Страница 12 из 16
Коулмэн (смеясь): Это был смешной голос.
Гёлин: Я заказала для него это сердечко на цепочке из каталога моей мамы «Фримэн». Оно пришло только сегодня утром. Вчера вечером я попросила его писать мне с его нового адреса, хотела послать ему кулон по почте. У меня никогда не хватило бы смелости отдать ему его лично. Я бы сгорела от смущения. Четыре месяца я копила деньги, чтобы купить ему кулон. Все мои самогонные деньги. (Плача). Все мои самогонные деньги пропали. Я лучше бы промотала их с парнями в Караре, а не возлагала мои надежды на человека, которого, как я прекрасно знала, мне никогда не видать, чёрт бы его побрал.
ГЁЛИН разрезает цепь ножом надвое.
Коулмэн: Не режь свою хорошую цепочку, Гёлин.
Вэлин: Оставь в покое твою цепочку, Гёлин. На вид она чего-то стоит.
ГЁЛИН бросает цепочку в угол.
Гёлин (сопя): Ну что, вы там прочитали письмо, нет?
Вэлин: Я прочёл. Куча вонючего дерьма.
Гёлин: Я прочла его, чтобы посмотреть — может он упоминает меня. Ни слова.
Коулмэн: Это письмо просто дерьмо, [так ведь] Вэлин? Не стоит его и читать?
Вэлин: Не стоит.
Коулмэн: Тогда я не буду, у меня нет времени на письма. Я никогда не видел в них смысла. Они просто писанина, да и всё.
Гёлин: Мне понравилась часть, где он закладывает за вас свою душу. А вам понравился этот фрагмент.
ВЭЛИН подбирает сломанную цепочку.
Вэлин: Я, пожалуй, не понял этот кусок.
Гёлин (пауза): Отец Уэлш утопился в озере вчера вечером, в том же самом месте, что и Том Хэнлон. Они вытащили его тело сегодня утром. Его душа в аду, о котором он говорит в [письме], и только вы можете спасти его душу. (Пауза). Заметьте, он никогда не просил меня спасти его душу. Я бы хотела спасти его душу. Почла бы за честь, но нет. (Плача). Он просит сумасшедших пьяных безмозглых дерьмовых тупиц.
Шокированный КОУЛМЭН читает письмо, ГЁЛИН идёт к двери. ВЭЛИН подаёт ей кулон.
Вэлин: Твоё сердце, Гёлин, храни его для себя.
Гёлин (плача): К чёртям моё сердце. Ко всем чертям. Выбрось на помойку этот дурацкий кулон, это будет самое лучшее место для него. (Выходя). Даже ни слова обо мне!
После того как ГЁЛИН вышла, ВЭЛИН садится в кресло, рассматривая цепочку. КОУЛМЭН заканчивает чтение письма, оставляет его на столе и садится в кресло напротив.
Вэлин: Ты прочитал письмо?
Коулмэн: Да, я прочитал.
Вэлин (пауза): Печальная история, а?
Коулмэн: Да, печальная. Очень печальная.
Вэлин (пауза): Ну что попробуем для самих себя? Поладить друг с другом?
Коулмэн: Попробуем.
Вэлин: Попробовать не вредно.
Коулмэн: Да, нисколько не вредно.
Вэлин (пауза): Бедный Отец Уэлш Уолш Уэлш.
Коулмэн: Уэлш.
Вэлин: Уэлш. (Пауза). Я думаю, почему он сделал это?
Коулмэн: Я полагаю, он должен был быть расстроен чем-то.
Вэлин: Да наверно. (Пауза). Это дорогая цепочка. (Пауза). Мы отдадим её Гелин, когда в следующий раз увидим её. Она сейчас просто в шоке.
Коулмэн: Да. Она вообще не в своём уме. Она также изо всех сил больно рванула мои волосы, видал?
Вэлин: Видно было, что тебе больно.
Коулмэн: Ещё бы.
Вэлин (пауза): В любом случае самоубийство Отца Уэлша делает споры о чипсах неуместными.
