Страница 33 из 103
Вообще правила к этому типу шифров составляются весьма полные и подробные. Изучение их дает представление о криптографических взглядах составителей шифров того времени. Так, в этих правилах обосновывалось отмеченное нами и для более ранних шифров обязательное наличие двух и более шифробозначений для гласных, наиболее употребительных имен собственных и слогов «Сiя новая цыфра зделана столь пространна въ томъ единственно намъренiи, чтобъ означить въ ней всъ гласныя, такъ же часто употребляемыя имяна и рьчи многими числами, и прибрать къ ним возможныя окончанiя: частое повторенiе первыхъ и стеченiе вторыхъ, когда они многими изображены слогами, открываютъ обыкновенно цыфру».
Важнейшим условием правильного шифрования считалось постоянное равномерное использование всех шифробозначений, включая пустышки и те, которые исключались при расшифровании. Такие величины следовало вставлять в середину фраз и даже слов.
Увеличение использования шифробозначений, в частности, могло достигаться и тем, что при повторении одних и тех же слов или имен собственных в тексте шифровать их с помощью других элементов шифра, нежели в первый раз. Например, зашифровав слово в первый раз, набрав его по буквам, в другой раз набирать его по слогам или использовать дважды слоги, но в разных сочетаниях с буквами и т.п. С другой стороны, в этих шифрах одному шифр–обозначению порой соответствовали разные слова (например, Китай, китаец, китаянка). Это делалось для того, «чтобы не было неиспользованных слов». При расшифровании из контекста, как правило, легко можно было выбрать необходимое слово.
Во всех правилах подчеркивалась необходимость строгого соблюдения правил пользования шифрами, давались частные рекомендации по их практическому использованию. Так, например, не разрешалось запоминать наизусть шифробозначения, в том числе гласных и слогов, хотя это было и легко, так как они использовались чаще других величин. Такое запоминание, по мнению составителей, мешало использовать другие шифробозначения этих же словарных величин, вставлять пустые, что облегчало поиск ключа к шифру. И вообще рекомендовалось не особо полагаться на память, так как это могло привести к ошибкам, изменяющим смысл шифровок.
Читая сейчас эти старые правила пользования государственными шифрами России, невольно обращаешь внимание на их целевую направленность на воспитание у лиц, имеющих дело с шифрами. чувства долга, глубокого и осознанного уважения к государственным интересам: «Пространство ея (цифири. — Т. С.) испужаеть можетъ быть и своихъ, пока они с нею не спознаются: но пусть трудна она и въ самомъ деле; неть въ свете ни труда, ни прилежания, коими бъ не должно жертвовать сохранению цыфръ, когда сему превращению вверяются часто великия государственныя тайности».
Сохранившийся в архиве один из шифров, которым пользовалась императрица Екатерина Великая для переписки с канцлером, представляет собой именно такой тип шифра[106]. Но в екатерининскую эпоху появляются шифры еще более сложного устройства, с еще более подробными и сложными правилами. Характерным для них является то, что кроме двух словарей (русского и французского), они имеют еще и два так называемых прибавления, которые включают в себя дополнительный перечень отдельно русских и отдельно французских слов и словосочетаний, а также еще раз алфавит и перечень слогов, предлогов, а для французских прибавлений — дифтонгов и артиклей с кодовыми обозначениями другой, в отличие от основного словаря, значности. Так, например, в цифири 1781 г. для переписки Коллегии с находившимся во Франкфурте–на–Майне графом Румянцевым[107] словарные величины 1–го листа (русского словаря) имели кодовые обозначения от 1001 до 2000, 2–го листа (французского словаря) — с 3001 до 4000, французское дополнение состояло из 299 величин с шифробозначениями от 500 до 799, русское дополнение также имело трехзначные шифробозначения: с 222 до 321, с 666 до 765 и с 888 до 987. Чтобы «вмешивать» величины из русского прибавления в текст, шифруемый по основной части, следовало употреблять в качестве переходных числа от 222 до 322 (сколько угодно и в любой последовательности), а также от 666 до 766 и от 888 до 988, т.е. всего триста чисел, которые следовало писать «с прибавкой нуля в конце».
