Страница 2 из 86
— Корабль, потерпевший кораблекрушение и оставшийся без командира, принадлежит тому, кто поднялся на его борт, — ответил Оливер, продолжая нашу игру.
— Мы говорим морскими терминами, — сказала я, улыбаясь.
— Кстати, вы одеты как для прогулки на яхте, — заметил Оливер и чуть отошел от меня. Он еще раз внимательно осмотрел меня с головы до ног.
— Я мечтаю отправиться в Полинезию.
Оливер бросил на меня загадочный взгляд. Он слегка коснулся рукой моего плеча, приглашая продолжить нашу прогулку. Помолчав несколько секунд, он сказал тихим голосом, как бы боясь разбудить меня:
— Это знак судьбы. Я только что приехал из Бораборы.
Я посмотрела на небо: луна светилась на нем нежным жемчужным светом.
Я не знала ничего о Бораборе. Оливер объяснил, что это один из островов в нескольких сотнях километров от Таити.
— Где вы живете?
— В Вайтапе. Это местечко на берегу лагуны.
— Борабора… Вайтапе… — прошептала я, потрясенная нежной музыкой этих слов.
— А почему вы хотите уехать в Полинезию? — спросил Оливер.
Я не могла бы объяснить ему это не жалуясь. Стоны неудовлетворенных, непонятых ужасно смешны. Я боялась иронии этого человека, его взгляд был жестким, а улыбка слегка снисходительной. Так улыбаются мужчины, которые готовы слушать безудержную болтовню женщин. Вот почему я кратко ответила ему:
— Хотела бы жить в таком уголке света, который был бы красивым, простым, подлинным.
— Значит, это Борабора, — сказал он. — Я скоро туда возвращаюсь.
Мы остановились, подняв лица к ночному небу, чтобы не видеть отвратительную улицу.
— А вас ничто здесь не держит? — Он достал сигареты.
— Ничто!
— Странная женщина… Странная красота, странное одиночество… Странное появление на моем жизненном пути.
Он произнес эти слова по-английски, тихим голосом, как будто думал вслух.
— Понимаете, я приехал издалека. В Париже пробуду один день. Завтра уезжаю в Лондон. И надо было встретить вас! Кажется, вы заметили, что я шел за вами несколько часов. Наверно, потому что не хотел бы вас потерять.
«Так вот для чего я оставила Геттона», — подумала я и сказала:
— Звучит заманчиво! Похоже, мы родились из одной и той же пены…
Это получилось одновременно нежно и весело.
— О, вы прекрасно знаете английский! — воскликнул он, и впервые его лицо осветилось искренней улыбкой, так молодившей его. — Но это же чудесно! — Он остановился, чтобы пристально посмотреть мне прямо в глаза. — Да, дует благоприятный ветер, — произнес он, и голос его снова стал серьезным.
— Полагаю, что он дует в мои паруса! — улыбнулась я.
Несомненно, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я вот-вот проснусь, и окажется, что этого человека никогда не было. Мы назвали друг другу свои имена: его звали Оливер Дивер, а меня — Анна де Даула…
Я очнулась возле стойки отеля, где меня поджидала Реальность с жалким шиньоном, чудом державшимся на птичьей головке при помощи непомерно большой булавки.
— Вы сегодня утром забыли заполнить анкету, — сказала Реальность, протягивая мне листок чистой бумаги и ключ. — Вы на сколько дней?
— Пока еще не знаю, — ответила я.
Итак, я уже не уезжаю в Бретань… Оливер… Он мне сказал, расставаясь: «Я зайду за вами завтра вечером в девять часов».
Мужчины в моей жизни
Легенда не объясняет, каким образом птица Феникс возрождается из пепла. И я не смогла бы объяснить, как от уверенности, что никогда не полюблю, пришла к мысли, что люблю впервые в жизни. Тот, которого я назвала «человеком из Бораборы», полностью заполнил мое воображение.
Мне хотелось вновь и вновь пережить время, проведенное вместе с Оливером. Он оказался таким немногословным.
Пока я знала только, как его зовут.
