Лики огня

— Сволочь, — Ньянгу отвернулся от голограммы и взглянул в окно, на залив, на гигантский мусфийский корабль и его эскорт. — Сколько меня ни улещивай, дерьмо от этого привлекательнее не станет. — Он помолчал. — Но зато у меня возникла идея, и притом моя собственная.

— Я так жду этого вечера, — признался Лой Куоро. — Дорогая, взгляни, пояс ровно сидит на мне? Похоже, он перегнулся сзади.

— Ты прекрасно выглядишь, — ответила Язифь, глядя на отражение мужа в зеркале. — Но мне непонятно, почему ты так взбудоражен. По-моему, сегодня этот Паумото просто сообщит, что мусфиям, наконец, надоело валять дурака, и они берут власть в свои руки. А иначе к чему здесь такой огромный корабль?

— Перестань, Язифь. У тебя паранойя. Пора бы понять, что важные особы и путешествуют соответственно. Это просто способ показать нам, как много Камбра значит для мусфиев.

Язифь развернулась в кресле лицом к Лою:

— А чего ты ждешь от этого вечера?

— От этого конкретного ничего особенного, — ответил Куоро. — Спорю, Паумото просто хочет встретиться с влиятельными людьми Камбры, чтобы выделить из них тех, кто способен вести с мусфиями дела. Что-то вроде отсеивания зерен от плевел, как говорится. Убежден, что сейчас, когда Конфедерация на время вышла из игры, мы можем заключить с мусфиями важный, взаимовыгодный союз. Кстати, все мои ведущие журналисты разделяют эту точку зрения.

— Ну, в таком случае, какие могут быть сомнения? — пробормотала Язифь. — Надеюсь, ты прав, любовь моя.

Лой усмехнулся, подошел к жене, обнял ее за плечи и поцеловал в макушку:

— Не вижу причин, почему бы это было не так.

Язифь, словно кошка, выскользнула из его объятий.

— Посмотри, какой чудесный вечер. Взошли две луны, и небо такое чистое. Может, после того как этот спектакль закончится, мы сбежим и прогуляемся, скажем, к устью залива и посмотрим восход Кайласа? Или еще что-нибудь придумаем в том же духе?

— Хорошая мысль, — ответил Куоро. — Но мне придется заехать в «Матин». Я обещал работающим ночью рассказать о том, что будет на приеме. Может быть, после этого, если будет время.

— Если будет время, — ровным голосом повторила Язифь, повернулась к зеркалу и снова занялась своим макияжем.

По корпусу командного мусфийского корабля вверх и вниз пробегали разноцветные огни. Калейдоскоп света метался над Леггетом и плясал на воде залива. Вокруг корабля роились небольшие летательные аппараты — это прибывала элита D-Камбры, которую волновал один очень важный вопрос: с кем они имеют дело? С новыми хозяевами, союзниками или партнерами?

Входной люк командного корабля был открыт. По обеим сторонам трапа до самой земли выстроились мусфии — свисающее с поясов оружие начищено до блеска, на всех яркие разноцветные шарфы.

У подножия трапа двумя рядами, вытянувшись по стойке смирно, замерли около сотни солдат PP. Все в форме — темно-голубые брюки с желтыми лампасами, заправленные в высокие черные сапоги, схваченные у пояса туники, эполеты, парадные фуражки. С портупеи с одной стороны свисает кортик в ножнах, с другой — пистолет в кобуре. Но было у них при себе и оружие, которое не предназначено для торжественных церемоний, — гранаты, другие пистолеты, метательные ножи. Оно было под форменной одеждой.

Первый ряд возглавлял альт Гарвин Янсма, второй — первый твег Моника Лир.

Прибывших коуда Пракаша Рао и командира Второго полка мила Сейлу Фицжеральд солдаты приветствовали салютом. Рао ответил тем же и начал подниматься по трапу, явно чувствуя себя несколько скованно и время от времени поправляя отвороты мундира. Вслед за ним между рядами почетного караула потянулись гражданские и правительственные сановники.

