История воина

– Вы совершаете ужасную ошибку, – закричала я. – Гэмелен сам говорил, что угроза есть.

Джинна улыбнулся и посмотрел на двух молодых воскресителей, у которых хватило наглости хихикать.

– Это только ваши слова, капитан, – сказал Джинна. – Но вы ведь сами признали, что Гэмелен был слеп и наполовину потерял свои способности. И кроме того – хоть я и ненавижу говорить дурно о мертвых – он был глубокий старик. Время его расцвета давно прошло. – Он посмотрел на воскресителей. – Это так, господа?

Один из молодых магов, все еще смеясь, кивнул головой. Потом он попытался говорить серьезно.

– Боюсь, все, что вы сказали, – правда. Гэмелен был не только стар, он не мог приспособиться к новым открытиям в области магии, которые привез из дальних стран брат уважаемого капитана. Гэмелен цеплялся за старые способы, отказывался от новых теорий Яноша Серого Плаща, которого он не признавал. Как ни горько мне это говорить, вынужден заключить, что Гэмелен не может считаться компетентным.

Это была полная ерунда! Гэмелен боялся, что старость затуманит ясность его мышления, но из долгих разговоров с ним я поняла, что этот страх только заставил его думать над теорией магии глубже и больше. Сколько раз я слышала, как он толковал теории Серого Плаща и объяснял, куда они могут привести. Я сказала им все это, я защищала Гэмелена изо всех сил, но что бы я ни говорила, я не могла стереть улыбки с их дурацких рож.

Потом Джинна снова вступил в игру.

– Может, это и так, капитан Антеро. Но в вашем докладе сказано, что именно вы навели чары и именно вы обнаружили свидетельства угрозы архонта. Вы, а не Гэмелен. Это так?

– Да, – ответила я. – Но Гэмелен научил меня этим чарам, он постоянно меня направлял.

– Значит, вы хотите сказать, что стали волшебницей? – спросил Джинна. – Такой великой волшебницей, что ваши опыты в магии превосходят заключения лучших воскресителей Ориссы? – И он показал на двух молодых магов.

– Я говорю только то, что знаю, – ответила я. – Я ни на что не претендую. Я говорю правду. Посмотрите, вот на моей ладони метка архонта! Пожалуйста, поверьте мне. Архонта надо остановить!

– Простите, капитан Антеро, – сказал Джинна, – но я вынужден прекратить слушания. Не могу видеть, как величайшая героиня Ориссы унижает себя. Вы немало пережили. Думаю, вы все еще не отдохнули и не пришли в себя. Вам нужен отдых, капитан. Позже, когда вы обдумаете все еще раз, приходите ко мне. Моя дверь всегда для вас открыта в знак уважения к вашим великим свершениям.

И пока я недоуменно таращилась на них, не веря своим глазам и ушам, они встали и вышли из зала. Часовой закрыл за ними дверь и встал перед ней.

Я выскочила из зала. На улицах почти никого не было. Я мчалась прочь от дворца. Мне нужно было место, чтобы остаться одной и подумать. Обычно ориссиане в таких случаях идут к реке. Она – наше последнее утешение, когда нас покидают друзья, поэтому неудивительно, что ноги сами привели меня на берег. Кораблей на реке не было, только на середине одинокий рыбак забрасывал сеть. Я уселась на землю и принялась осмысливать, что произошло. Вроде бы я сделала все правильно и нигде не допустила ошибки. Вопрос в другом – что делать теперь? Так я долго сидела бесцельно, пока мне не стало холодно. Я очнулась и поняла, что наступает ночь. Рыбак в лодке поднялся и снова забросил свою сеть. Я глядела на него и поняла, что хочу вернуться на виллу. Моя семья утешит меня. Я встала и пошла к конюшне за лошадью. Когда я подошла ближе, то увидела, что конюшня – единственное открытое на улице заведение. Все остальные – и таверны тоже – были закрыты. Я заплатила груму и забрала лошадь. Как только я выехала, грум запер дверь конюшни.

Все это было очень странно. Таверны редко закрывались на главных улицах, а конюшни – никогда. И странно, что рыбак занялся ловлей в это время. Потом я снова подумала о мирной вилле Амальрика и пришпорила лошадь. Но когда я уже приближалась к окраине, я вспомнила записку Полилло. Она обещала быть в таверне около москательной лавки в полнолуние, а это было сегодня. Я повернула своего вороного назад в город, забыв о вилле.