Я с беспокойством думала, что если он не придет на свидание, то не смогу его найти. И если бы Оливер не пришел, тогда все, что я чувствовала, все, что я, как мне казалось, понимала, оказалось бы просто бредом. Кто знает, может, он и привык к такому отношению? Может, это его излюбленный способ времяпрепровождения? Тогда почему же он не попытался закончить вечер банальнее?
«Если он не придет, — говорила я сама себе, — уеду в Лок-Мариа завтра же утром».
Мысль о завтрашнем дне без человека из Бораборы показалась мне бесцветной и унылой.
Это же надо! Именно в тот момент, когда я сбежала из мира интеллектуалов, испытывая жажду простоты и естественности, я встретила Оливера, вернувшегося с островов Океании!
Мне нравилось, как он говорил о Бораборе: спокойно, без лирики и эмоций. Погрузившись в себя, Оливер был полон воспоминаний. Он не мог их описать, потому что эти воспоминания были его повседневной жизнью.
Мой разрыв с Геттоном теперь казался мне фильмом, в котором я была действующим лицом. Образы без плоти, без реальной жизни. Теперь же я снова жила и, как любое живое существо, пыталась осмыслить нахлынувшие на меня события.
Что меня привлекало больше всего в отношениях с человеком из Бораборы, так это хрупкость нашей связи. Я прожила этот день в ожидании, как будто находилась на вокзале перед посадкой в поезд. Я знала время отправления, но ведь всегда возможна ошибка, игра случая, вплоть до неверного ответа равнодушного служащего на вопрос о расписании движения поездов. Я опасалась пропустить поезд. Тогда все было бы для меня потеряно.
Двадцать четыре часа назад я еще не знала Оливера. И вдруг он стал смыслом моего существования. Неожиданный разрыв с Геттоном, решение уехать в Лок-Мариа — все это представлялось фантастическим поворотом судьбы в явном беспорядке моей жизни. Ведь Оливер вполне мог меня и не заметить.
Я не переставала удивляться чуду, предопределившему нашу встречу. Иногда мой разум противился признавать роль случая в этой встрече. Это подобно состоянию, возникающему после окончания действия наркотика, когда вновь обретаешь ясность ума и чувств. И тогда я говорила себе, что абсурдно менять планы из-за этого незнакомца. Я принимала решение уехать в Бретань, даже не повидавшись с ним. Укроюсь в родной деревне, буду вновь там Анной де Даула, дочерью коменданта. Замужем? Пережившая превратности судьбы? Богатая? Бедная? Не имеет значения, там я всегда буду маленькой девочкой из прошлого. Старый Фолик Лаволо все так же будет выращивать камелии в парке, а Роза Гарек заботиться о доме. Я вновь найду покой и буду одна. Вновь наконец-то одна! В моей девичьей постели под занавесью из белоснежного гипюра! Как это будет успокаивающе! Да, надо уехать завтра, не встречаясь с Оливером.
Моя душа то устремлялась в неизвестность в компании с Оливером, то погружалась в простое и мирное прошлое. Медленно тянулось время изнуряющей медлительностью, но по мере приближения вечера моя деревня покрывалась все более густой пеленой тумана и мой разум ничего не мог с этим поделать. Меня съедало жадное любопытство к человеку из Бораборы.
В назначенный час я ждала его в салоне отеля, перелистывая туристические журналы, но не видя ничего перед собой. Мимо проехало вот уже двадцать такси. Но Оливер не появлялся.
Шаги мужчины моей жизни были беззвучны. Увидев его перед собой, я вздрогнула от неожиданности.
Мы сразу же покинули отель, даже не обменявшись банальными фразами приветствия. Очутившись на улице, я схватила Оливера за руку, тесно прижалась к нему и пошла рядом, как и он, твердым и уверенным шагом. Как нарушить это молчание? Украдкой я бросала взгляд на Оливера и видела его профиль — черное с белым, как на офорте. Он был таким, как и прошлой ночью: сияющим и в то же время затененным.
— Вы красивы, — просто сказала я.
Оливер бросил на меня быстрый взгляд.
Оливер не был похож ни на одного из мужчин, которых я знала. Мне нравилась в нем особая гордость. Разница между ним и обыденностью делала его завоевание для меня еще более увлекательным.
Оливер остановился, не спеша порылся в карманах и протянул мне портсигар.