Часовой Армагеддона

Валентин отключил на минутку обруч и пробормотал вслух все, что он думает о Георге. И этого тупого козла называют Великолепным? Впрочем, дороги-то он выстроил на славу. Держу пари, они простоят не одну тысячу лет. Интересно, о чем он думал во время строительства? О караванах с пивом или о притоке заморских шлюх-негритянок?

Высказавшись, Валентин снова включил Обруч. И вовремя: к тальменам уже приближался Хаям.

Он выглядел так, будто шел пешком от самого Запретного Королевства. Устало переставлял ноги, глядел в землю перед собой и, казалось, совершенно не замечал, что прется прямо на роскошный ковер величайших из Избранных.

Лишь в двух шагах от повернувшегося к нему Детмара Хаям наконец очнулся. Глаза его стрельнули в сторону кувшина с пивом, он облизнулся и скорчил жалобную физиономию.

— Выпьешь с нами, путник? — грубо спросил Георг, тыча пальцем в свободные подушки. Перед ним собралось облачко тумана и сгинуло, оставив на ковре пустую прозрачную чашку.

Хаям отпрянул было от столь очевидной демонстрации магии, но, облизнувшись вторично, пересилил себя и осторожно присел на краешек ковра. Кувшин взлетел в воздух и наполнил его чашку. Хаям с поклоном взял ее в руки. Георг жестом приказал ему подождать.

— Ну а теперь, — усмехнулся он, — сыграем в игру. Ты произнесешь тост, а я решу, стоит ли убивать тебя за то, что ты скажешь!

Он захохотал, положив руку на свой собственный талисман — ребристый стержень сантиметров тридцать в длину, в диаметре как раз чтобы обхватить ладонью, — Эльсанскую Иглу. Конечно, он не собирался убивать незнакомца, ну разве что тот с перепугу произнесет здравицу Серому Воителю. Тогда придется убить; а в любом другом случае — позабавимся!

Валентин с трудом сдержался, чтобы никак не выказать своих эмоций. Дальше, дальше!

Хаям изменился в лице, но, как заметил Валентин, уже не от страха, а от гнева. Еще бы, так обращаться со смиренным путником-сказителем!

— В старину предки теперешних ландорцев, — начал он свою речь, подняв чашу на уровень глаз, — задавали пиры, продолжавшиеся до тех пор, пока каждый из гостей не закончит говорить тосты. Легенды гласят, что многие, многие великие короли прошлого рождались, старились и умирали, а бесконечный пир продолжался в их пиршественном зале. В ту пору люди были сильнее и знали куда больше нашего, ибо они были ближе к Предвечным.

Георг аж приподнялся на локте. Несомненно, он не ожидал, что встреченный им бродяга окажется сказителем, да еще такого класса. Мысли об убийстве и даже о женщинах вылетели у него из головы; он ждал паузы, чтобы задать вертевшиеся на языке вопросы. Кто ты? Что ты знаешь о Предвечных? Да знаешь ли ты, кто перед тобой?

— Мой тост будет короче, и я верю, что солнце не успеет зайти, — обнадежил его Хаям. — Когда я проходил по этой благословенной стране в позапрошлый раз, возделанные поля тянулись по обеим сторонам дороги, и я не мог пройти десятка лиг, чтобы меня не узнали и пригласили выпить и закусить добрые караванщики. Когда я шел этой же дорогой в прошлый раз, меня встречали всадники в серой форме и обыскивали столько раз, сколько требовалось, чтобы все мое имущество перекочевало к ним. Имя Хаяма Сказителя говорило им не больше, чем мои мольбы и просьбы вызывали у них жалости.

Георг, уже собравшийся было перебить сказителя, передумал. Имя Хаям было ему знакомо. Как всякий сказитель, он отрабатывал угощение, явно надеясь перехватить еще и пару медных монет.

Пусть говорит, решил Георг, все равно Детмара с места не сдвинешь.

— Я был счастлив покинуть Фарингию живым, — продолжал Хаям, — и поклялся в душе никогда не забредать больше в эти края. Но люди Шертора и Гамбарры, южные погонщики драконов и пираты Великого моря — все они требовали рассказов о новых временах, наставших в Серой Стране. И тогда я зашил за подкладку семь золотых и двадцать две серебряные монеты и снова отправился сюда, к живущим в тумане. Я шел открыто, каясь в своих прегрешениях против Первого Воина, и сам отдавал то немногое, что имел; и вот я в третий раз прохожу мимо Ганнеда, неся с собой рассказы крестьян и ремесленников, видения магов и откровения пророков. А потому я пью за то, чтобы сказание, которое я сложил о тьме над Ландором, дошло до ушей Георга Великолепного!

