Страница 18 из 43
Афанасий был в безопасности среди суровой пустыни; его охраняла любовь и преданность отшельников. Обширные египетские пустыни, горы и бесплодные равнины, окрестности самой Александрии были в эту пору заселены множеством иноков и отшельников; все они горячо были преданы Афанасию и готовы были даже до смерти стоять за твердого защитника истины, слава которого гремела и в пустыне. Воины тщетно обыскивали монастыри и отшельнические кельи; все иноки были настороже: лишь появлялась опасность, Афанасий был немедленно извещаем о ней и препровождаем далее в пустыню. Таким образом он мог в продолжение целых шести лет укрываться от преследователей. Великий епископ любил пустынную жизнь с ее лишениями и трудами; подвигами самоотречения удивлял самых суровых отшельников и внушал им глубокое уважение.
Между тем в Александрии было получено от императора повеление отдать все церкви арианам; выносили из них утварь, святой алтарь, завесу, престол епископский и пред вратами храма сжигали все как нечистое.
Православные, лишенные церквей, собирались по ночам на кладбищах для Богослужения, как во время гонений от язычников; но и тут нападали на них с военной силой и потом предавали пыткам и казни, кого только могли захватить. Между тем Афанасий не переставал следить за делами Церкви, о которых через друзей получал известия, и на все возникавшие вопросы отзывался из пустыни. Верующие принимали с радостью каждое его слово, как победоносное оружие против лжеучений. Таким образом он в глубине пустыни жил и трудился на пользу Церкви, и истина, вопреки мерам насилия, распространялась и укреплялась.
XI. Храмы и богослужение
Ветхозаветный закон воспрещал иудеям совершать свое богослужение иначе, как в храме Иерусалимском. Но слово Спасителя возвестило людям, что поклонение Богу возможно на всяком месте: Наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу… Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине…(Ин. 4: 21, 23). Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18:20).
Поэтому в самые первые дни христианства апостолы и верующие собирались на молитву не в одном только Иерусалимском храме, но и в частных домах. В этих последних они собирались главным образом для совершения Таинства Евхаристии, совершать которое им нельзя было в Иерусалимском храме. Обыкновенно на молитву в доме посвящалась одна просторная горница, отделенная от остального помещения. Эти горницы, в которых собирались верующие, образовали собой первые христианские церкви. Во времена апостольские им не было усвоено название храма, имевшее также значение языческое; обыкновенно их называли: дом Божий, дом Господень, дом молитвы. Когда начались гонения, опасно стало совершать богослужение в домах уже известных под этим христианским наименованием; христиане стали собираться на молитву в темницах, на уединенных кладбищах, и наконец в подземельях, так называемых катакомбах. Катакомбы в своих символических изображениях и надгробных надписях выступают перед нами как таинственное выражение того, чем было христианство для христиан первых веков. Эти мрачные подземелья состояли из длинных галерей, по сторонам которых были углубления, выдолбленные в стенах, для принятия гробов усопших. Великое множество мучеников погребено в этих пещерах, которые также служили усыпальницами и для язычников. Язычники сжигали тела своих умерших, но сохраняли их пепел в урнах, которые поставлялись в гробницы. Эти гробницы, равно как и гробницы христиан, были покрыты изображениями и надписями, которые все свидетельствуют о великом перевороте, произведенном учением Христовым в понятиях и чувствах его последователей.
Страх смерти, бесконечное отчаяние перед вечной разлукой, бессильная злоба на богов, горькие упреки выражаются языческими памятниками, тогда как рядом, на гробницах вновь обращенных, повторяется с трогательным однообразием тихое слово: "с миром!" Слезы любви чувствуются в подобных надписях: "моя маленькая незлобивая голубка", "невинный маленький агнец"; но чувствуется также, что скорбное сердце озарила надежда, что ему непонятно прощание навеки… Краткая надпись: "Корнилий, епископ, мученик", возвещает всеобъемлющее прощение: нет жалобы, нет даже намека на страдания мученика, все покрыто любовью в ожидании светлого, близкого будущего. Как просто верилось в это будущее, видно из следующей надписи: "Климент живет!"
Любимые символы, которые чаще всего повторяются в катакомбах: олень, жаждущий источника вод; лист, вечно зеленый; белый голубь; виноградная лоза, символ радости и т. д. Новозаветные фрески немногочисленны, больше встречаются фрески ветхозаветные, которые служат прообразом новозаветной истины. Но самое дорогое изображение было изображение доброго Пастыря. Изображение же распятия не встречается в катакомбах. От изображения умершего Христа древние христиане уклоняются. Для них Он был живой, и смерть оттого казалась им жизнью, что через смерть они делались причастны Его жизни. Вообще древние христиане уклонялись от всякого прямого изображения Иисуса Христа, дерзая лишь в таинственном символе выражать неизреченное чувство своей души. По памятникам катакомб мы можем составить себе верное понятие о жизни древней Церкви, о той детской простоте, с которой вновь обращенные приняли ее обетования. С верой крепкой шли они по скорбному пути, ведущему в "Царство", свято храня память о первом слове, произнесенном Господом после воскресения Своего: радуйтесь!(Мф. 28: 9).
Бесчисленные эти гробницы мучеников громко свидетельствуют о великих страданиях, принятых христианами первых веков, символы же и надписи этих гробниц свидетельствуют о радостно светлом настроении чистой их жизни.
Во II и III веке, когда по временам бывали промежутки в гонениях и христиане немного оправлялись от гонений, любовь их к Церкви своей находила выражение в построении особых зданий, посвященных исключительно на служение Господу. Желание украсить дом Божий красотой стало присуще всякому, кто возлюбил это селение Божие, чья душа распознала, что один день во дворах Твоих лучше тысячи (Пс. 83: 11). Много раз с возобновлением гонений храмы, воздвигнутые с любовью, делались жертвой ярости язычества, но любовь не оскудевала, и когда снова наставали дни затишья, усердием христиан снова воздвигались храмы. Когда же при императоре Константине христианская вера стала верой господствующей, церкви устроялись с особым великолепием: кедры ливанские, золото, мрамор, все, что было наидрагоценнейшего, служило материалом для их сооружения. Живопись, изображавшая разные события Ветхого и Нового Завета, украшала их стены, но чаще всего повторялось изображение Креста, прежде — орудия позорной казни, теперь — символа безграничной любви… Обыкновенно зданию церкви придавалась продолговатая форма наподобие корабля, а внутреннее устройство применялось к устройству Иерусалимского храма, и храм разделялся на три части. Первая часть при входе в церковь составляла притвор. В этой части должны были стоять во время богослужения оглашенные. За притвором следовала вторая часть, место для верующих — собственно церковь. Третью часть храма составлялалтарь, отделенный от средней части храма перегородкой (иконостас) и завешиваемый завесой во время совершения Евхаристии. В алтарь вели три двери; средняя называлась святыми вратами, а ныне называется — царскими. Против этой двери стоял престол, на котором совершалось Таинство Евхаристии. За престолом было возвышенное место, на котором в известное время, при богослужении, восседал епископ. По обе стороны епископского седалища, несколько ниже, были устроены седалища для пресвитеров. Лампады, светильники, кадильницы, священные одежды, священные сосуды — все эти необходимые принадлежности богослужения были одинаковы с теми, которые и теперь в употреблении в нашей Церкви.