На службе россии

Венгры встречают пришельцев из НТС с быстрым пониманием их задач. Об этом близкий наблюдатель событий, член Совета НТС Артемов, пишет: “Наши группы устанавливают связь с ревкомами, движутся навстречу советским танкам. Наши письма везутся друзьями вглубь до Будапешта, наша литература распространяется по всей территории восстания и разбрасывается революционными летчиками над столицей”… (“За Россию”, декабрь 1956 г.).

Уязвимое место – возглавление революционного движения. Очень разнородно. В ревкомы влились стихийно разные люди: коммунисты, беспартийные, антикоммунисты. Несогласованность действий между ревкомами различных городов. Несогласованность действий иногда в самих ревкомах. Этим затруднена и работа членов НТС: с кем нужно иметь дело? Сразу в этом разобраться трудно… Будет отмечено впоследствии: “Революционное движение, в своей массе очень высококачественное, тем не менее общепризнанных авторитетов для возглавления и водительства не выдвинуло” (“Посев”, 25 ноября 1956 г.). Многие венгры-бойцы понимают, что только смычка повстанцев с русскими солдатами и может спасти революцию. В ревкомах не всегда понимают, медлят… Об этом позднее, в редакции “Посева”, скажет один из бойцов Будапешта: “Гость рассказывает, что в трех городах он встречался с листовками НТС – в Будапеште, Сцекешфехеваре и Варпалоте. Уже на Западе он понял, что недостаточное использование линии, рекомендуемой русскими друзьями-революционерами, было одной из крупнейших ошибок венгерских революционеров” (“Посев”, 3 февраля 1957 г.).

Но все же протянутая венграм рука не останется повисшей в воздухе. Венгерские повстанцы, в знак благодарности, пришлют во Франкфурт центральному руководству НТС одно из боевых знамен.

О Венгрии в литературе НТС будет очень многое. На посевских конференциях… В особой брошюре “Правда о Венгрии”… Совет НТС сделает соответствующие выводы. {См. 2-е приложение к этой главе.} С опозданием, и когда спасти что-либо будет уже невозможно, отзовется на будапештское “Кровавое воскресенье” официальный западный мир. {См. 2-е приложение к этой главе.}

Ну, а наш народ как? Остался безмолвным?

Отклики на родине

Их как будто бы вначале и нет. Чей голос можно услышать? Солженицын… никому не известный бывший зэк, всего несколько месяцев до того обретший относительную свободу.. Он пишет. “О Венгрии — я был никто, чтобы крикнуть” (“Бодался теленок с дубом”, с. 243). А другие?..

Первые отклики, доходящие до НТС из Москвы, мало утешительны: “Настроения разные. Пожалуй, поначалу у части людей было чувство: “Ну, уж если наши вмешались, то раздавят”. Были и такие, что грозились: сотрем Венгрию в порошок! Большинство молчит, а что думают, сказать трудно” (“Посев”, 25 ноября 1956 г.). Добавим от себя: быть может, ничего не думают…

Другое сообщение из Москвы: “Народ возмущает то, что о событиях, которые его касаются самым кровным образом, правительственные инстанции и газеты или не сообщают ничего, или дают извращенные сообщения… Это ставит перед каждым из нас, где бы он ни находился, определенную задачу: распространять революционное слово, распространять революционную литературу” (тот же источник).

На задушенную народную революцию реагируют открыто подхалимы. 22 ноября 1956 года “Литературная газета” публикует заявление советских писателей, в том числе Шолохова. Это — ответ на протест французской интеллигенции касательно учиненной в Венгрии кровавой бани. Шолохову, в свою очередь, отвечает французский писатель Жан Руно, бывший электромеханик на шахте № 9 треста имени Кагановича в Макеевке (Донбасс). Руно пишет Шолохову:

“В России никто не ошибется в происхождении подписанного вами письма. Тем более, что русские читатели знают, что советская пресса вот уже месяц как делает чудеса, чтобы скрыть правду о Венгерской революции… “Правда”, “Труд”, “Красная звезда” каждый день возвещают, что жизнь в Венгрии входит в колею, никогда не объясняя, каким образом она вышла из колеи… Умоляю вас, Михаил Шолохов, поезжайте в Венгрию и узнайте на месте, в самом ли деле студенты Политехникума и рабочие из Чепеля – “фашисты” и “белогвардейцы”… Я прошу вас, во имя солидарности, которая связывает меня с моими прежними товарищами – рабочими Донбасса. Если бы они могли писать свободно, они сказали бы вам то же, что сказал я” (западная пресса, 30 декабря 1956г.).

