Страница 38 из 70
— Так вот. Вернулась Катюшка домой — ее сразу же в оборот, батя там суровый, в военном училище преподает, полковник. Она его больше мафии боится — раскололась по самые дальше некуда. Что уж там было — не знаю, но мама с дочкой папашку вроде успокоили, в милицию заявлять не стали. Как я понял, порешили этот неприятный эпизод забыть, но вот беда… Триппер, банальная гонорея — привет из солнечной Прибалтики! Кто-то, видно, на даче ее осчастливил.
— Да-а!
— Тут уж полковник не выдержал, схватил дочь за шкирку — и к своему приятелю в прокуратуру.
— В районную?
— Нет, заяву приняли в городской, потом спихнули в транспортную, я уж не знаю как. Там дело возбудили, следак толковый попался — Юлю допросил, мы ему Усенко установили, тот все подтвердил, сдал Линдера с потрохами, лишь бы за соучастие не притянули.
— А что он сказал?
— Ну, что действительно познакомились, развлекались по взаимному согласию, думали — обе уже девки взрослые, да и поведение… Что действительно Линдер в тот вечер такую ахинею нес — уши вяли, видимо, здорово перебрал. И когда утром уходил, Усенко начал его подкалывать, мол, помнишь хоть, чего болтал, а тот в ответ — нормально! Лишь бы эти дуры запомнили! А дней через пять позвонил, попросил на время часы и паспорт, дескать, хочет слегка Юльку с Катькой надинамить, идея, говорит, обалденная, если получится — пол сотни баксов с него, не получится — две тыщи нашими. Условились: если что, — Усенко не при делах, паспорт и часы по пьяни забыл у Линдера, точнее, тот их у него взял, чтобы не потерялись. И вот почти месяц прошел — ни ответа, ни привета…
— Так Линдер и его кинул? Силен!
— Очевидно. Наш-то, сам понимаешь, заявы делать не будет. Да и не надо! Есть три железных свидетеля, экспертизы, кое-кого по мелочи допросили — официанта, проводников. Следователь вынес постановление о задержании, оформили отдельное поручение — и меня сюда.
— Нормально.
— Было нормально! С утра пошли с твоим шефом в вашу республиканскую прокуратуру, показываем бумаги — надо бы задержать такого-сякого, выемку произвести у этих… «пограничников», не зря же пошлину сдирают посреди ночи! — Виноградов с трудом сдерживался, — Еще по мелочи несколько следственных действий, чисто формальных — справки, характеристики, сам знаешь.
— Нет проблем! Поможем.
— Да есть, Вася, проблемы. Есть… — Виноградов вдруг сделал казенно-непроницаемое лицо и заговорил с утрированным местным акцентом: «Ви яфляетес сотрудником репрессивного аппарата иностранного косутарства. У нас нет соклашейния о выгаче преступников и потосрефаемых, гражданин респуплики Линдер находится под юрисдикцией…» Короче, послал меня куда подальше господин вице-прокурор. У него, сукина сына, аж глаза от радости сияли!
— Плохо…
— Да уж… ничего хорошего. Объявил мне, что любая попытка допроса, задержания и тем более — вызова в Питер господина Эдуарда Линдера является противозаконной, конечно, про Парфенова напомнил. Документов я, понятно, никаких не получу, и вообще рекомендовано особо под ногами не болтаться.
— Дела-а… При таком раскладе, допустим, поможем мы тебе его тормознуть, рискнем — вставим перо дорогим националам! Но на границе Линдер пасть раззявит, поднимет кипеж. Нет, с этими придурками не договоришься, они балдеют от собственной формы и всяких побрякушек.
— Это я заметил.
— Слушай, а может — черт с ним? Вернешься, доложишь: так, мол, и так, извините… Пусть сами разбираются? Они прокуроры — им виднее, а наше дело сыскное, маленькое!
— Да нет, тут есть нюансы… Долго объяснять, но если бы этот хмырь белобрысый меня так с дерьмом не смешал — плюнул бы, клянусь! Нет так нет, у меня и без этого фармазона забот выше крыши, пусть большие дяди между собой расхлебывают. Но теперь — пардон!
В замочной скважине звякнуло — вернулся хозяин кабинета.
— Ничего, кое-какие запасы остались! — вынеся из кухни высокие бокалы для шампанского, тщательно протертые бежевой льняной салфеткой, Френкель расставил их, с удовлетворением оглядев столик.