По этому типу шифров следовало шифровать, меняя в строке значность шифробозначений (с 3–на 4–значные и наоборот) по особым правилам. Весь шифртекст писался слитно без разделения шифр–обозначений точками.
Когда корреспондент располагал несколькими шифрами со словарями на разных языках, ему рекомендовалось иногда использовать русскую часть от одного шифра, а французскую часть от другого. Так, например, в правилах к одному из цифирных ключей, принадлежавшему послу в Стокгольме Рикману, говорилось: «А чтоб в случае нужды можно было вмешивать между русских и французские слова, то для сего употреблять французскую генеральную цифирь, дав приметить разбирателю то постановлением чисел, значущих А,Б,С». По окончании французского текста следовало поставить шифробозначения, соответствовавшие слогам бю, ки. Русское приложение этот шифр Рикмана имел свое собственное[108].
Частная переписка Екатерины II и ее окружения также иногда шифровалась. В основном для этого использовались специальные коды, с помощью которых слова и фразы заменялись на другие слова и фразы, скрывающие истинное содержание письма (жаргонные коды).
Два таких кода 1788 г. для переписки великого князя Павла Петровича и великой княгини Марии Федоровны были опубликованы П. В. Стегнием в замечательной книге «Хроники времен Екатерины И» (М.: Олма–Пресс, 2001). Здесь, например, фраза «Поцелуй еще раз Александрии» означает «Вам придется покинуть Петербург»; «Что Вам пишут из Турина?» — «Письма от императрицы весьма любезны»; «Пришлите мне черную ленту на трость» — «Ваши письма перлюстрируются» и т.д.
Дипломаты и тайнопись
28 января 1779 г. Екатерина II утвердила штат заграничных учреждений Коллегии иностранных дел — «Штат постам министерским вне государства». Звание посла по этому штату было присвоено лишь русскому представителю в Варшаве, большинство же русских представителей за границей именовались «министрами второго ранга». Такие министры находились при дворах главных европейских государств: в Вене, Париже, Лондоне, Берлине, Стокгольме, Мадриде, Константинополе, Лиссабоне, Неаполе, Дрездене, Гааге, Копенгагене, Регенсбурге. Некоторые дипломатические представители назывались просто министрами (в Венеции, Эйтине, Митаве) и резидентами (в Гданьске, Гамбурге). К министерским постам были добавлены также «генеральный консул или комиссар» в Италии и «генеральный консул» в Архипелаге (Англии). Всего министерских должностей по штатам 1779 г. было 21. При министрах в заграничных представительствах России состояли: один советник посольства, один или два титулярных советника, один переводчик, один или два студента.
И лишь по штатам, утвержденным 6 января 1800 г. императором Павлом I, министров второго ранга заменили послы и посланники. Послы назначены были в Вену и Стокгольм, посланники — в Берлин, Лондон, Копенгаген, Мюнхен, Лиссабон, Неаполь, Турин и Константинополь. В Париже, Мадриде, Гааге в тот год по политическим обстоятельствам не было вовсе русских представителей. В Регенсбурге министра заменил резидент, вместо министров и резидентов в Дрездене и Гамбурге были назначены поверенные в делах, а в Данциге и Венеции — генеральные консулы.
Вся переписка этих лиц шифровалась и держалась в строгом секрете. Большое внимание соблюдению тайны уделялось и в самой Коллегии в отношении лиц, работающих по шифровальной части. Рассуждая «о наилучшем содержании в секрете всех в секретной экспедиции дел», Коллегия еще в 1744 г. определила приказать всем служителям этой экспедиции (и архива) «ни с кем из посторонних людей об этих делах не говорить, не ходить на дворы к чужестранным министрам и никакого с ними обхождения и компании не иметь». Этот приказ подтвержден был вторично 28 марта 1758 г.: «Для сохранения вящего секрета при нынешних военных и всяких важных обстоятельствах» секретарям секретной экспедиции вменялось в обязанность строго смотреть за переводчиками, «чтобы дела, им порученные, по столам не лежали и чтобы товарищи их не читали этих дел». В заключение приказа подтверждалось запрещение кого–либо постороннего пускать в апартаменты, занятые секретной экспедицией.
106
Там же. Д. 64.
107
Там же. Д. 126.
108
Там же. Д. 127.