Часовой Армагеддона

Валентин покачал головой. Сектору «Побережье-Север» с этим, можно сказать, повезло. Третий тальмен, верховный правитель Фарингии, он же Серый Воитель, не случайно получил прозвище Габриэль Бич Божий. В рекордно короткий срок он превратил процветающую феодальную страну в полуголодное полицейское государство, где власть принадлежала уже не столько ему, сколько местным опричникам, гордо именуемым Воителями. Не обладая дворянскими манерами Георга, Габриэль проводил свои реформы грубо и нагло, вызвав ожесточенное сопротивление фаров всех уровней. И подавил его, да как подавил! Сожженные начисто города, усеянные тысячами трупов поля, «перевоспитание» фаров у позорного столба… Конечно, в земной истории видали и не такое; но Серый творил все свои преступления лично, сам, без ансамбля. И вскоре при одном слухе, что Габриэль Бич Божий близко, пустели целые провинции; на многие дни пути вдоль Великого Тракта тянулись заброшенные поля; и наконец, как апофеоз безумной ненависти к Серому, неизвестно откуда появился Не-Джо.

Этот самый Не-Джо до сих пор оставался загадкой. Человека, обозначенного этим прозвищем, найти так и не удалось — ни Серому Воителю, ни даже прилично подготовленной агентуре Эбо. За несколько лет необъявленной войны первоначальное шутливое имя организатора «ночной власти» — Неуловимый Джо — сократилось до более удобного в произношении, и даже вошло в официальные документы. В последнее время в Управлении пользовалась успехом фраза «Воюет, как Не-Джо — до последнего мирного жителя». И в ней была своя горькая правда. Дубина народной войны, подогреваемой недюжинными магическими талантами вождя — одни зомби чего стоят! — била главным образом по голове самого народа. Население Фарингии сократилось почти на треть, и конца этим безобразиям не было.

Теперь же в многострадальной Фарингии собирались появиться еще два тальмена. Вот уж не повезло, так не повезло, подумал Валентин.

С учетом всех этих обстоятельств завтрашний день в Фарингии обещал выдаться жарким. Валентин глянул на часы — ого, пятнадцать минут прошло! — и окончательно уверился в мысли, что с кольцом нужно закончить как можно быстрее. А потом — бежать, бежать и бежать! Хватит с меня Гельвеции.

Валентин, разумеется, отлично знал, как найти кольцо. Существовало целых два способа сделать это в считанные минуты. Традиционный — взять пеленгатор, вызвать нужный токен-ринг и засечь направление по фоновому излучению. И специальный, доступный немногим — а точнее, только ему, ищейке Шеллеру, — пройти по ментальному следу похитителя.

Валентин приложил ладонь к каменной столешнице прямо над левой тумбой стола. На казавшейся монолитной тумбе обозначились тонкие трещины, затем из нее медленно выдвинулся тонкий ящик, в котором лежал один-единственный предмет.

Талисман выглядел как тонкий хрустальный обруч, покрытый в нескольких местах еле заметной резьбой. Валентин крепко взял его двумя руками — несмотря на кажущуюся воздушность, весил обруч добрых полпуда — и осторожно водрузил себе на голову. Потом откинулся в кресле и прикрыл глаза.

Когда комната перестала вращаться, тошнота отступила, а тяжесть обруча сменилась пьянящим ощущением парящей в воздухе головы, Валентин разрешил себе вернуться к бумагам. Обруч — талисман, подошедший Валентину еще десять лет назад, — как раз и был средством для хождения по ментальному следу. С его помощью мысли и ощущения другого человека становились видимыми и осязаемыми, в этом обруче Валентин мог по своему выбору видеть прошлые события глазами любого их участника. Все, что для этого требовалось — оказаться на месте происшествия; талисман считывал то, что Валентин для простоты называл «ментальным следом», из локальных структур Т-поля.

Обруч был его призванием, его вторым «я», он делал его незаменимым — и, как Валентин заподозрил еще утром, оказался главным виновником сегодняшнего раннего вызова. Талисман дарил Валентину тысячи других жизней, позволял побывать в шкуре самых диковинных созданий — не только людей, гоблинов и зомби, но даже самих тальменов! Сменить работу?! Сейчас Валентину было просто смешно. Да никогда в жизни!

