Последний мятеж

Даня положил планшетку, оперся руками и, слегка подпрыгнув, залез в салон. Здесь было значительно темнее, чем на улице, но он все-таки разглядел неподвижную фигуру в комбинезоне и шлеме, сидящую на скамейке сбоку от входа. Дверь в кабину была приоткрыта, и Даня, сделав два осторожных шага, заглянул туда.

Кресла пилотов пусты, а на месте штурмана сидел человек в комбинезоне, но без шлема. На его голове дуга с наушниками, а перед ним слабо мерцает панель рации. «Неужели капитан?! Сейчас ругаться будет! А где все остальные? Куда-то ушли?.. И пилоты?!»

Нет, на самом деле Даня не хотел ничего понимать, не хотел думать, не хотел знать. Ему уже было почти не страшно, потому что даже у страха есть предел, за которым начинается… Что? А вот это самое, наверное, и начинается!

Человек снял наушники и повернул голову. В кабине было почти светло, и Даня увидел…

Нет, наверное, предела у страха все-таки нет: Даня выскочил из кабины и метнулся в дальний конец салона. Он распластался на холодном металле закрытых створок и стал смотреть, как из кабины пилотов выходит тот, кого он чуть не принял за командира охраны. Сидевший у входа человек тоже встал на ноги, а его шлем с глухим стуком упал на пол.

Они стояли перед ним, и Дане очень хотелось закрыть глаза, но он почему-то никак не мог этого сделать. Какие-то слова возникли в подсознании, проявились, всплыли из тех глубин времени, о которых почти нет воспоминаний. Кажется, это шептала ему перед сном бабушка, когда рядом не было родителей. Даня понял, что сейчас (вот прямо сейчас!) он умрет, и забормотал…

– Не мучай его, Петрo!

– Погоди, Стасик, он говорит что-то.

Дане наконец удалось закрыть глаза, и он забормотал уже громче:

«…сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши…»

Слова всплывали в памяти и сами собой цеплялись друг за друга. Даня говорил, и ему казалось, что он умрет сразу, как только остановится. Он дочитал молитву до конца почти без ошибок и начал сначала.

– Да-а… А правда, что он там, у обрыва?..

– Ну. Я-то подумал, случайно получилось.

– Что, так прямо?!.

– Ты еще не веришь? Говорю же: перекрестился он!

– Да-а… И что теперь?

– Что-что… К Деду его надо!

Голоса были вполне человеческие, только один глухой и хриплый, а второй высокий и гнусавый. На мгновение Даня поверил, что наваждение исчезнет, и открыл глаза. Оно не исчезло, в полутьме салона перед ним стояли двое в кое-как надетых комбинезонах.

Свет из иллюминаторов был слабым, но и он не оставлял места надежде. У высокого широкоплечего человека лица не было. Рядом стоял человек с лицом. Но без головы.

Николай понял, что зверь сейчас просто перекусит палку. Он потянул ее на себя, перенес вес тела на левую ногу, а правой ударил в челюсть – хек! И еще раз – хек!

– А-а-а, гад, не нравится!!

– От дерева не отходи, Коля! Не отходи!!

– Знаю, Вар, знаю! И-и-эх!!

Зверь выпустил палку и отскочил в сторону.

– Ты цел? – тихо спросил Вар-ка.

– Ну, и твари! – вытирая пот, буркнул Николай.

Теперь животные стояли напротив них и шипели, готовясь к новой атаке. Таких зверюг Николай еще не видел: с крупную кошку, но вдвое длиннее, зубастые и гибкие, они больше всего напоминали… горностаев!

Тот, который покрупнее, перестал шипеть и опустил голову к самой земле…

– Сейчас прыгнет!

Николай тоже не промахнулся, и, сбитый двойным ударом, зверь с коротким визгом отлетел в сторону. Второй атаковать не стал, а подскочил к напарнику и… лизнул его в окровавленную морду. Вдруг животные одновременно повернули головы в одну сторону и замерли. Секунду спустя один из них взвизгнул и закрутился на месте.

– Есть! Попал!! С одного раза! А ты не верила!

– Чебик, прекрати!! Вы что здесь устроили?! А ну-ка, кыш! Кыш отсюда!! Я кому говорю?!

Огромные горностаи шипели и пятились несколько метров. Потом они как-то синхронно повернулись и исчезли в кустах.

Пуш подошел и обнюхал незнакомцев:

– Чужие совсем. Не наши. Они ниоткуда.

