Страница 67 из 69
Авторский вариант статьи, впервые опубликованной в журнале «Вопросы литературы»
Этюд в красно-коричневых тонах
(Александр Проханов)
Да, этюд, не более. Большой, в масштабе 1:1, портрет уже написан Львом Данилкиным[260], автором самого основательного исследования о Проханове. Но тема далеко не исчерпана. “Человек с яйцом” вышел два года назад. С тех пор Проханов успел выпустить несколько романов в издательствах “Амфора”, “Вагриус”, “Эксмо” и уйму передовиц в газете “Завтра”. Плодовитость ему свойственна. Трудно сказать, сколько книг написал Проханов, ведь он нередко переиздает один и тот же роман (иногда слегка отредактированный, иногда переписанный) под разными названиями. Так, “Красно-коричневый” стал “Парламентом в огне”, а теперь называется “Среди пуль”. “И вот приходит ветер…” известен еще как “Бой на Рио-Коко” и “Контрас на глиняных ногах”. У “Последнего солдата империи” есть две редакции. Но если даже не считать этих двойных / тройных романов, то плодовитость Проханова все равно производит впечатление. Каждый год он выпускает не менее одного (нередко — два-три) романа, кроме того, регулярно сочиняет передовицы для своей газеты.
Критики в большинстве своем относятся к Проханову предвзято. Андрей Немзер сравнивал присуждение автору “Гексогена” премии “Национальный бестселлер” с приходом Гитлера к власти и призывал осудить роман Проханова, не читая: “Грех, дескать, обращаться с “Гексогеном” по модели “не читал, но скажу”… А почему, собственно, грех-то? Каких открытий чудных можно ожидать от автора, чье косноязычие давно вошло в пословицу и сопоставимо лишь с его же честолюбием, куражливым бесстыдством и идеологической нетерпимостью?”[261] Петр Алешковский называл книги Проханова “стандартной совписовской литературой семидесятых годов”[262], Александр Агеев — “эпигонской лажей”[263] и “чушью собачьей”[264].
Неприязнь к Проханову или к идеям, которые Проханов защищает, отрицательно сказалась на профессиональных навыках многоопытных критиков и литературоведов. Книги Проханова они читают невнимательно, а потому умудряются наделать ошибок даже в пересказе сюжета самого известного на сегодняшний день его романа. Мария Ремизова по невнимательности “взорвала” самолет с Избранником (Путиным), хотя в романе взрывается совсем другой самолет[265]. Илья Кукулин зачислил Проханова в апологеты КГБ и даже переименовал “соловья Генштаба” в “соловья КГБ”, ссылаясь на “Идущих в ночи” и “Господина Гексогена”[266]. Эти ссылки озадачивают, ведь в романе “Идущие в ночи” нет ни одного героя-“комитетчика”, а КГБ/ФСБ даже не упоминается. В “Гексогене” же “Орден КГБ” и вовсе оказывается враждебной антирусской силой.
Автор “Политолога” слишком одиозен, слишком политизирован, чтобы стать предметом сугубо академических штудий[267]. Проханов не только прозаик, но и политический деятель, журналист, издатель газеты “Завтра”, самого успешного периодического издания националистической оппозиции. Между творчеством Проханова-писателя и публицистикой Проханова-журналиста нет четкой границы, ни идейной, ни эстетической. Его поздние (начиная со второй половины 1990-х) романы развивают идеи, выдвинутые в газетных статьях. “Галлюцинаторная” эстетика Проханова впервые появилась в газете “Завтра” и лишь затем перешла на страницы романов.
Дурную репутацию “нерукопожатного” человека Проханов заслужил еще в начале 1980-х. После “репортажного” романа “Дерево в центре Кабула” “он был подвергнут остракизму своими коллегами. С ним демонстративно переставали кланяться <…> его исключили из круга порядочных людей”[268]. Проханов одобрял Афганскую войну, воспевал Советскую Армию в то время, когда для либеральной интеллигенции антисоветская фронда казалась позицией, единственно возможной для “порядочного человека”. Абсолютная лояльность государству-империи обеспечила автору “Дерева” репутацию конформиста, “продавшегося с потрохами”. Вскоре к нему приклеились ярлыки “соловей Генштаба” и даже “денщик Главпура”.
Однако в 90-е государственник Проханов был одним из лидеров непримиримой оппозиции. Власть он клеймил неустанно, изобретательно, талантливо[269]. К либеральному читателю в 2002 году (роман “Господин Гексоген”) вернулся Проханов-оппозиционер, а не Проханов-государственник. Противоречие между “старым” и “новым” имиджем Проханова попытался разрешить И. Кукулин, назвавший оппозиционность Проханова “фиктивной”[270]. Между тем Проханов не вписывается в жесткую систему “конформизм — нонконформизм”. Он государственник “не корысти ради”. Русское государство, по мнению Проханова, может быть только империей. Империя — цель и смысл русской истории, “путь к Абсолюту, к идеалу, к коммунизму. Абсолютно идеальное трансцендентное бытие” (так сказано в романе “Надпись”, 2005). Для Проханова история России едина: киевский, московский, петербургский и советский периоды — этапы развития империи. Каждая из империй достигает все больших успехов, все больше расширяет собственную территорию[271].
