Страница 14 из 20
---
Иван часто думал о рыбалке Троцкого на турецком острове. Очень часто. Троцкий представал в этот момент слишком простым, противным. То ли из-за простоты, то ли из-за рыбалки. Если бы Лев Давидович был не Троцким, а Бронштейном-редактором мелкотиражной газетёнки с общими на десятки или даже сотни подобных изданий новостями, вызывал бы он большее или меньшее отвращение? Иван настаивал на слабостях Троцкого. Многочисленных слабостях. Только так Троцкий превращался в обычного человека и не давил на Ивана.
Сны были другим делом. В них Троцкий брал полную власть над Иваном. Даже знакомил с родителями и обещал все свои тайные богатства за женитьбу на нём. Троцкий продолжал появляться во снах с завидным постоянством, а проснуться не получалось.
Проводил Иван часто параллели между собой и Троцким, неизменно приходя к выводам о том, что Лев Давидович хуже его, бесчеловечнее.
---
Можно сказать, сомнения во многом определили и продолжали определять жизнь Ивана. Бывали моменты в жизни, когда сомнения были особо активно. Иногда казалось, что с годами это случается реже и носит не столь радикальный характер. Однако в эти дни Иван мучился сильными сомнениями. Для себя он определил их как болезнь. Сомнения утверждали неправильность поступков, но Иван, такое впечатление, проглотил огромный камень, чтобы ничто не могло сдвинуть его с занятой позиции. Времени сомнения побеждали в отдельных битвах, Иван признавал неправоту, но камень был на месте и не давал возможности предать идеалы.
Часть 2. Даниэль
Большие облака опустились так близко, как можно. Со стороны они выглядели тяжёлыми и величественными. Наверное, это были последние тёплые дни осени. Ветер, поднявшийся к вечеру, был северо-восточным, холодным. Деревья вдалеке слегка наклонялись, когда северный гость проходил рядом с ними. Будь Вы в доме, Вы могли пить горячий чай, читать книгу и смотреть в окно.
Молодая девушка именно это и делала. На предпоследней странице "Звёздной пыли" её тело дало знать – ребёнок хочет наружу. Они ожидали его не менее чем через три недели. Дома она была одна. Первый звонок был в скорую помощь, второй – мужу. Через боль.
Девушке казалось, что она может потерять от боли сознание. Бессилие в это время породило страх.
Заблаговременно была открыта дверь. Когда роды уже начались, скорой помощи ещё не было. Врачи появились только спустя пятнадцать минут после начала родов. Несколько сожалений в беременности отбивались скорым приходом в их жизнь ребёнка.
Сказать, что всё в жизни Даниэля было гладко, наверное, нельзя. Гладкость губила способность мыслить с самого детства. И пусть критично мыслить он начал довольно поздно, излишне поддаваясь идеалистичным настроениям, не веря в плохую оболочку людей, но многие собственные мысли пугали, становились фундаментом новых страхов. Можно сказать, Даниэль и Иван были схожи во многом. Собственно неудивительно, что такие, как казалось, параллельные жизненные дороги, в конце концов, перестали носить параллельный характер.
---
Чтобы избавиться от негативных эмоций и мыслей, Даниэль делал физические упражнения. Редко действительно помогало, но хоть на какой-то промежуток времени он мог занять себя. В тот день, начав отжиматься, Даниэль осознал, что не чувствует усталости в руках, усталость перебивала ноющая боль в пояснице, она излишне прогибалась, не подчиняясь мозгу. В дальнейшем, это не раз повторится. Боль в пояснице приводила впоследствии к многочисленным совершенно далёким друг от друга мыслям.
После очередной подобной боли Даниэль смотрел на себя в зеркало. Казалось, кто-то другой стоял перед ним. Красивее, мужественнее. Дело было в небритости. Даниэлю казалось, что человек из отражения, этот чуждый идеал женских грёз, завладел им, насмехаясь своим холодным смехом прямо в мыслях.