Разложив на столе хроноспейсы, Валентин уже через минуту довольно потер руки. Взяв из воздуха циркуль, он придвинул к себе карту северного Побережья, ткнул иглой в крохотную точку с названием Фламмет и описал окружность.

— Подумаешь, бином Ньютона, — прокомментировал он свои действия вслух. — Десять часов, предельная скорость — тридцать километров в час. Либо оно внутри этого круга, либо здесь замешаны тальмены.

Логика его рассуждений была на редкость примитивной. Только тальмены — ну и как совсем уж особый случай сам Принц Акино — обладали способностью мгновенно переноситься на огромные расстояния. Всем остальным жителям Панги — даже великим магам — приходилось довольствоваться относительно медленными способами. Пешком, на лошадях, на монстрах, именуемых Зверями Прямого Пути, на самрухарах, на драконах — но в любом случае не быстрее тридцати километров в час. Расчеты еще молодого Ланды, шестой век от основания Города Солнца.

Отбросив циркуль, который тут же растворился в воздухе, Валентин устроился поудобнее и взялся за отчет Роберта. Ваше слово, властелин кольца!

Роберт работал в Фарингии в оперативном погружении, не слишком глубоко — тема того не стоила — но достаточно основательно. Отчет начинался с самого начала, с холодного декабрьского утра, когда избитый в кровь Роберт постучался в Дом Воителей, стоявший на самой границе разбойничьего Онгерского леса.

Валентин пожал плечами — легенда как легенда, избитый батрак идет в воители, чтобы отомстить, — быстро перевернул несколько листов. Дойдя до описания встречи Роберта с разбойниками — теми самыми, все по правде! — Валентин невольно зачитался. Сам Роберт не столько бил, сколько уворачивался; по легенде он дрался не лучше среднего крестьянина. Пока двое разбойников пробовали на нем вес своих кистеней, опытные Воители с некоторой скукой перебили остальных, благодаря чему Роберт отделался двумя переломами. Потом месяц в гарнизонном госпитале, в городе, медсестры, крепкое пиво, статус Прижившего Кровь, и вот, наконец, назначение, которое недавний батрак счел, наверное, редкой удачей. Назначение в отряд Ожидающих во Тьме.

Валентин цокнул языком от удовольствия. Пусть мы в игрушки играем, но как играем! Небось, кадровики Воителей посмеивались, отправляя неловкого и никчемного Роберта на верную смерть в фарингский штрафбат, посмеивались тому, как это все красиво и гордо называется, Ожидающие во Тьме, ожидающие как правило скорой смерти. Но они понятия не имели, что все эти полгода Роберт только того и добивался, потому что темой его работы были зомби, ночные мстители, вот уже несколько лет державшие в напряжении военную машину Серого.

Именно нападения зомби и ожидали во тьме фарингские штрафники. Выжившие после первой стычки — раненых в боях с зомби не бывает — становились сержантами, выжившие после второй — лейтенантами. Тысяча штрафников обеспечивала одного офицера. Офицерский взвод уже был в состоянии дать зомби отпор. Серого сопровождал офицерский полк. Для тальменов все очень просто.

Интересно, подумал Валентин, переворачивая страницу, как Роберт дальше выкручивался? В любом случае больше трех контактов с зомби ему не светило — не погибнешь, так повысят. А для детального изучения требовалось гораздо больше встреч.

Пришлось снова цокать языком. Роберт, увидев зомби, точно забыл свое крестьянское происхождение. Выворотил первый попавшийся кол — как же, первый попавшийся! небось всем сектором в древних рукописях копались! — отважно бросился на зомби, и с этого момента словно сам Бич Божий направлял его руку. Едва кол ударял зомби во впадину под подбородком, как те замирали и начинали кружиться на одном месте, нисколько не интересуясь происходящим. Обрадованные неожиданной удачей Ожидающие быстро сообразили облить зомби горящей смолой и сжечь напрочь. Итог схватки — шестнадцать уничтоженных зомби при нуле потерь — был настолько впечатляющим, что Роберт был тут же назначен главным истребителем зомби, и вскоре, подобрав себе бригады из таких же сорвиголов, уже носился по всей Фарингии, нанося зомби даже больший ущерб, чем сам Серый со своим могучим талисманом.