Медленный солнечный ветер

Дарко коротко кивнул, подразумевая тем самым, что больше от него на данную тему ничего не добиться. Про себя Димитрия отметила, что в присутствии Зорко он еще менее разговорчив и еще более скрытен, чем когда они были только вдвоем.

— Чем вы занимаетесь в Сербии? — Димитрии нравилось наблюдать за тем, как от каждого "нежелательного" вопроса у Дарко белели костяшки пальцев. Это доставляло ей истинное глубокое удовольствие. Она и вправду оживала, превращалась в себя прежнюю и снова чувствовала себя собой.

— Ну, как тебе сказать, детка, — Зорко помедлил и кинул в сторону девушки короткий взгляд, — мы тут что-то вроде местной полиции. Отслеживаем и уничтожаем то, на что плазма обычно не реагирует.

— Что? — Во рту у Димитрии стало сухо; в глубине души она чувствовала, что ответ придется ей не по душе.

— Ладно, все, хватит, Зорко. — В разговор неожиданно вступил прежде молчавший Дарко. — Вы уже довольно поговорили.

Мужчина слегка подался вперед, чтобы исключить возможность Димитрии и Зорко продолжить разговор. Но Димитрия была не из тех, кто так просто сдается. Она резко схватила Дарко за плечо и, развернув его к себе лицом, гневно посмотрела ему в глаза. Ее взгляд говорил о том, что если сейчас он не прекратит этот цирк, она будет принимать меры.

— Я. Хочу. Знать, — раздельно произнесла она одними губами. В ее взгляде полыхало адское пламя. Именно такую Димитрию боялась вся школа, именно с такой Димитрией каждый день приходилось сталкиваться и без того выдохшейся матери. Несколько раз отец даже пробовал стегать дочь ремнем, но это было малоэффективно: для Димитрии показать слабость было самым большим унижением.

Нашла коса на камень, усмехнулся про себя Зорко, краем глаза наблюдая за разгорающейся ссорой. Попасть под горячую руку Дарко или Димитрии ему не хотелось, поэтому он сделал вид, что просто следит за дорогой.

— Пожалуйста, — зло выплюнул Дарко и вернулся на свое прежнее место, раздраженно сложив руки на груди. — Я умываю руки, Димитрия.

Затем девушка, довольная произведенным эффектом, вновь повернулась к водителю грузовика. Зорко далеко не сразу понял, что она ждала его ответа на вопрос.

Если бы Димитрия была мужчиной, а не женщиной, то все было бы гораздо проще.

— Мы… — Парень пытался найти поддержку в лице Дарко, но тот упорно делал вид, что вообще тут не при чем. — Некоторые беженцы, понимаешь, эти существа далеко не ангелы…

— Но разве их не засекает плазма? — удивилась Димитрия. Бормотание Зорко только пробудило в ней большее любопытство.

— Ну же, Зорко, не мямли, — поддел друга Дарко. Он сам с нетерпением ждал, как же Зорко будет выкручиваться из этой действительно непростой ситуации.

Зорко открывал и закрывал рот, точно был маленькой глупой рыбешкой, не способной выдавить из себя ничего, кроме маленьких воздушных пузырьков.

— Ж-женщины, — заикнулся парень и стыдливо опустил глаза.

— Какие женщины? — не унималась Димитрия.

— Беременные.

Как и ожидал Дарко, Димитрия тут же затихла, прижавшись виском к оконному стеклу. Холодная поверхность помогала прийти в себя и освежить мысли.

Бред, убеждала себя Димитрия. Кому сдались беременные беженки? И почему на них не реагирует плазма?

Посланцы решились уничтожить оставшееся население земли изнутри, запустив туда своих агентов — маленьких прожорливых червячков. Дарко, Зорко — все они были сделаны из того же теста. Она должна была их ненавидеть, она пыталась себя заставить, но у нее не выходило. Она не могла представить себе Дарко, пускающего пулю сначала во вздутый живот какой-нибудь женщины, а затем в ее голову.

— В любом случае, планету необходимо очистить, — оправдывался Зорко. — Беженцы уже не люди — они страшные мутанты.

— Вы не подумали о том, что просто истребляете себе подобных? — Голос Димитрии не дрогнул, хотя в душе бушевал целый ураган спутанных мыслей. — В чем ваша цель? Выжить? Спастись под крылом у того, кто отнял жизни ваших жен и детей? Это вы называете выживанием?

В салоне грузовика установилась гробовая тишина. Каждый думал о чем-то своем и одновременно об одном и том же. По сути, каждый понимал, что Димитрия была по-своему права, но ничего не мог с этим поделать. Дарко всегда думал, что делает это ради Эвы, и мечтал, что когда-нибудь сумеет за нее отомстить.

— Именно поэтому ты нужна нам, Димитрия, — задумчиво произнес он. — Нужна как никогда.

Этот холодный обреченный тон заставил девушку содрогнуться. Она еще ни разу не задумывалась о том, что все обстоит настолько плохо.

— Боюсь, у меня не самые лучшие гены, — еле слышно пробормотала Димитрия себе под нос.

— Это уже не тебе решать.

— Эй, ребята, я тут один не понимаю, в чем дело? — встрял в разговор Зорко. — Только что сцепились как кошка с собакой, а теперь заговорили о спасении мира?

Затем он немного помолчал и добавил:

— Никогда не понимал женщин.

Оставшаяся ночь в пути прошла на удивление тихо и спокойно. Спустя несколько часов Дарко сменил Зорко за рулем, так как тот уже начал клевать носом, а Димитрия сама не заметила, как заснула. И на этот раз ей снились беременные беженки, которые грустно улыбались и протягивали ей грязные тонкие ладони. Она хотела им помочь, чувствовала, как все ее нутро тянется к этим бедным женщинам, судьба которых заключалась в том, чтобы умереть или родить младенца-урода еще более далекого физиологически и духовно от людей, чем они сами.

Этот сон не был кошмаром, но душа Димитрии кровоточила от осознания того, что эти женщины были обречены. Материнство каралось смертью — вот как они решили истребить весь род человеческий.

Именно в этот момент Димитрия наконец поняла, что она должна хотя бы попытаться. Теперь она понимала, почему Дарко отправился с ней, несмотря на то, что эта авантюра была практически без единого шанса на успех.

— Я есть хочу, — простонала она рано утром, когда проснулась и поняла, что единственный звук, который эхом отдается в ее ушах, — это бурчание ее желудка.

Дарко дал ей очередную крохотную упаковку с безвкусным картонным печеньем, и она с удовольствием съела его, запив несколькими огромными глотками вкуснейшей воды. Сам солдат равнодушно сжевал несколько печений и хотел поделиться с Зорко, но тот почему-то отказался.

— У меня этой дряни навалом, — сказал парень, уныло поглядывая на печенье. — Я уже забыл, какова на вкус свиная шейка, ей-богу. Уж не знаю, как я до сих от этого суррогата с ног не валюсь. Знаешь, братишка, мне кажется, они делают это из каких-то веществ… У Посланцев же нет вкусовых рецепторов — им сойдет что угодно, лишь бы поддерживать жизнедеятельность.

И действительно, несмотря на то, что Дарко и Димитрия почти ничего не ели, благодаря безвкусному пресному печенью они чувствовали себя не такими уставшими и голодными.