Месть проклятых

– Подписывайте! – коротко велел он.

Пэстор дрожащей рукой дотянулся до ручки и поставил на документе свое имя. Махони передвинул документ в свою сторону и тоже подписался. Затем кусок пергамента был отдан адъютанту. Лишь после этого Махони снова поднял глаза на Пэстора. Глаза, полные ненависти. Однако именно эта ненависть внесла успокоение в душу Пэстора. Как раз ее он понимал.

– Это все, – сказал Махони.

И в гробовом молчании гражданин Пэстор повернулся и вышел вон.

Адмирал Стэн шагал взад и вперед по коридору. Из динамиков в обоих концах коридора несся голос комментатора, который рассказывал взахлеб о происходящем в банкетном зале. Шагая по коридору, Стэн поглядывал на дверь, которая вела в апартаменты Вечного Императора. В любой момент Стэна могли вызвать к верховному главнокомандующему. Стэн был одним из немногих, кто с точностью знал, что Император находится на борту "Нормандии".

– Говорит, что он режиссер этого спектакля, – передал Махони слова властителя, – и просто обязан быть где-то поблизости, в последнем ряду, даже если ему нельзя лично появиться на сцене.

Стэн понимал обуревавшие Императора чувства и не мог не восхищаться его силой воли: в такой момент остаться за кулисами! На его месте Стэн похерил бы все протоколы и обязательно пошел бы поглядеть, как противник корчится в последней агонии.

Но не это было предметом размышлений Стэна, покуда он мерил шагами коридор. У него в голове роилось множество вопросов, которые, впрочем, сводились к одному: что босс поручит ему сейчас? Стэн был сыт по горло секретными операциями, подготовкой тайных убийств и прочим официально благословленным насилием. Он достаточно наубивал в своей жизни, от мысли о новом насилии уже мутило. И ему надоело, что им постоянно манипулируют. Надоело отдавать приказы и видеть, как люди гибнут, пытаясь их выполнить. Впервые на нем красовалась новенькая адмиральская форма, а уже и она ему надоела. Стэну смутно виделась жизнь, никак не связанная с армейской службой. Он мог только гадать, способен ли он жить спокойной мирной жизнью вне армии, но так приятно было хотя бы помечтать об этом.

Сент-Клер и Л'н были заняты продажей Сакс-клуба. Быть может, ему стоит присоединиться к ним, если они вложат деньги в какой-то бизнес. Да черт возьми, Ида для него заработала процентами такой капитал, что он может купить несколько улиц игорных домов!.. Или заняться шоу-бизнесом? Бр-р! Что-то не тянет. Нужно посоветоваться с Килгуром. А то объединиться и на пару затеять что-нибудь на одной из далеких планет Фронтира, поглядеть, как живут и что затевают тамошние аборигены.

Тут створка двери с легким шипением отошла, и охранник-гурк жестом пригласил его внутрь.

Стэн зашел и вытянулся по стойке "смирно" у порога. Вечный Император нажал на клавишу, и телеэкран перед ним погас.

– Вольно, адмирал, без формальностей! – нетерпеливо бросил властитель. – Сыт по горло церемониями. Надеюсь, вас не обижает, когда я говорю, что все эти солдафонские штучки у меня вот где сидят.

Стэн рассмеялся, нисколько не обидевшись, и сел в кресло – не спрашивая разрешения у Его Величества. Император встал, взял бутылку стрегга и два стакана. Наполнил оба стакана до краев.

– До того, как я погоню вас отсюда, у нас будет время осушить по стаканчику, а потом еще по одному. Как только эти поганые таанцы уберутся с "Нормандии", я отдам приказ лететь прочь.

– Направляетесь домой, сир? – спросил Стэн.

– Черта с два, – ответил Император. – Прежде придется выполнить миллион формальных обязанностей. Вы знаете всю эту петрушку: пожимать руки, целовать детишек, позволять фотографировать себя с людьми, которых я разрешаю считать важными персонами, благодарить моих союзников за то, что они сто раз заносили нож для удара мне в спину, но так и не осмелились осуществить задуманное... Ну и всячески раздувать свою популярность всеми доступными средствами.

Да, не видать мне Прайм-Уорлда в ближайшие шесть месяцев! И я заранее устал от всей этой белиберды. Что ни говорите, настроение у меня совсем неподобающее.