Прохановский идеал России — вовсе не Святая Русь, и даже не позднесталинский Советский Союз, а прекрасное футуристическое государство, основанное на высоких технологиях, мир, где счастье человеку принесут “космические вездеходы и поезда, работающие на энергии Солнца. Межпланетные “челноки” и паромы с двигателями на фотонах… Агротехника лунных и марсианских садов” (роман “Экстремист”, 2007). Именно технологии — основа русской мощи. Показательно название одной из самых известных передовиц Проханова: “Сталин — не бронза, а скорость света”[272].
Идеология Александра Проханова хорошо вписывается в концепцию русской революции, созданную писателем Владимиром Шаровым. Последний полагает, что идейной основой русского коммунизма был не марксизм, а русская мессианская идея о Третьем Риме и философия Николая Федорова. Учение Федорова оказало очевидное влияние и на Александра Проханова[273], наряду с православным мессианством, эсхатологическим духом старообрядчества (Александр Проханов — потомок древнего старообрядческого рода), русским национализмом и технократическими утопиями футуристов.
По мнению Проханова, в российской имперской экспансии заключен не экономический, а мистический и даже эсхатологический смысл: Россия создает Царство Небесное на земле. Сотворенный по образу и подобию Божьему человек стремится к Божественному идеалу, важнейший шаг к идеалу — создание “эликсира бессмертия” и воскрешение отцов (по Николаю Федорову). Государство призвано осуществить этот грандиозный проект. Если государство не соответствует этому идеалу, значит, оно захвачено врагами, у власти находится временный оккупационный режим (ВОР)[274]. Против такого государства необходимо бороться всеми средствами. Внимательный читатель Шарова найдет в этой концепции немало знакомых мыслей[275].
В 90-е годы Россию, по мнению Проханова, оккупировали враги: “все русское небо было заполнено демократическими нетопырями и ведьмами”[276]. К врагам автор “Красно-коричневого” относит в первую очередь Америку, что неудивительно, ведь писатель и журналист Проханов не только сформировался в эпоху Холодной войны, но и был бойцом, солдатом, ветераном этой войны. Другой враг — российские либералы, пособники Америки, подточившие мощь советского государства. В одном из ключевых эпизодов “Последнего солдата империи” космический челнок “Буран”, символ советской технократической цивилизации, изнутри выедают тараканы, которые в данном контексте ассоциируются с либералами, “кухонными философами” (один из героев “Последнего солдата империи”, интеллигент, скептик и циник, даже носит фамилию Тараканер). Врагами либералы остались и позднее. В 90-е годы, во время Первой чеченской войны, либералы при помощи СМИ “с тыла громили изможденную Российскую армию”[277]. Поэтому Проханов остается последовательным противником российских либералов: “Хороший либерализм — мертвый либерализм”, — пишет он[278].
260
Данилкин Л. Человек с яйцом: Жизнь и мнения Александра Проханова. М.: Ad Marginem, 2007.
261
Время новостей. 2002. 3 июня.
262
Общая газета. 2002. 11–17 апреля.
263
Русский журнал. 2002. 17 апреля.
264
Русский журнал. 2002. 13 июня.
265
Ремизова М. Ведь вы этого достойны… Заметки об Александре Проханове, герое нашего времени // Континент. 2002. № 113.
266
Кукулин И. Реакция диссоциации: легитимация ультраправого дискурса в современной российской литературе // Русский национализм. Социально-культурный контекст / Сост. М. Ларюэль. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 290–291.
267
Одно из немногих исключений — статья Оксаны Тимофеевой, посвященная достаточно узкой теме. См.: Тимофеева О. Русский рай, или Родина-мать, роди меня обратно (Сравнительный анализ образов Родины и ее сыновей в романах Александра Проханова “Господин Гексоген” и “Политолог”) // Русский национализм.
268
Данилкин Л. Указ. соч. С. 321.
269
Чего стоят его знаменитые передовицы в газете “Завтра”: “По молитвам старцев сгорело Останкино”, “Степаша подыхаша, президеша идиоша”, “Преемник Ельцина — Змей Горыныч” и др. Лучшие передовицы Проханова собраны в книге: Проханов А. Хроника пикирующего времени. Екатеринбург: Ультра-Культура, 2005.
270
Кукулин И. Указ. соч. С. 335, 274.
271
Эта идея наиболее последовательно выражена в романах “Экстремист” (“Пятая империя”) и “Холм”, а также в его политической публицистике 2007–2009 годов.
272
Завтра. 2005. № 16.
273
См., например, его романы “Надпись” и “Экстремист”.
274
Термин из прохановской газеты “День” 1992–1993 годов.
275
См.: Шаров В. Воскрешение Лазаря // Знамя. 2002. № 8–9; Шаров В. Будьте как дети // Знамя. 2008. № 1–2.
276
Завтра. 2000. № 56.
277
Завтра. 2008. № 33.
278
Завтра. 2004. № 15. Вместе с тем трактовка Прохановым понятия “либерализм” не так однозначна. В частности, Проханов нередко высказывался против ограничения либеральных свобод. Его критика, как правило, касается не столько внутриполитической составляющей либерализма, сколько традиционного внешнеполитического западничества российских либералов.