папы этот домик, и он подарил его мне на шестнадцатилетие. И сад тоже. За ним ухаживают двадцать семь садовников… Что с тобой, Гарвин?

— Ничего, ничего. Просто у меня от всего этого ум за разум заходит. Значит, ты живешь здесь сама по себе? Неужели папочка не рассовал тут повсюду «жучков»? Или ему слуги капают?

— Насчет «жучков» мне ничего не известно, — ответила Язифь. — По-моему, они существуют только в романах.

— Я бы не поручился за это.

— Что касается слуг, то он, конечно, подкупает их, чтобы они ему «капали», как ты выразился. Но у меня есть свои собственные средства — я плачу им больше.

— У богатых все шиворот-навыворот, — пробормотал Гарвин. — М-м-м… Могу я высказать пожелание?

— Конечно.

— Сажай эту малышку, или, боюсь, мы снова врежемся в какой-нибудь сарай. Я испытываю настоятельное желание выбраться отсюда.

— Все, что пожелаешь, Гарвин. Абсолютно все.

— Дорогой, — сказала Язифь, — главный садовник непременно хотел увидеться со мной этим утром, а у меня, наверно, вся спина во мху и грязи, как и твои колени.

— Ты ведь сама решила показать мне сад вместо спальни.

— Но я не думала, что ты такой нетерпеливый.

— Ну, теперь ты знаешь, как обстоит дело. Я еще сдерживаюсь. — Он раздвинул колени, и Язифь удивленно раскрыла рот.

— Ты уже готов?

— Я всегда готов, — прошептал он ей в ухо. — Теперь подними ноги… медленно… закинь их мне на спину…

— Так, да? Вот так? О, Гарвин… Не так сильно… пожалуйста… сначала медленно… Да, теперь да…. О, Господи, Господи, Господи…

Этот ресторан в самом центре Экмюля обладал двумя преимуществами: во-первых, в нем были выходы на каждую из четырех улиц, и, во-вторых, эти улицы, в отличие от большинства в Экмюле, открывали хороший обзор. Сейчас у каждого выхода стояли по два охранника, вооруженные бластерами. Полицейский патруль — три корабля, как обычно в Экмюле, — увидел вооруженную охрану и благоразумно пролетел мимо.

В ресторане собрались семнадцать человек, все при оружии. Перед ними за столом сидели Джорд'н Брукс и Джо Пойнтон.

— Буду краток, братья и сестры, — начал Брукс. — Сохранить наше местопребывание в тайне удастся не дольше нескольких минут. Вы — наши самые ценные бойцы и агенты, которым удалось уцелеть в ходе непродуманной и закончившейся столь плачевно кампании в джунглях. Я хочу сформировать новую Группу Планирования, чтобы вы стали сердцем Движения, его сохами, если угодно. Некоторые из вас и прежде входили в Группу. Прошу их и дальше продолжать служить в том же качестве.

Поднялся один из 'раум.

— Да, брат Ибарр?

— Это нарушает наши правила, брат. Согласно обычаю, членов Группы Планирования избирают бойцы после обсуждения и молитвы.

— При обычных обстоятельствах — да, — согласился Брукс. — Но сейчас мы очень далеки от нормальной ситуации. Это еще мягко говоря. Мы понесли тяжелейшие потери. Какова твоя оценка, сестра Пойнтон?

— Около сорока процентов, — ответила она.

Послышался негромкий шепот, в котором сквозил ужас. Брукс кивнул.

— Да, так оно и есть. Не хотелось бы, чтобы весть об этом широко распространилась, иначе нас ожидает дальнейшее падение боевого духа. Давайте просто никогда не забывать об этом.

Наше сражение будет… должно быть продолжено, но теперь в самом сердце врага. Мы будем наносить им тяжкие удары по любой доступной цели. Но эти цели надо выбирать так, чтобы риск для нас был минимальным. Если мы потерпим еще одно такое же поражение, боюсь, наша задача станет недостижимой для ныне живущего поколения и придется ждать, пока подрастут новые воины, которые смогут продолжить борьбу.

Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Мы должны научиться терпению и хитрости, но в то же время умению действовать быстро. Время — вот что важнее всего. Суть нашей новой стратегии такова. В ближайшее время я планирую общее восстание. В самое ближайшее время, где-то в пределах шести месяцев… — Послышались возгласы удивления. — Да, братья и сестры. Приближается день, когда мы захватим власть, и на этот раз осечки не будет. Не пройдет и года, как все будет кончено и Камбра окажется в наших руках.