Гарвин увидел Лоя Куоро в старомодном черном вечернем костюме и Язифь Миллазин, тоже, на первый взгляд, в черном. Но когда на нее упали разноцветные блики освещения корабля, стало ясно, что ткань отражает их, точно зеркало. Куоро оглядел Гарвина сверху донизу, одарил снисходительной улыбкой и пошел дальше. Язифь, шедшая чуть позади мужа, споткнулась и на мгновение оперлась на руку Гарвина, поправляя туфли.

— Спасибо за подарок, — уголком рта сказал он.

— Я позвоню тебе, — шепнула она. — Нам нужно встретиться.

— С ним или без него? — спросил он.

Язифь выпрямилась, пристально посмотрела на Гарвина и, не сказав больше ни слова, поспешила за мужем.

Моника Лир бросила подозрительный взгляд на Гарвина, но тут же лицо ее вновь утратило всякое выражение, как и положено отлично вымуштрованному солдату.

Ньянгу Иоситаро стал тенью среди теней. Он был одет в облегающее черное с головы до пят, на ногах мягкие сапоги. С пояса свешивалась сумка с лазерным резаком, двумя газовыми гранатами, ножом со множеством лезвий и термосенсором. Огромный корабль в центре поля его не интересовал. Все его внимание было сосредоточено на одном из кораблей сопровождения рядом с ним.

Как и на других чужеземных кораблях, входной люк здесь был постоянно открыт. Через него время от времени входили и выходили мусфии. Из чрева корабля во тьму падал луч света.

У основания трапа стояли два охранника, с интересом разглядывая пышно одетых чужеземцев, поднимающихся на командный корабль. Они периодически покидали свое место, обходили вверенный им корабль и возвращались обратно, продолжая наблюдать за спектаклем.

Иоситаро тенью скользил сквозь тьму, стараясь не смотреть на охранников и даже не думать о них. Возможно, это суеверие, но по прошлому опыту он знал, как часто коп, если за ним следить взглядом, внезапно оборачивается безо всякой видимой причины… Ньянгу засек, сколько времени у охранников уходит на обход корабля.

«Около тридцати секунд. Вполне достаточно».

Он подобрался как можно ближе и, укрывшись темнотой, припал к земле. Свет от командного корабля ослеплял всех, кто находился вне его. Дождавшись, пока охранники начали очередной обход, Иоситаро поднялся, но внезапно что-то остановило его. Он замер, точно изваяние.

Один охранник что-то сказал другому, и они вернулись к трапу. С трудом сдерживаясь, чтобы не броситься бежать, Ньянгу увидел, что охранник указывает на группу проходящих мимо людей. Что такого особенного он в них заметил?

«Нет, нет, не думать ни о чем, опустошить свой мозг, раствориться во тьме!» Заинтересовавшие мусфиев люди вошли в командный корабль, и охранники снова растаяли в ночи.

Вот теперь Иоситаро побежал вверх по трапу — быстро, совершенно беззвучно. И остановился лишь внутри шлюзовой камеры, почувствовав сбивающее с толку воздействие антифавов. В глубь корабля в горизонтальной плоскости в нескольких направлениях уходили дорожки. Он выбрал одну и пошел по ней.

Внутри командного корабля на серых металлоидных переборках безо всякой видимой поддержки висели трехмерные картины. Некоторые гости быстро проходили мимо них, другие внимательно разглядывали, удивляясь тому, как выглядят миры мусфиев.

Здесь были неизвестные горы; огромные здания, возвышающиеся посреди дикой местности; гигантские корабли, даже больше того, на борту которого сейчас находились люди; сцены, от которых мороз шел по коже, — мусфии, играющие со своими окровавленными жертвами почти так, как это делают звери; странные и прекрасные звездные скопления, которых никогда не видели глаза людей; суровые с виду мусфии, выполняющие свои непонятные обязанности; и, напротив, мусфии, резвящиеся, словно котята.

Коуд Рао останавливался около каждого изображения, по-прежнему то и дело поправляя отвороты мундира. Заметив это, мил Фицжеральд сделала большие глаза.

— На месте вашего портного я бы застрелилась, — негромко сказала она.

— Нечего острить, — проворчал Рао. — Я же, черт побери, выступаю здесь в роли шпиона. Хедли сказал, чтобы я сфотографировал все, что можно, — он снова дотронулся до лацкана, включив крошечную камеру, и двинулся дальше.