Орисса полностью погрузилась во тьму к тому времени, когда я достигла лавки москательщика. Единственным источником света, кроме яркой луны, была аура стоящего на холме храма Воскрешения. Я завернула за угол и увидела, что таверна закрыта. Я уже собиралась слезть с коня и проверить доску объявлений, когда услышала крик:

– Берегись, Исмет!

Я едва успела понять, что это голос Полилло, когда услышала ужасный рев. Я выхватила меч и направила коня к аллее, откуда донесся этот звук.

Там я увидела Полилло и Исмет, бьющихся не на жизнь, а на смерть со страшным демоном. Демон прижал их к стене. Он был похож на жабу с массивными мохнатыми ногами и длинными безволосыми руками. Демон здесь, в сердце Ориссы! Вот цена болтовне Джинны и его воскресителей о защите!

Когда я ворвалась в аллею, демон повернулся и увидел меня. У него было лицо жирного человека, толстые губы и большие челюсти. Он завизжал на меня, показывая ряд зубов. Мой конь встал на дыбы от лешачьего визга, и я тяжело рухнула на землю, едва успев вырвать ноги из стремян.

Я вскочила и меч не выронила. Демон снова напал на Полилло и Исмет. Не успела я подбежать, как он сильно ударил задней лапой, вынудив их отскочить. Огромная лапа ударила по стене, посыпался каменный порошок. Стражницы контратаковали, демон замахнулся передней лапой с острыми когтями на Исмет, она прокатилась по земле, и удар прошел выше. Но оказалось, это был финт, и демон с удивительной скоростью мгновенно ударил второй лапой, разорвав Исмет живот.

Уже на бегу я знала, что рана смертельна. Я слышала крик Полилло, полный ярости и боли. Издав свой боевой клич, я бросилась в атаку. Я сделала выпад, но чудовище высоко подпрыгнуло в воздух, и я едва не врезалась в стену. Мне пришлось сделать кувырок, чтобы погасить скорость. Я вскочила на ноги, но на мгновение открылась, и демон с ревом бросился ко мне.

Из ниоткуда появилась Исмет, зажимая руками страшную рану на животе, изо рта у нее текла кровь. Она вложила последние силы в удар своим длинным мечом. Лезвие раз-другой рубануло по задней лапе демона, приготовившегося добить меня.

Чудовище вскрикнуло… и исчезло.

– Вот он! – закричала Полилло.

Демон стоял на крыше таверны, с его ноги стекала кровь. Мы с Полилло встали в боевую стойку, ожидая, что он спрыгнет вниз, чтобы продолжать схватку. Но чудовище издало ужасный вой и исчезло у нас на глазах.

Мы с Полилло подбежали к лежавшей навзничь Исмет. Она все еще была жива, но умирала. Увидев меня, она слабо улыбнулась.

– Я знала, что ты придешь, – сказала она. И умерла.

Мы долго стояли над ее телом. Эта странная женщина-воин, олицетворявшая дух стражи больше, чем любое знамя, больше, чем статуя богини, ушла от нас.

Я знаю, что больше не встречу никого, кто был бы похож на нее. Она была моей правой рукой и моей подругой.

Я вспомнила, как она присоединилась ко мне, нарушив мой приказ, тогда в замке, когда мы убили архонта. «Мы были все время вместе и умрем вместе», – сказала она тогда. Но вместо этого она умерла за меня.

Я чувствовала, что виновата в ее смерти. Если бы я тогда настояла, чтобы она провела отпуск со мной. Если бы… Если бы… Но времени для таких мыслей не было.

– Нам лучше идти, – сказала Полилло. – Он может вернуться.

Я так не думала, но ничего не сказала. Лошадь моя давно убежала, поэтому мы пешком направились к реке. Полилло отвела меня в укромное место в порту. Это было что-то вроде каморки. Она пошептала над огненными бусинами, зажгла лампу. Стало немного светлее. Я огляделась. Удивительно, но в этом месте кто-то жил! Там был небольшой матрас и бутыль, которую Полилло откупорила. Хорошенько глотнув, она передала ее мне. Я чуть не захлебнулась неочищенным бренди, но оно хорошо промыло мне глотку.

– Кажется, ты уже живешь здесь какое-то время, – сказала я. – Расскажи-ка, что происходит.