Николай не поверил своим ушам:

– Ты… говоришь?!

– Нет, я на скрипке играю! – Пуш уселся на землю и стал тереть лапой загривок. – Противный мальчишка, всю шею оттоптал!

«Вот так, Коля! – Он зажмурился и потряс головой, пытаясь осознать то, что увидел и услышал. – Ты хотел в другие миры? Так получи! Дыши глубже, вежливо улыбайся и ничему не удивляйся».

– Я – Лойка, – представилась девочка. – Вас горники не покусали?

– Н-нет… почти. Они тебя слушаются?! Меня Коля зовут, а его – Вар-ка.

– Вар-ка, ка-вар, Ко-ля, ля-ко, трал-ля-ля! – засмеялась новая знакомая.

Чебик подошел и внимательно осмотрел пришельцев – даже за спину им заглянуть попытался. Почему-то Николай показался ему более перспективным:

– У тебя тянучки есть?

– Н-не знаю. А это что?

– Такой большой, а тянучки не понимаешь?!

Николай заметил повышенное внимание юного туземца к его штанам и сообразил:

– А-а, резинка, что ли? Нет, к сожалению… Штаны-то у меня на ремне держатся, а резинку я давно вытащил и выбросил! Зачем тебе?

– Ты совсем тупой, дядя? С Франции, наверное, пришел, да? Как я стрелять без тянучки буду?! Смотри, что уже осталось!

Мальчик продемонстрировал свое оружие: рогатка у юного воина была замечательная, но явно нуждалась в новой резинке.

– Здoрово! И далеко бьет?

– А то! Комара с двадцати шагов валит! Влет!

Николай хотел было спросить, чьих именно шагов, но вовремя спохватился:

– Чем стреляешь-то?

Чебик извлек из кармана горсть ржавых гаек:

– Во! Видал, как я горнику засветил? У вас на Франции такие есть?

– Они не с Франции, – вмешалась Лойка. – Спорим: они или шведы, или испанцы!

– На что спорим? – мгновенно завелся мальчишка.

– На два щелбана!

– Годится! Ну какие они испанцы?! С Испании сюда пилить знаешь сколько?

Николаю этот спор не понравился, и он попытался сменить тему:

– Как же вы тут одни ходите? Вам не страшно? Такие маленькие…

– Маленькие?! – Мальчишка был возмущен до глубины души. – Да я… да мы!.. Спорим, кто лучше?

– Не слушай его, Ко-ля! Он все врет, он не умеет!

– Я?! Ты?! Давай, кто быстрее! А дядя скажет! Давай на два щелбана!

Девочка оттянула штанины шортиков на манер платья и изящно крутнулась на одной ножке:

– Трал-ля-ля! А давай, а давай! Ко-ля, смотри: у-у-у! Тр-р-р!

Она показала пальчиком вверх, и Николай невольно поднял голову: кроме высокой ровной облачности на видимом кусочке неба ничего не было. Он недоуменно пожал плечами и опустил глаза – Пуш все так же вылизывал шерсть на груди, а дети исчезли. Вар-ка сидел на корточках, прислонившись спиной к дереву, и улыбался.

– Куда они делись, Вар?!

– А ты не заметил? Высший класс – куда там Женьке! Надо выдать им по шоколадке. Достань, пожалуйста!

Казалось, Николай отвлекся всего на мгновение – только развязал веревку на горловине рюкзака – а Лойка и Чебик уже возникли.

– Ну, что я говорил?! – торжествовал мальчишка.

– Нечестно, нечестно! – возмутилась девочка. – Скажи ему, Ко-ля: так нечестно!

– Нечестно… что?

– Он же под Пуша спрятался! Так любой дурак сможет!

– А под сведиков можно прятаться! Скажи ей, дядя: под сведиков можно!

– Ну, не знаю… Не спорьте, ребята: у вас здорово получается! Съешьте лучше шоколадку.

Николай развернул бумагу и протянул брикет весового шоколада грамм в двести весом. Вообще-то, он имел в виду девочку, но мальчишка перехватил его руку:

– Я буду делить! Я сам! Она не умеет! Это из Франции, да? Настоящий?

Чебик оценивающе посмотрел на каждого из присутствующих и стал ломать брикет об коленку. Куски получились, конечно, разного размера. Минуты две мальчишка размышлял, склонив голову набок и шевеля губами. В конце концов он принял-таки решение и два средних куска выдал Вар-ка и Николаю: