Крушение звёзд

Очень большой хрустальный десертный поднос — коуду он даже нравился — просвистел через комнату и рассыпался радужными осколками.

— Ох, — произнес Гарвин.

— Хочешь расхреначить что-нибудь? Э… нет. — Она подозрительно на него уставилась. — Разве ты не огорчен, что я не еду?

— Конечно, конечно, огорчен, — поспешно ответил Гарвин. — Поэтому не надо метить в мою сторону. Честно, Язифь!

— Черт! Черт! Черт! — прорычала она и расплакалась.

Гарвин осторожно обнял ее снова.

— Почему они никогда не позволяют мне никаких развлечений? — прохлюпала Язифь ему в плечо.

— Я всегда думал, — проговорил Гарвин, — что по-настоящему богатые свободны.

— Никто, черт побери, не свободен, — всхлипнула миллионерша. — Кроме, разве что, мертвых.

— О чем ты думаешь? — поинтересовалась Маев и, повысив голос, пропела: — Конфеты, тянучки, жвачки, шары. Конфеты, тянучки, жвачки, шары. В каждой коробке подарок внутри!

— Я думаю, — изрек Ньянгу, разглядывая ее скудный костюм, — что никто не должен смотреть на твои прелести. По крайней мере, не галерка.

— Именно они, — возразила Маев. — Дети меня обожают.

— А что это за продажа тянучек?

— Ничего наркотического. Мягкий улучшитель настроения. И около восьмисот процентов прибыли. И если они будут пялиться на мою грудь, это тоже хорошо. Они и не заметят, — рука охранницы скользнула под ремень подноса, висевшего на шее, и в ее ладошке оказалось маленькое, но с большим барабаном оружие защиты, — этого. Гарантировано, что я смогу загнать пару пулек промеж глаз любому метров с пятнадцати. Для менее летальной реакции, — рука снова нырнула под поднос и вынырнула с плоским цилиндром, — ослепляющий спрей. Полчаса судороги, час рвота, видеть нормально не можешь два часа.

— Это если кто-то попытается проявить дружелюбие?

— Кроме тебя. Или кого-то очень, очень богатого, — ответила Маев, снимая поднос. — А теперь я хочу выпить. Эта секретная операция вгоняет меня в пот.

— Уже сделано, любовь моя, — ответил Ньянгу. — Вон там, на тумбочке.

С финансовой точки зрения это было неудобно, но Иоситаро приходилось снимать квартиру на противоположном от Кэмп-Махана берегу залива, на окраине Леггета, столицы D-Камбры. Это давало возможность на время убежать от мундиров, когда военные доставали его настолько, что хотелось выть на луну.

— Бедняжка Язифь, — произнесла Маев.

— Что? Я ничего толком не слышал.

Маев поведала ему о чуть не разразившемся бунте чиновников «Миллазин Майнинг».

— Так что она за бортом и мрачна, как демон.

— Да уж, — невольно протянул хаут, вспомнив о Дарод Монтагне.

— Что?

— Ничего, — торопливо отозвался Ньянгу.

— Ты что-то скрываешь.

— Разумеется.

— Как ужасно интересно, — прощебетала Дарод Монтагна. — Бедная мисс Миллазин. Ей велели остаться дома и пересчитывать денежки, вместо того чтобы пойти играть с нами в войнушку.

— Проклятье, — обратилась Моника Лир к своей первой помощнице. — Надеюсь, ты собираешься быть хорошей девочкой.

— Я буду очень хорошей девочкой, — ответила Дарод самым сладострастным тоном. — Я собираюсь стать самой лучшей девочкой, которую когда-либо видел муж чина.

— Да уж, — буркнула Лир.

Итак, стадия первая — планирование; стадия вторая — организация, вычисления и подбор персонала; и стадия третья — операция — завершились. Отобрано почти полторы сотни мужчин и женщин. Все — добровольцы, включая нескольких гражданских, которые ухитрились проникнуть за плотную завесу тайны, которую в конце концов устроил дант Ангара.

Все погрузились на «Большую Берту» и нашли отведенные им помещения. Старые солдаты отпускали старые шутки, которые и новыми были не так уж смешны. Новички дивились, почему вместо гордости ощущают тяжелый ком в животе.

Гарвин поцеловал Язифь Миллазин.

— Ты лучше возвращайся, — яростно прошептала она и отвернулась.

— Присоединяюсь к сказанному, — вступил Ангара. — Но с дополнением. Привези мне хоть что-нибудь, Гарвин. — В глазах его сверкнуло отчаяние. — Черт возьми, мы не можем так дальше, ничего не зная!

— Я вернусь, — пообещал Гарвин. — С самыми свежими новостями, шеф.

Он отсалютовал Ангаре, еще раз поцеловал Язифь и зашагал по трапу «Большой Берты». Трап поднялся за ним, и громкоговоритель пролаял: «Всему персоналу. Всему персоналу на погрузочной площадке. Очистить пространство для старта. Очистить пространство для старта. Трехминутная готовность. Очистить площадку».

— Пойдем, — сказал Ангара, беря Язифь под руку. Она последовала за дантом в здание космопорта и заняла место у окна.

Земля задрожала, и антигравы «Большой Берты» оторвали корабль от поверхности. Включилась дополнительная тяга, чудовище поползло вверх, на глазах обретая грациозность, и исчезло в стратосфере.

Язифь еще долго стояла, задрав голову и глядя в пустоту.

Глава 4

Нуль-пространство

На тот случай, если… Хотя, чего уж там… Если возникнут проблемы, Гарвин и Ньянгу проработали немало вариантов тактики помимо банальных «пряток на открытом месте».

— Я дьявольски устал попадать в засаду каждый раз, когда мы выходим из гиперпространства. — Иоситаро строго взирал на троих пилотов «аксаев». — Поэтому я собираюсь использовать ваши юные задницы в качестве приманки… или хотя бы некоей разновидности сигнальной системы. Я только надеюсь, что вы не протормозите и не погибнете, неся нам слово.

«Аксаи» являлись основными боевыми судами мусфиев во время войны с Камброй. Теперь во имя распространения мира и процветания торговли с человечеством их, приспособив под пилотов-людей, строили для Корпуса. Корабли представляли собой летающие крылья в форме полумесяца с размахом порядка двадцати пяти метров от одного конца до другого и с одним, двумя или тремя боевыми отсеками. Кабины пилотов помещались в вогнутой передней части лопасти, а орудия были утоплены в корпусе или просто подвешены под крылом. «Аксаи» славились необычайной скоростью и, как говорил Бен Дилл, «летать на них труднее, чем трахаться на роликах».

Жаклин Бурсье, по ее собственному определению, «пилот-лихач», пыталась создать фонд в поддержку спортивной проституции, дабы разжиться старомодными роликовыми коньками, запереться с Беном Диллом в гимнастическом зале и посмотреть, что будет. Ее никто не поддержал.

В атмосфере, если скорость не поддерживалась на должном уровне, «аксаи» упорно глохли и норовили штопором уйти в землю. Переход же со стандартной антигравитационной системы подъема на вторичную и затем на астродвигатель требовал деликатнейшего подхода.

Вне атмосферы их мгновенный разгон и скорость могли с равным успехом как размазать пилота по стенке, так и зашвырнуть его на задворки системы прежде, чем он успеет среагировать. Большей акробатической подготовки требовали разве что винтокрылые аппараты Рассветной Эпохи. Тем не менее, все, кто сумел освоить «аксаи», неизбежно влюблялись в них.

Процедура, придуманная Гарвином и Ньянгу, дабы избежать ловушек, поражала своей непритязательной замысловатостью: «Большая Берта» осуществляет гиперпрыжок в желаемую точку. Однако навигационные приборы настроены не как обычно, на мгновенный выход в нормальное пространство, а с задержкой.

Зависнув где-то по ту сторону Ничто, главный корабль выпускает «аксаи». «Аксаи» входит в реальный космос и осуществляет предварительную рекогносцировку на предмет плохих парней, сюрпризов или, скажем, собирающих цветы дев. Затем «аксаи» передает данные на «Большую Берту», чтобы она могла предпринять соответствующие действия.

В случае неблагоприятной обстановки корабль будет ждать сколько возможно, чтобы «аксаи» вернулся к нему на борт. Ну а если главным силам все же придется бежать, разведчику надлежит совершить гиперпрыжок к заранее условленному навигационному пункту и посылать «SOS» во все стороны, надеясь, что спасение придет раньше, чем закончится кислород.