Понемногу и в России картина проясняется. В феврале 1957 года руководство НТС получает из Москвы письмо. В нем говорится: “Беспорядки в Московском университете, вероятно, известны всем. Однако тоже известно, что во многих других университетских городах были студенческие беспорядки и все они по времени совпадают с венгерскими событиями…

Солдат и офицеров, участвовавших в подавлении венгров, видеть не пришлось. Есть сведения, что эти войска полностью изолированы от населения и расположены севернее Крыма… Венгерские события непонятны даже тем, кто верой и правдой за советскую власть. Некоторые крупные партийцы говорят, что зря сначала выводили войска. За это время венгры успели, мол, вырезать всех своих коммунистов… В общем, подумывают люди о своей собственной судьбе, о своем будущем. Другие говорят, что не надо было вообще “лазить” в Венгрию, что Советский Союз очень бы от этого морально выиграл, особенно в глазах восточных стран… Повторяю, такие фразы слышатся среди лояльных власти людей, среди партийцев”.

Венгрия… Поворотный пункт всей дальнейшей борьбы. Народная революция отзовется гулким, долгим эхом внутри России, в течение ряда последующих лет.

Венгерская революция была стыком двух периодов — сталинского и хрущевского. Сталинщина кончилась. А Хрущев своими действиями породил надежды, особенно в среде интеллигенции. За ложными надеждами последовало горькое разочарование.

ПРИЛОЖЕНИЯ К ОДИННАДЦАТОЙ ГЛАВЕ

Первое приложение

Показания трех венгров, сражавшихся в Будапеште.

“23 октября сотни тысяч человек участвовали в демонстрации солидарности с польским народом перед памятником Петефи и перед парламентом… По дороге к парламенту толпа остановила несколько советских танков, призывая танкистов участвовать в их демонстрации с требованием устранения диктатуры. Ряд экипажей танков примкнул к демонстрантам. Когда демонстрация вышла на площадь перед парламентом, части А ВО открыли огонь прежде всего по русским солдатам, открывшим люки своих танков.

Первым убит был русский капитан – командир данного подразделения, солидаризировавшегося с демонстрантами… Затем штурмом бьш взят парламент, при участии потерявших своего командира русских солдат. Много русских солдат передавало восставшему народу свое оружие” (19 ноября 1956 г. на пресс-конференции в Бонне).

Второе приложение

Выводы руководства НТС:

“Венгерскую революцию нельзя рассматривать в отрыве от процессов, происходящих в нашей стране и в других странах коммунистического блока. Они связаны даже чисто внешне. Как известно, будапештская демонстрация, которая и послужила началом восстания, была задумана как демонстрация солидарности с польским народом…

Когда, 31 октября, коммунистический режим в Венгрии фактически окончил свое существование и Венгрия стала на путь обновленной, послекоммунистической демократии, в стране пришли в движение многие силы… Мы имеем в виду те радикальные антикоммунистические силы, для которых всякое сотрудничество с какими бы то ни было коммунистами – титоистского ли, гомулкистского ли, радикально-реформистского ли толка – являлось неприемлемым…

На коротком отрезке времени, в течение которого протекала Венгерская революция, мы видим два этапа; они, может быть, будут свойственны каждой антикоммунистической революции. Первый этап – свержение однопартийной коммунистической диктатуры, создание в стране условий для организации свободной общественной и политической жизни… Главная задача этого этапа – твердой рукой, опираясь на максимальное количество политических факторов страны, довести ее до свободных выборов, после которых начинается второй, завершительный этап революции – построение нового общественного строя, в соответствии с выраженным желанием большинства народа” (Е. Романов. Уроки Венгерской революции. “Посев”, 25 ноября 1956 г.).