С этими словами Хаям чуть приподнял чашку и опрокинул ее в свою привычную к таким операциям глотку.

Георг, услышав последнюю фразу, покосился на Детмара. Тот флегматично продолжал свое немудреное занятие, однако было заметно, что голова его повернута так, чтобы слышать каждое слово. Георг усмехнулся — ну до чего хитер этот Детмар! Прямо как с женщинами — виду не подаст, а хочет поболе моего!

— Ты выиграл первую партию, — сказал Георг, и кувшин снова наполнил хаямову чашку. — Хочешь сыграть еще?

Хаям выразительно посмотрел на миску с камширом. Георг усмехнулся и ткнул в миску кривым указательным пальцем; от миски отделилась ее полупрозрачная копия, поплыла к Хаяму, наливаясь весом, и ткнулось в ковер уже полностью готовая к употреблению. Хаям зачерпнул камшир, с наслаждением жевнул несколько раз и причмокнул:

— Пища, достойная Избранных! — произнес он, закатывая глаза.

Георг пренебрежительно махнул рукой. Очевидно, сам он так не считал.

— На этот раз, — подмигнул он Хаяму, — приз будет меньше. Ты расскажешь какую-нибудь свежую фарингскую новость, а я решу, стоит ли она того, чтобы выслушать все твои россказни!

Хаям заметно приободрился. Так приятно, когда тебя больше не собираются убивать. Георг же устроился на подушках поудобнее и приготовился слушать. Он нисколько не сомневался в душе, что Хаям выиграет и вторую партию.

— Вчера рано утром, под Шан-Каттрасом, в маленьком селении Фламмет, когда сумерки отступали в глубину леса, — начал Хаям напевно, и Валентин глазами Георга вдруг увидел — смутно, отрывочно, точно вспоминая давно прошедшие события — поляну позади «Рыжего Феникса»; услышал шелест листвы и скрип отворяемой двери. Хаям начал показывать — и Георг смотрел, смотрел с удовольствием, нисколько не возмущаясь применяемой магии.

Валентин вместе с Георгом с удовольствием досмотрел короткометражку до конца. История Роберто Аррано, великого истребителя зомби, застигнутого врасплох со спущенными штанами, выглядела в исполнении Хаяма куда занимательнее, чем на самом деле. Зомби весело отступили в лес, неся с собой связанного по рукам и ногам Роберто, и первый луч восходящего солнца упал на верхушку пирамидального тополя, одиноко стоявшего посреди опустевшей поляны.

— Говорят, — снова услышал Валентин голос самого Хаяма, — что зомби теперь вернут себе былое влияние, и Серому Воителю снова придется мириться с ночной властью. Вот последняя из новостей, услышанная мною в Фарингии, — заключил Хаям и одним махом влил в себя все отпущенное ему пиво.

Георг цокнул языком. Ему понравилось, раньше он только понаслышке знал о сказителях, насылающих видения. К тому же, как внезапно почувствовал Валентин, Георг попал сюда из далекого прошлого, века из шестнадцатого, и, конечно, не видал в земной жизни ни видеомагнитофона, ни даже прибытия поезда.

— Что скажешь? — обратился он к Детмару, почесывая промежность. — Послушаем еще?

— Послушаем, — согласился Детмар, не оборачиваясь. По интонации Георг — а вместе с ним и Валентин — догадался, что у его ученого друга что-то не ладится. Еще бы, сколько лет прошло. От Браслетов поди и следа-то не осталось.

Валентин наконец уловил, чем же таким занимается Детмар. С помощью Ландорского Жезла тот пытался восстановить способ, которым Серый Воитель превратил в нетленные трупы небольшую повстанческую армию. Получалось плохо; по-видимому, сказывался недостаток практики в исследованиях такого рода.

— Ты выиграл и вторую партию! — объявил Георг. Хаям поклонился и заглянул в пустую чашку. Кувшин послушно взмыл в воздух. — Ты можешь рассказать нам свою фарингскую историю, а наградой на этот раз будет сущий пустяк, — Георг недобро усмехнулся. — Если история мне понравится, я исполню любое твое желание!