Истребитель драконов

– Это вы гаргулий имеете в виду? – покосился на меня Крафт.

– А хоть бы и гаргулий! – вмешался в разговор Мащенко. – Я едва не помер от страха в руках у этих рогатых монстров. А Анастасия Зимина просто невинная душа, запутавшаяся в тенетах опытных птицеловов.

Боря был неравнодушен к актрисе Зиминой, что в общем-то неудивительно: для профессионалки такого класса, как Анастасия, соблазнение российского бизнесмена – это пара пустяков.

– Да не профессионалка она, – возмутился Крафт, – а самый настоящий суккуб, то бишь дьяволица. И муж у нее оборотень. Вон Чарнота не даст соврать.

– Нашел авторитета, – обиделся Боря. – Сам-то он кто, твой Чарнота? Полгорода видело, как он превратился в волосатое чудовище.

Мащенко преувеличивал, как всегда. В театральном зале сидело человек пятьсот, не больше. К тому же мое превращение являлось следствием производственной необходимости.

– А я о чем говорю, – горячо поддержал меня Мащенко, – работа у них такая.

– Да чтоб они провалились все с этой работой! – в сердцах воскликнул Крафт.

К Марку Ключевскому мы отправились втроем на моем «форде». Город спал и, похоже, даже не подозревал, что на его улицах и в дневную, и в ночную пору вершатся темные дела. Мы мчались по пустынным улицам в полном молчании, уныло кося глазами на мрачные, тускло освещенные дома, угрюмыми птицами нависающие над дорогой. Кажется, бизнесмены были не на шутку расстроены тем, что их хорошо продуманный проект рухнул как карточный домик под напором неведомых сил. Я тоже был встревожен и старательно напрягал извилины, пытаясь понять, что же означает эта таинственная буква «Д», уже дважды встретившаяся на нашем пути. В голове у меня вертелись два слова, начинающиеся на эту букву: «дьявол» и «дракон». Правда, в загадочный вензель была вписана все-таки заглавная буква «Д», а значит, в данном случае мы имеем дело либо с именем, либо с фамилией.

Ключевский, похоже, крепко спал, и нам пришлось довольно долго толочься перед его дверью. Наконец господин де Меласс проснулся и собственной персоной возник на пороге. Появление троих решительно настроенных людей в его квартире, да еще ночью, наверняка не доставило ему удовольствия, тем не менее апландский рыцарь не уронил чести сословия и принял нас с отменной вежливостью. Надо признать, что роскошная квартира Ключевского мало соответствовала его скромному статусу актера и интеллигента, не говоря уже о зарплате. Судя по всему, деньги на ее приобретение он получил не в театральной кассе. Будь я налоговым инспектором, непременно бы поинтересовался, из каких источников господин актер черпает средства на роскошную и беспечную жизнь. К счастью для Марка, я не был налоговым инспектором и никогда им не буду.

– Чему обязан столь поздним визитом? – вежливо полюбопытствовал Ключевский, жестом приглашая нас садиться.

Я выбрал удивительно мягкое, обшитое черной кожей кресло, бизнесмены расположились на диване. После чего воцарилось довольно тягостное молчание. Я с интересом рассматривал холостяцкое убежище Ключевского и скрепя сердце вынужден был признать, что по комфортабельности оно далеко превосходит все апландские замки, в которых мне доводилось жить или бывать. Наверное, поэтому Марк не торопится возвращаться к родным пенатам.

– Вы в курсе, дорогой де Меласс, что графиня де Грамон разродилась на днях прелестным мальчиком? Граф Жофруа в полном восторге. Я уже получил от него благодарственное письмо.

– А тебя-то он почему благодарит? – не понял тонкостей апландского политеса Мащенко.

– Магия, Боря, творит чудеса. Благодаря ей люди не только исчезают с глаз изумленных работников правоохранительных органов, но и появляются на свет, радуя близких родственников.

– Ни черта не понял, – честно сознался бизнесмен, но уточняющих вопросов задавать не стал.

На лице господина Ключевского с некоторым запозданием появилась обворожительная улыбка:

– Я тронут, сир де Руж, что вы нашли время для того, чтобы порадовать меня этой вестью.

