Страница 71 из 75
2
Речь идет, собственно, о нормандцах — именно так корректнее с точки зрения исторической истины именовать этих людей. Термин «норманны», традиционно относимый к викингам, совершавшим набеги на Европу в VIII–XI вв., в случае его применения к выходцам из Нормандии имеет несколько странный оттенок и лишь запутывает ситуацию, создавая иллюзию единства тех и других, в то время как мы имеем дело с принципиально различными историко-культурными общностями. В качестве антитезы этому комментарию следует отметить, что в данном случае именно скандинавское происхождение предков норманнов отразилось в той напористой, целеустремленной и в высшей степени энергичной политике, которую проводили как наиболее выдающиеся из нормандских вождей, так и все нормандцы в целом. Секрет феномена Нормандии, заявившего о себе на рубеже раннего и развитого Средневековья и во многом, собственно, обусловившего переход от первого ко второму, кроется именно в этом безотчетно осознаваемом наследии предков, а также в том, что викинги, осевшие в Северной Франции, влили новую кровь в жилы населения этой земли. Нормандия получила подпитку в форме своеобразного клона наиболее молодого и агрессивного социального организма на континенте, почти идентичного по основным показателям германским социумам эпохи Великого переселения. Аналогичным было и влияние — «пассионарность» викингов по инерции продолжала оказывать воздействие на масштаб притязаний и формы деятельности государей из рода нормандских герцогов, да и простых нормандцев. — Примеч. ред.
3
Боэмунд в течение своей весьма насыщенной событиями жизни не только владел территориями в Италии, но и стал фактическим основателем княжества крестоносцев в Антиохии. Этим и объясняется двойственность его прозвища: Тарентский и Антиохийский. — Примеч. ред.
4
Например, незадолго до начала XI века Аббо, аббат монастыря Флери, заметил, что в народе распространяется мнение о том, что конец света наступит, когда Благовещение совпадет со Страстной пятницей (Pat. Lat., vol. CXXXIX, col. 472). Возможно, Аббо имел в виду 992 год, когда подобное совпадение действительно имело место. Естественно, это явление повторялось и позже, например в 1065 и 1910 годах. Что касается последней даты, то многие, может быть, вспомнят стишок того времени, часто повторяемый в Лондоне: «Когда Господь наш упадет на колени к Богоматери // Англию ждет ужасное несчастье». Однако в данном случае предзнаменование относилось не к концу света, а к смерти короля Эдуарда VII. — Примеч. авт.
5
«Все улицы города были заполнены трупами настолько, что никто не отваживался войти туда из-за запаха, по узким городским улочкам было невозможно пройти, не наступив на тела мертвых». Guesta Francorum, VII, с. 20. — Примеч. авт.
6
Лишь некоторые из преступлений XI века ужаснее, чем те, что были совершены в Бухенвальде или в Хатыни, но, в то же время, в 1945 году за одну-единственную ночь в Дрездене погибло столько же людей, сколько за всю кампанию «Разорения Севера» Вильгельма Завоевателя с 1069 по 1070 год. — Примеч. авт.
7
XI век не может претендовать на монополию этой идеи. Классическим примером «священной войны» (помимо крестовых походов) может служить вооруженная экспансия мусульман в VII и VIII веках. Идея была стара уже тогда, но она существует и сегодня. XX век приумножил количество подобных примеров. Сообщения об ангелах в битве при Монсе, разлетевшиеся в 1914 году по всей Англии, могли быть позаимствованы из хроник о войнах норманнов. Излишне особо оговаривать идеологическую сущность войны между Сталиным и Гитлером, можно лишь вспомнить, что 19 мая 1940 года одну из самых известных своих речей сэр Уинстон Черчилль закончил цитатой из книги Маккавеев и косвенной ссылкой на девиз крестоносцев: DEUS VULT. Согласно отчетам, в июне 1967 года Священная война была провозглашена как раввинами в синагогах Лондона, так и муфтиями в мечетях Дамаска. — Примеч. авт.
8
Этот труд, возможно, использовал Петр Дьякон, когда работал над вторым вариантом хроники Льва Остийского во второй половине XII века. — Примеч. авт.
9
Произведение Анны Комниной представляет собой одно из наиболее примечательных сочинений Средневековья, поскольку сочетает в себе как трезвый исторический анализ и обилие важных подробностей, так и живейшие, непосредственные и яркие оценки людей данной эпохи, в том числе и норманнских правителей. Двойственность, присущая этим оценкам, всецело определена тем, что Анна, будучи кровным и, если угодно, потомственным врагом норманнов, отдавала себе отчет в значительности тех личностей, которые противостояли ее отцу. — Примеч. ред.
10
Именно с территорией позднейшей Нормандии были связаны наиболее драматичные события эпохи галльских войн Гая Юлия Цезаря — его морские бои с венетами, а также подготовка и осуществление высадки в Британии. — Примеч. ред.
11
Эпопея завоеваний Рольфа, известного в скандинавском мире под прозвищем Пешехода (якобы он был столь массивен и велик, что его не могла нести ни одна лошадь), растянулась более чем на два десятилетия рубежа IX–X вв. В ходе которых он «прославился» среди населения по обе стороны Ла-Манша и стал одной из наиболее одиозных персон своего времени среди вождей викингов. Однако его постигла судьба, схожая с судьбой многих других предводителей северных воинов: в зрелом возрасте, удовлетворив, вероятно, все свои юношеские амбиции, Рольф вполне отчетливо осознал все преимущества вхождения в состав правящей элиты Запада. Крещение и принесение вассальной присяги франкскому королю Карлу Простоватому, к которым сами викинги, судя по всему, отнеслись не без определенного и вполне характерного юмора, тем не менее, дало им массу преимуществ перед теми скандинавами, которые предпочли продолжение разбойной жизни с малопонятными перспективами у себя на родине, где оставалось все меньше места для личной инициативы и политического маневра в условиях складывавшихся скандинавских государств. (Упомянутый характер восприятия викингами новых обычаев иллюстрируется хрестоматийным эпизодом принесения ленного оммажа королю. Сам Рольф категорически отказался вставать на одно колено и целовать ногу государя, что предусматривалось протоколом, предложив выполнить это кому-либо из своих дружинников. Воин же, которому пришлось исполнять эту малоприятную для викинга обязанность, не затруднил себя вставанием на колено, но поднял ногу короля до уровня собственных губ, чем вызвал восторг и одобрение товарищей и, разумеется, шокировал свиту короля). — Примеч. ред.
12
Сохранялся дух викингов, однако само скандинавское происхождение уходило в прошлое. Потеря скандинавами в Нормандии своей этнической идентичности вошла в число классических примеров ассимиляции и забвения собственных корней — уже второе поколение скандинавов во Франции забыло собственный северный язык, а их вожди — теперь уже герцоги Нормандии и их приближенные — выписывали из Скандинавии воспитателей и учителей для своих детей. К середине же XI столетия скандинавское происхождение, которое, конечно же, не было забыто (забвение родословных вообще несвойственно для Средневековья), во всяком случае перестало оказывать сколько-нибудь заметное влияние на политические приоритеты. — Примеч. ред.
13
Речь идет об одном из наиболее примечательных конунгов Норвегии, с именем которого связывается окончательное крещение этой страны и важнейшие шаги по ее устойчивому объединению — Олафе Толстом, который вошел в историю под именем Олафа Святого и стал не только небесным покровителем Норвегии, но и наиболее популярным скандинавским святым эпохи Средневековья. — Примеч. ред.