Он встал, чтобы произнести тост.

– Выпьем за неподобающее отношение.

Стэн чокнулся со своим эксцентричным боссом, и оба опрокинули в себя море огня – чистый стрегг штука забористая. Император налил еще по стакану.

Итак, выпьем и это – и гуляй, Стэн, иди на все четыре стороны. Неужели... свобода?

– Вот когда я вернусь из этого дурацкого рекламного турне, тогда завертится настоящее дело. И мне потребуется помощь.

Стэн понял, что мечту о свободе можно оставить.

– Мне приходилось перестраивать мою чертову Империю не один раз, – продолжал Император. – Но я не думал, что на этот раз дела обстоят так погано. Пойми правильно – я знаю, что именно надо перестраивать. Но после этой войны рядом совсем не осталось толковых людей, которые в состоянии помочь мне в этом.

Сулламоре и его прихлебателям только бы набить собственную мошну. Бездарные хапуги. Честным бизнесом они бы и гроша не заработали. Живут коррупцией. Короче, мысль о них не повышает мне настроение. Нужна свежая кровь, талантливые парни вроде тебя. Будет трудно. Подожмем яйца лет на пятьдесят-шестьдесят, но потом свое возьмем. Так, чтоб мы могли гордиться новым, очищенным миром.

Стэну разговор не понравился с самого начала; когда же в него заскочило это "мы", он встревожился не на шутку.

– Извините, Ваше Величество, – сказал он, – но я не уверен, что смогу оправдать ваши ожидания.

Император остановил его нетерпеливым жестом.

– Об этом не волнуйся. У меня миллион идей.

– Я не о том волнуюсь, – сказал Стэн. – И не хочу казаться неблагодарным. Однако... – Он заробел, но все же решился: – Видите ли, у меня большие сомнения насчет того, где и как я намерен провести ближайшие пятьдесят-шестьдесят лет. Одно кажется несомненным – не на военной службе. Мне тоже военная рутина надоела не меньше, чем вам – рутина императорская.

Властитель рассмеялся.

– И к какой же карьере молодца клонит?

– Точно не знаю, – промолвил Стэн. – Надо пока уйти на покой. Пару годков просто поболтаюсь без дела. Хочу поглядеть со стороны, куда ветер дует.

Император пристально посмотрел на Стэна. Потом улыбнулся, тряхнул головой и молча чокнулся со своим собеседником. Аудиенция подошла к концу.

Стэн осушил стакан и встал. Поставив стакан, он отдал Императору честь. Очевидно, в последний раз. Император встал и тоже четким движением поднял руку к виску.

– Через шесть месяцев, – предрек он, – безделье вам осточертеет. А к тому времени я как раз вернусь домой. Вот тогда и загляните ко мне.

Уверенный на все сто, что Император заблуждается в своих расчетах, Стэн повернулся на каблуках и вышел вон.

Глава 57

Вечный Император не спеша спускался на землю по трапу "Нормандии". Телохранители-гурки шли вокруг него тесной толпой. Выйдя из люка корабля, властитель на секунду остановился и облегченно вздохнул. Его приказ был выполнен – никаких толп встречающего народа в соуардском главном космопорте Прайм-Уорлда. Лишь немного в отдалении стояли его персональный гравитолет и машины сопровождения, чтобы ехать в мрачным бункер под руинами замка.

Пора что-то делать с этими руинами, напомнил он себе. Следует по-настоящему ускорить работы по восстановлению дворца. Он тосковал не по внешнему великолепию дворца, а по тому комфорту, который был внутри, по возможности действительно уединиться от всего мира. Как будет приятно предаться давней безумной мечте – воссоздать рецепт лака, которым великий Страдивари покрывал свои скрипки.

В какие-то моменты Император ощущал, что если кто-то опять подойдет к нему с просьбой решить то-то и то-то или обратить внимание на горестное положение того-то и того-то, он просто расплачется навзрыд. Беда в том, что Императоры, которые позволяли себе публичные проявления слабости, очень недолго оставались вечными. Однако именно по-детски расплакаться – вот чего ему хотелось временами. Когда казалось, что уже никакие силы не вызовут улыбку в момент, когда на него устремлена сотня телекамер. Когда рука опухала от рукопожатий. О, с какой силой ему жали эту несчастную руку, стараясь выказать свое восхищение и доказать, что считают его великим героем!