– Бросьте дурака валять, Ключевский, – вмешался в светский разговор нетерпеливый Крафт, – вы отлично знаете, зачем мы пришли.

Улыбка сползла с красивого лица любовника графини Дианы, зато брови взлетели вверх, сигнализируя нам, что их владелец крайне удивлен недружелюбным выпадом досточтимого Вацлава Карловича. Все-таки Марк де Меласс был тонкой штучкой, не зря же монсеньор Доминго берег его для великих дел.

– По вашей милости человек угодил на нары, – продолжал Крафт. – Не думайте, милейший, что вам это сойдет с рук.

– Не понимаю, – картинно развел руками Марк, – о каких нарах идет речь?

– Разумеется, о тюремных, – пояснил Мащенко.

– Так вы Хохлова имеете в виду! – разочарованно протянул актер. – Громкое дело, что и говорить. Шутка сказать, убиты два уважаемых бизнесмена.

– А они действительно убиты? – уточнил я существенное.

– А у вас на этот счет есть сомнения? – ответил вопросом на вопрос Марк.

– Но ведь трупов не нашли.

После этих моих слов в комнате воцарилось тягостное молчание. Ключевский с интересом разглядывал свои расшитые золотой нитью шлепанцы. Я тоже обратил на них внимание и решил, что сделаны они не в Российской Федерации и, возможно, не в нашу эпоху.

– Это вы их похитили, – прервал наконец затянувшееся молчание Крафт.

– Не смешите, Вацлав Карлович, – отверг обвинение Ключевский. – С какой стати я бы стал похищать вашего драгоценного Шварца?

– А почему он драгоценный? – удивился я.

– Так ведь господин Шварц является эмиссаром Общества почитателей Мерлина, и прибыл он в наш замечательный город далеко не случайно. Я ведь прав, господин Крафт?

Вацлав Карлович побагровел и метнул на Марка полный ненависти взгляд. Впрочем, опровергать актера он не стал, подтвердив тем самым правильность его догадки.

– Так вы считаете, Ключевский, строительство гостиницы неподалеку от вашего театра – это не случайность?

– Вы отлично знаете, Чарнота, что ищут почитатели Мерлина. Им нужна гробница атланта, чтобы зачерпнуть оттуда магической энергии и восстановить тем самым утерянную связь с островом Буяном.

– Ну а Мащенко с Хохловым здесь при чем?

– Бизнесмены нужны Крафту для прикрытия темных дел.

– Не слушайте этого негодяя, Чарнота, – возмущенно выкрикнул Крафт. – Это он похищает людей и ставит сатанинские печати. Не забывайте, что он жрец храма Тьмы.

Обвинение, что ни говори, было серьезным, но на Ключевского оно не произвело особого впечатления, его красивое лицо первого любовника продолжало оставаться невозмутимым.

– Так вы считаете, Марк, что в центре нашего города находится гробница атланта?

– Во всяком случае, у меня есть все основания это предполагать. Согласитесь, ничем иным нельзя объяснить те метаморфозы, которые происходили на сцене нашего театра.

– А вы не пробовали использовать для поисков саркофага прибор из замка Монсегюр? Ведь он, кажется, остался у вас?

– Прибор у нас изъял генерал Сокольский, – усмехнулся Марк. – Хотя справедливости ради надо заметить, что он уже не функционировал. Видимо, вышел из строя во время рождения нашего замечательного птенца.

– А вы не пробовали обследовать подвальные помещения театра?

– Разумеется, пробовал, чем навлек на себя гнев уважаемого директора Кругликова. Он почему-то решил, что имеет в моем лице дело с тайным террористом, задавшимся целью взорвать вверенный его заботам театр, и даже собирался сдать меня в ФСБ, но, к счастью, в последний момент опомнился. В подвале я не нашел ничего или почти ничего, если, конечно, не считать странных знаков, которыми помечены в нескольких местах его стены.

– Вы имеете в виду букву «Д»?

– Значит, вы с ней уже сталкивались?

– Да. В подвале хохловского особняка.

– Любопытно, – нахмурился Ключевский.

– Более чем. Я думаю, что с помощью этого знака какой-то расторопный господин перекрывает все входы и лазейки, ведущие на остров Буян. Насколько я понимаю, связь с островом потеряли не только почитатели Мерлина, но и вы, Марк Константинович?