Коулмэн: Да, конечно.
Вэлин: А?
Коулмэн: Да, конечно.
Вэлин: Да. Ужасно неуместными. Ужасно неуместными.
Коулмэн (пауза): Ты видел, что его звали «Родерик»?
Вэлин (сопит): Видел.
Коулмэн (пауза. Серьёзно): Зря мы смеялись.
ВЭЛИН кивает. Лица у обоих становятся серьёзными. Свет гаснет.
Сцена седьмая
Комната более прибрана. Письмо УЭЛША приколото к основанию распятия. Входят одетые в чёрное ВЭЛИН и КОУЛМЭН только что после похорон УЭЛША, КОУЛМЭН несёт маленький пластиковый пакет полный пирожков с сосисками и слоёных пирогов. Он садится за стол. ВЭЛИН открывает свою коробку, в которой лежит бутылка с самогоном.
Вэлин: Ну, вот и всё.
Коулмэн: Да, вот и всё. Отца Уэлша больше нет.
Вэлин: Доброе дело.
Коулмэн: Да. Это часто доброе дело, когда они хоронят священника.
КОУЛМЭН опорожняет свой пакет на стол.
Вэлин: Ты вовсе не должен был набивать целый пакет, Коулмэн.
Коулмэн: Разве они сами не предлагали?
Вэлин: Но не набивать же полный пакет, я говорю.
Коулмэн: Всё равно это пошло бы в отходы. К тому же этого пакета нам с тобой хватит не на долго.
Вэлин: Нам с тобой?
Коулмэн: Конечно нам с тобой.
Вэлин: Оо.
Они едят немного.
Это хорошие слоёные пироги.
Коулмэн: Они действительно классные.
Вэлин: Ты не можешь отрицать, что Католическая Церковь знает, как делать хорошие слоёные пироги.
Коулмэн: Это лучшее что у них есть. Их пирожки с сосисками тоже не плохи, хотя они наверно их просто покупают.
Вэлин (пауза): Э, не выпьешь со мной стаканчик самогона, Коулмэн?
Коулмэн (шокирован): Да, выпил бы. Если ты можешь выделить пятнадцать капель.
Вэлин: Я легко могу выделить пятнадцать капель.
ВЭЛИН наливает два стакана, в одном больше чем в другом, подумав, даёт КОУЛМЭНУ тот в котором больше.
Коулмэн: Спасибо тебе, Вэлин. Точно у нас тут собственный небольшой пир.
Вэлин: Это точно.
Коулмэн: Ты помнишь, как мы мальчишками натягивали одеяла между нашими кроватями и прятались под ними, как будто это была палатка над нами, и затем пировали ароматными сэндвичами с джемом?
Вэлин: Это вы с Миком Даудом пировали в палатке между нашими кроватями. Вы вообще никогда не пускали меня туда. Вы наступали мне на голову, если я пытался залезть с вами в палатку. Я до сих пор помню это.
Коулмэн: Так это был Мик Дауд? Я вообще не помню этого. Я думал, что это был ты.
Вэлин: Половину моего детства ты только и делал, что наступал мне на голову и к тому же без всякой причины. А помнишь, как ты прижал меня к полу и сел на меня в мой день рождения и выпустил тягучую слюну из своей глотки и пускал её всё ниже и ниже, пока она не попала мне в глаз?
Коулмэн: Я хорошо это помню, Вэлин, и я скажу тебе следующее. Я хотел всосать обратно эту слюну, когда она попала тебе в глаз, но у меня не получилось.
Вэлин: И это в мой день рождения.
Коулмэн (пауза): Прости меня за то что я пустил слюну тебе в глаз и я прошу простить меня за то, что я наступал на твою голову, Вэлин. Я прошу прощения и душа Отца Уэлша тому свидетель.
Вэлин: Я принимаю твои извинения.
Коулмэн: Однако я помню, ты часто кидал камни мне в голову, когда я спал, довольно большие камни.
Вэлин: Эти камни всегда были лишь возмездием [за обиды с твоей стороны].