Страница 34 из 80
Я не хотел приближаться к дому. От одной мысли об этом меня охватывало нехорошее предчувствие. Но так как логичных доводов, почему не надо приближаться к дому, я не мог привести, пришлось согласиться с другом.
– Побежали! Только на крылечко! В дом проситься не будем, договорились?
– Конечно! Зачем нам в дом? Люди там, наверно, Новый год празднуют, а тут мы заваливаемся… Не люблю быть незваным гостем.
И мы помчались к дому. Забежали на скрипящие ступеньки крыльца и сняли с себя капюшоны.
– Что-то не похоже, что там праздник полным ходом идет, – настороженно заметил я, осматривая дом. – Голосов изнутри не слышно, да и из-под ставень свет не пробивается…
– И вкусной едой не пахнет, – добавил Алик.
Я посмотрел на часы, которые высвечивались на дисплее «мертвого» мобильника.
– Без пяти двенадцать. Все люди сейчас взрывают хлопушки, поднимают бокалы с шампанским и смотрят по телевизору поздравление президента…
– А мы стоим на крыльце чужого дома и нюха… – договорить Алик не успел. Ветер бросил ему в лицо горсть снега. Алик закашлялся.
Не прошло и секунды, как продуваемое всеми ветрами крылечко замело снегом. Теперь не было никакой разницы, где стоять – под небом или под крылечком.
Вдруг я как-то неловко увернулся от порыва ветра, оступился и… кубарем полетел прямиком на дверь дома.
– Сейчас хозяева нам по ушам надают! – перепугался Алик.
Но я уже стоял на четвереньках и заглядывал в темную глубь дома. Открываясь, дверь жутко заскрипела несмазанными петлями. Хозяева не показывались. Да и были ли там хозяева? Дом казался необитаемым. К тому же от его стен исходили непонятные волны опасности.
– Алик… По-моему, там никто не живет… – неуверенно проговорил я. – Вон как затхлостью прет из него.
– Ты думаешь? – Алик подошел к порогу. – Хозяева! Ау! Тут-тук-тук! Кто в теремочке живет?
На его крик никто не отозвался.
– Люди! – теперь уже мы кричали в унисон. – Люди! Здесь есть кто-нибудь?
В ответ – завывание метели.
– Так здесь нет никого, – сообразил Алик. – Поэтому-то и свет не пробивается, и вкусностями не пахнет… А раз так – идем внутрь. Переждем там снегопад. Может, и телефон разыщем.
– Думаю, это плохая идея.
– Почему?
– Дом-то чужой…
– Да? Тогда где хозяева? Слушай, не будь дураком, идем в дом. Я больше не хочу на крыльце стоять. Мне холодно. И жрать охота. Я уверен, что в этой развалине никто не живет. Ну?
Алик переступил через порог. Мне ничего не оставалось, кроме как проследовать за другом.
Чувство тревоги усилилось.
…Мы вошли в дом и захлопнули за собой дверь. Едва я переступил порог, как на душе стало невыносимо тоскливо.
В доме было тихо, как в могиле. Темно, как в открытом космосе, если оттуда убрать все звезды и планеты. И холодно, как в гигантском морозильнике. Один раз мне удалось побывать в таком морозильнике площадью со школьный спортзал. Впечатление, надо сказать, не из приятных: гнетущая атмосфера, страшный холод и висящие на крюках туши коров, свиней и прочей «живности»… Ужас!
На улице жалобно завывал ветер. В доме было так холодно, что изо рта валил пар.
Кожей я чувствовал угрозу. Хотелось выть и как можно скорее отсюда убежать. Так советовали чувства. А разум талдычил свое: почему убежать? Зачем? Дом как дом, ничего странного не происходит. Да и мало ли почему здесь хозяев нет! Может, они на Новый год поехали в теплые края, сейчас же это модно.
– Темно, хоть глаз выколи, – шепотом поделился своими впечатлениями Алик. – Надо выключатель поискать.
Мы принялись на ощупь искать выключатель. На него наткнулся я. С трудом нажал на жесткую кнопку. Над нашими головами раздался треск, скрежет, а затем комнату залил противный тусклый желтый свет.
– Да будет свет! – повеселел Алик.
