Страница 37 из 43
XX. Иконоборчество
Едва начала Церковь Православная на Востоке успокаиваться от возмущавших ее ересей, как поднялась в ней новая жестокая смута от насилия над древним благочестивым ее обычаем — молиться, взирая на иконы Спасителя, Божией Матери и святых угодников Божиих.
Этот обычай, издревле вошедший в употребление и служивший к великому утешению верующих, подавал иногда повод к злоупотреблениям. Люди, недавно бывшие еще язычниками, не отвыкшие от вековых преданий идолопоклонства, впадали в суеверие и склонны были соединять со святыми иконами понятия, свойственные язычеству, то есть, поклоняясь иконам, чествовали неразумно не священное лицо, к которому от образа возводится молитвенная мысль, но сам образ делали предметом обожания. Против этого грубого суеверия всегда восставала Церковь, но вместе с тем благоговейно сохраняла древний обычай. Еще в IV веке святой Григорий Богослов, рассуждая об этом обычае, советует хранить его и не отменять из-за случайного суеверия, напоминая ученым и знатным людям, что для множества неученых, неграмотных и простых священные изображения служат вместо книг, возбуждая чувство веры и поучая в вере.
В VIII веке от людей ученых поднялись ожесточенные нападки на этот древний обычай с требованием отмены его: без сомнения, при частых тогда сношениях с магометанским миром действовали на них и мусульманские понятия, так как ислам отвергает решительно всякие священные изображения. К этой партии иконоборцев присоединился страстно тогдашний император Лев Исаврянин, славный своими успехами в войне с мусульманами; он мечтал, что, уничтожив почитание икон, он привлечет к христианству и мусульман, и иудеев.
Царь заявил о своей воле народу, но настроение народа было мрачное — чувствовалось глубокое неудовольствие. Тогда он обратился к патриарху. Патриархом Константинопольским был в то время Герман, муж твердой веры и святой жизни. Он объявил царю, что не отступится от святых икон и готов пострадать за них с народом, а к епископам написал послания, убеждая их не изменять Церкви и разъясняя им истинное значение иконопочитания. Царь, видя, что ни угрозою, ни лестью нельзя уговорить святителя, решился обойтись без согласия Церкви и издал в 728 году указ, воспрещавший поставление икон не только в церквях, но и в домах частных. Тогда патриарх сложил с себя сан свой и удалился в изгнание. На место его был назначен Анастасий, который во всем подчинился приказаниям императора. В исполнение царского указа велено было выносить отовсюду иконы и жечь их на площади. Начали с иконы Христа Спасителя, поставленной еще Константином над вратами царского двора. Но когда конюх, взобравшись наверх по лестнице, стал разбивать ломом лик Христов, народ возмутился и, отняв лестницу, избил конюха до смерти. Вспыхнул мятеж, начались жестокие казни мятежников и ослушников. В ожесточении своем царь велел разрушать училища, в которых наставники не принимали его мнения об иконах; сжег в Константинополе, вместе с огромной библиотекой, и двенадцать человек библиотекарей за то, что один из них указал в рукописях мнения, противные иконоборству. Разрушались монастыри и пустынные кельи, иконы предавались поруганию; преследовались иконописцы. Тогда многие, гонимые на Востоке, нашли убежище в Италии, где ввели начало живописи; множество православных искали спасения в бегстве, но не всегда могли укрыться от ярости гонителей, которые преследовали их и в чужих странах; темницы были полны узников: православные громогласно заявляли, что хотят лучше перенести всякого рода мучения, нежели не почитать Господа и святых Его в их изображениях. Народ показывал презрение к тем из епископов, которые из угодливости к царю принимали иконоборство, а страдальцев за иконы чествовал, как святых мучеников.
Император усиливался склонить на свою сторону Римскую Церковь, но папа Григорий II, а также преемник его папа Григорий III в своих письмах к нему обличали безумие иконоборческой ереси и даже грозили, что если он будет настаивать на уничтожении иконопочитания, Рим отойдет из-под его власти. Эта твердость римских первосвященников в смутное для Церкви время немало послужила к возвеличению папства на Западе.