Что за наглость, думал Даниэль в своих ещё более глубоких мыслях, потому что внешний слой мыслей казался захваченным Отражением навсегда. Даниэль не мог оторваться от зеркала, начинало казаться, что отражением стал он сам. Весь мир оказался в клетке. Мысли гуляли вширь.
Какая печаль, думал Даниэль, я знаю, что мы теперь в клетке, а больше никто на этой планете об этом не знает.
Позднее он осознал вину. Это же сам Даниэль смотрел в зеркало и позволил Отражению поменять миры местами.
После получаса, проведённого перед зеркалом, Даниэль почувствовал боль в ногах. Это стало спасением, и он смог оторвать взор от зеркала. Даниэль ничего не понимал, что за вздор был в его мыслях, почему внимание было настолько сосредоточено. Казалось, что его туда засасывает. Противные ощущения.
---
Даниэль вёл блог, который давал довольно посредственные результаты посещений, однако вёл он его, скорее, для приведения своих собственных мыслей в порядок. Даниэлю не с кем было поделиться своими переживаниями. Первую запись он назвал "Трагедии вдохновляют". После этого он стал писать довольно часто. Его записи касались и отмены правил дорожного движения в Драхтене, и вопросам, посвящённые морали, свободе выбора, равенстве.
"Вы же замечали, что трагедии вдохновляют? Будь это история жизни Анны Франк или Мюнхенская трагедия 1958 года с молодой командой Манчестер Юнайтед, история жизни Стива Джобса или борьба с нацистами советского солдата-еврея. Подобные трагедии заставляют жить, заставляют идти вперёд".
У Даниэля тоже была такая трагедия. Пусть и не настоящая, пусть и детская, но о ней вспоминал он довольно часто. Были и другие, но эта была особенной. Детские слёзы много раз вспоминались, они заставляли двигаться, заставляли действовать.
---
Наверное, хуже всего осознавать наличие сознания от боли. От комка неистовой боли в груди, готового взорваться, разнеся не только тело, но и всю Вселенную. И это видится самым удачным вариантом. Тогда ни один атом не будет помнить причину боли. Ни один атом не будет помнить мужских слёз. Всё померкнет в равнодушии, больше никто в целой Вселенной не будет разрываться от боли. Боль рождает сильных духом, но убивает что-то в человеке. Что-то очень важное. Возможно, целая часть человека умирает, чтобы другая часть жила, забыв причину.
От боли, теряя человека, которого любишь, хочется исчезнуть, никогда не существовать. Когда человек, которого любишь, отказывается от твоей любви, особенно после долгого времени вместе, кажется, что в этот самый комочек в груди вонзает нож именно тот человек. Потом, может, придёт осознание другого. Что сам Даниэль убил любовь. Своими поступками, словами. И сказав однажды конкретную фразу, весы слегка переползают на другую сторону.
Даниэль откажется от любви навсегда. Пообещает самому себе.
---
Даниэль в очередной раз стоял перед настенным зеркалом. Был конец осени, обычный день без солнца. Комната хорошо освещалась – если бы ни непонятный слой на небе, который тяжело было назвать облаками или тучами, в окно, располагавшемуся перпендикулярно зеркалу, ярко светило бы солнце. Даниэль не мог понять что изменилось с его внешностью с шестнадцати лет, что произошло с лицом за прошедшие шесть лет. Что-то однозначно произошло, но разглядеть не получалось. При улыбке лицо явно изменилось, обнажая средиземноморские черты, сглаженные при спокойном лице холодной северной безликостью. В детстве собственная внешность, симбиоз разных влияний, казалась Даниэлю глянцевой и безликой. Если бы не милое выражение лица, думал Даниэль в шесть лет, он бы просто растворился в окружающем мире.
Самое интересное происходило при смене взглядов – Даниэль видел в зеркале разных людей. Выражение лица менялось и начинало каким-то непонятным образом отображать сущность взглядов.