— Недурно… — Виноградов не кривил душой. Его обыденное меню аскетическим назвать нельзя было даже с очень большой натяжкой, в семье Владимира Александровича по доброй русской традиции уж на чем, а на еде не экономили, покушать любили с размахом. Насколько, конечно, возможно в наше время — и фрукты для детей, и деликатесы кое-какие к праздникам. Зарплата позволяла — да и кто сейчас живет на одну зарплату? На халтуре постовой милиционер получает сотню в час, а опытные оперативники с головой — вообще на вес золота. Год назад разрешение сотрудникам органов внутренних дел работать по договорам в личное время позволило остановить отток кадров из милиции, но сразу полезли такие проблемы… Впрочем, пусть об этом голова болит у тех, кому положено.
Так вот. Удивить Виноградова было трудно, но сегодня три благородно мерцающих отраженными огнями свечей прибора, тарелки прозрачного фарфора, искристый хрусталь бокалов. Ваза с фруктами — киви, бананы, еще черт-те что, отдаленно знакомое по видеофильмам. Ломтики хлеба в плетеной корзинке, пряности, оранжевые призмы салфеток. Белое крахмальное полотно скатерти почти не видно из-за разнокалиберных блюд и блюдечек — закуски рыбные, мясные, полдюжины салатов, креманки с икрой… Из кухни ненавязчиво тянуло тонким ароматом доходящих шашлыков.
— На десерт — кофе-гляссе. Шампанское — как? Просто или с ликером? С кофейным, не пробовал? — Френкель озабоченно почесывал переносицу.
— Пошел ты! Издеваешься? Я, конечно же, не спрашиваю…
— А ты спроси! — рассмеялся хозяин.
— Хорошо. Сформулируем так: у тебя дядя в Америке? Или ваша республика втихаря вступила в фазу загнивающего капитализма?
— Не-ет, к сожалению. Все значительно проще, и что всего печальнее — единовременно! Тут на днях повязали группу подонков — киднеппингом, суки, решили заняться, похитили сына у директора ресторана «Эльсинор». Мы чисто так сработали, меньше чем за сутки мальчонку вернули живым-здоровым, и тех — с поличным, даже без стрельбы. Ну вот, всем пятерым, моей группе, благодарный родитель отстегнул по наборчику продуктовому — в тыщу финских марок каждый. Подъедаем потихонечку!
— Поздравляю!
— Спасибо. Как, теперь кусок в горло полезет?
— Еще как полезет, не надейся!
Собеседники рассмеялись — они все больше нравились друг другу, безошибочно чувствуя родственные души профессионалов, не признающие социальных, национальных и правовых барьеров. Как в «Красной жаре» — розыскникам всегда легче найти общий язык между собой, чем с начальством.
— Дама запаздывает… Может, пока по рюмочке?
— Кто бы был против — я всегда за! — Виноградов подставил стопку. Прозрачно булькнула «Смирновская».
— За встречу! — Френкель выпил, выдохнул и со знанием дела хрустнул миниатюрным маринованным огурчиком. Чуть помедлив, отправил вслед за ним ломоть сервелата.
— За нее! — поддержал тост Владимир Александрович, предпочтя в качестве закуски янтарную эстонскую селедочку.
— Так жить можно, — выдержав паузу, отметил он.
— Только так и нужно! — подтвердил убежденно Френкель. — Нечасто, правда, получается… Кстати, я тут в одном журнале вычитал, «Деловые люди» называется, что отсутствие в рационе бананов вызывает непроизвольный экзистенциальный страх.
— Какой страх?
— Экзистенциальный.
— Понял… Может, еще водочки? И по бананчику, а? Чтоб не бояться?
— Возражений нет. Будем здоровы!
— Будем! — от гастрономического изобилия у Виноградова почему-то пропал аппетит. Ему стало немножко жаль тех, для кого любой деликатес так же доступен, как водопроводная вода.
— Да, чтоб не забыть! Вот это к себе положи… — Хозяин взял с телевизора пластиковую папку с документами и передал ее коллеге. — Тут справка о судимости, распечатка с компьютера по связям, данные на бывшую жену — на всякий случай, дакто-карта, ксерокопия формуляра из поликлиники по месту жительства… еще всякая ерунда!
— Класс… Спасибо, дружище!