На Востоке сильнейшим обличителем иконоборства является Иоанн Дамаскин, славный и в христианском, и в мусульманском мире. Араб-христианин, он снискал себе всеобщую любовь и уважение и занимал важную должность первого министра калифа Дамасского. Его занятия по делам управления не препятствовали ему предаваться изучению богословских и философских наук, так что, когда вспыхнула новая ересь, он не только как верующий, но как богослов и ученый выступил против нее. Живя в стране, подвластной мусульманам, Иоанн мог беспрепятственно вести борьбу с императором — и в защиту святых икон написал три послания, которые признаются Православною Церковью исповеданием истинной веры. В первом послании он смело обращается к самому императору со следующими словами: "Государь! Мы будем тебе повиноваться во всех случаях, касающихся дел житейских; но в убеждениях религиозных и ответственности за них в будущей жизни мы будем слушать апостолов и учителей Христовой Церкви. Не станем мы потрясать в основании древние столпы, поставленные святыми отцами, но последуем в точности полученным от них преданиям. Что касается до меня, то не могу я повиноваться властелину, похищающему насилием священную власть у Церкви…" Затем слово его обращено к верующим для укрепления их в вере. "Братия, — говорит он, — будем стоять на камне веры и преданий Церкви, не переходя пределов, положенных святыми отцами, не попуская нововведений и не позволяя разорять здание Святой Соборной и Апостольской Церкви Бога Спаса нашего. Ибо, если и всякому, кто захочет, дозволено будет отваживаться на все, то мало-помалу все тело Церкви разрушится. Будем поклоняться и служить Единому Творцу, как по естеству Своему Единому, достойно поклоняемому Богу; будем поклоняться Пресвятой Богородице не как Богу, но как истинной Матери Божией по плоти; будем поклоняться и святым угодникам Его, как избранным служителям Божиим, имеющим дерзновение к Богу. Братия! Христианин познается от веры: кто с верою приходит, тот получает великую пользу, а сомневающийся ничего не получит, ибо все святые верою угодили".
Послания эти переходили из рук в руки, служа источником утешения для страдавших за свою святыню, производили глубокое впечатление в Константинополе и на всем Востоке. Власть царя была бессильна против грозного обличительного слова, которое раздавалось из-за пределов его владений, и он, пылая злобой, решился прибегнуть к клевете, чтобы погубить Иоанна. Он составил от имени его подложное письмо, в котором Иоанн будто бы предлагал предать царю Дамаск. Калиф поверил клевете и прогневался на Иоанна. Житие святого повествует, что калиф велел отрубить у него правую руку, но чудесной помощью Пресвятой Богородицы отсеченная рука срослась с составом; невинность Иоанна обнаружилась, и калиф возвратил ему прежнее безграничное свое доверие.
По кончине святого Иоанна иконоборчество, еще усилившись, охватило всю Восточную Церковь. В 741 году умер Лев, оставив царство сыну своему Константину Копрониму, еще более лютому иконоборцу, человеку злобному, жестокому, лукавому и развратному, от которого страдала Церковь целых тридцать четыре года. Он собрал в 753 году лживый собор из 330 епископов-иконоборцев на осуждение икон и всех чествующих иконы. Тогда началось самое лютое и беспощадное гонение, и умножилось число мучеников за святые иконы. Сын Константина, Лев, был тоже иконоборцем, но по смерти его вдова его, благочестивая царица Ирина, почитательница икон, прекратила гонение. На Константинопольскую кафедру избран был новый право-верующий патриарх Тарасий, и по внушению его положено — для умиротворения Церкви собрать Вселенский собор. Но его оказалось невозможно собрать в Константинополе, посреди войска, зараженного упорным иконоборчеством, и так он собрался в 788 году в Никее под председательством Тарасия и при участии 367 епископов, между которыми были и представители Римской Церкви. Это был Седьмой из Вселенских соборов, на которых зиждется вероисповедание Святой Православной Церкви.