Я промолчал. Вместо ответа принялся осматривать комнату. Стены просторной гостиной покрывал блестящий иней. Висящие на стенах картины в массивных рамах тоже заиндевели. Неподалеку от меня на высоких изогнутых ножках стоял элегантный старинный диван, рядом с ним – два кресла и стул. Наверно, если бы я осмелился сесть на этот стул, то пришлось бы изо всех сил следить за осанкой – царский вид стула очень к этому располагал. В углу комнаты стояло пианино с раскрытой нотной тетрадью на подставке для нот.
– Хозяева! – крикнул Алик.
Как и прежде, в ответ – тишина.
И тут запищали мои наручные часы: наступил Новый год. Одновременно с этим писком на втором этаже раздался грохот такой силы, что с потолка посыпалась пыль. Я вскрикнул от страха и посмотрел на потолок, с которого свисали рваные клочья паутины. И закричал снова. Потому что увидел висящую прямо над моей головой старинную люстру со множеством лампочек в форме свечей. Люстру обвивала паутина. Лампочки не горели…
Откуда же тогда льется свет?
Окраина деревни Северной
Дом
00.00, ночь с субботы на воскресенье.
Мы с другом замерли. Некоторое время слышались лишь наше дыхание и стук сердца.
– Алик… Что это?.. – прошептал я, вцепившись рукой в куртку друга.
– Н-не знаю, – так же шепотом ответил Алик. – М-может, там хозяева?..
Другую версию мы не успели придумать. Жуткий грохот раздался снова. И только тут я понял: этот грохот не что иное, как выстрел.
Тишина.
Тяжелое дыхание Алика.
Он шмыгнул носом.
Ни звука. Только странное «з-з-з-з-з», словно мы находимся в трансформаторной будке или же в пчелином улье.
Или это от нашего внутреннего напряжения звенел воздух? Не знаю.
Тусклый желтый свет, льющийся непонятно откуда (лампочки же не работали!) начинал сводить с ума.
– А-а-алик. – Я попытался сглотнуть ком, подступивший к горлу.
В этот миг прогремел раскатистый гром. Свет молнии перекрыл умирающий свет лампочек. Ветер поднялся такой силы, что подоконники начали поскрипывать и трястись, как ненормальные. Снег стучал в окна частой дробью, словно ветер бросался мелкими камешками.
– К-к-к… – простучал зубами Алик и выпучил глаза.
– А?
– К-к-к… – повторил он.
– Алик, не пугай меня… – заволновался я и прижался поближе к другу.
– Как…
– Что – «как»? Алик, что?!
– Как мы м-можем видеть свет м-молнии, ес-сли ст-тавни за-закрыты? – наконец закончил он предложение.
Меня накрыла ледяная волна ужаса. Алика, судя по виду, тоже. Его лицо побелело. Он стал похож на мертвеца. Еще этот действующий на нервы желтый свет… И непонятное жужжание… «З-з-з-з-з… З-з-з-з-з…» Казалось, кто-то медленно мне сверлит голову.
Ба-бах! – пыль снова обильно посыпалась с потолка. От неожиданности я подпрыгнул на месте. Сердце бешено заколотилось. В висках застучало.
– Так, все, сваливаем отсюда, – решительно прошептал Алик, направляясь к двери. – Мне здесь не нравится.
– Идем. Да побыстрее. Ну его к лешему, этот дом – лучше под снегом на улице постоим.
Напряженные до предела, мы направились к двери. Я взялся за рельефную круглую ручку. На металлической, потемневшей от времени золотистой поверхности была изображена тигриная морда с разинутой пастью.
– Открывай же, открывай, – нетерпеливо подгонял меня Алик. – Не тормози. Ну же…
– Да открываю. Открываю.
Я повернул ручку. Шагнул вперед, в темноту. И…
– Что за… – икнул Алик.
– Господи…
– Этого не может быть. Это сон. Такое бывает только в кино. Нет. Я не верю. Не верю.
Однако это был не сон. За дверью высилась покрытая инеем кирпичная стена. Нас замуровали.
Я приложил ладони к стене. Холодная. Ледяная. На стене остались следы моих рук.
Не успели мы с Аликом обменяться мнениями и понять, что все это значит, как откуда-то сверху раздался душераздирающий крик. Трудно было понять, кому он принадлежит – мужчине или женщине.
И тогда наши нервы не выдержали. Мы закричали в унисон на ноте «ля».