Время падающих звезд

В этот день после полудня я впервые после долгого времени выполнил всю работу по дому с невозмутимым спокойствием. Я вымыл скопившуюся за последние дни посуду, вычистил кухню, и все время видел из окна краем глаза луг.

Когда солнце зашло за лес, уже ничто не могло удержать меня в доме. Я прихватил с собой табуретку и поставил ее таким образом, чтобы хорошо обозревать окрестность. Из лужицы неподалеку раздавалось кваканье лягушек. Я мог насладиться помимо лягушачьего концерта полыхающим вечерним небом на горизонте.

Находка лежала в кармане моего пиджака, тяготел надо мной словно кошмар. У меня не было особого плана, я надеялся на случай. Все казалось мне таким простым, все абсурдность моей затеи — вполне нормальным явлением. В эти часы я боялся только одного, что нагрянут гости. Знакомые из города уже давно вынашивали планы, нагрянуть неожиданно, сделать мне сюрприз. Получилась бы весьма неловкая ситуация. В конце концов, не мог же я сказать им: «Нельзя ли потише, я с минуты на минуту ожидаю пришельцев из космоса…»

В этом был гротеск: я ни с кем не мог поделиться моими впечатлениями. Возможно, физики или химики могли определить, что моя находка имеет внеземную природу. Если пришельцы, несмотря на ожидание не вернутся, я мог передать предмет специалистам. А если они действительно вернутся? Я представлял себе, как они идут через луг, и их комендант держит в руке оливковую ветвь или какой-нибудь еще символ мира. Может быть, он склонился бы передо мной и произнес: «Приветствую тебя, брат по духу. Мы уже знаем, что из всех землян ты самый достойный. Мы прибыли из созвездия Плеяды …»

Перестань морочить себе голову, приказал я самому себе. Не было никакого повода, считать данные обстоятельства забавными. Что скрывалось за этими таинственными ночными посадками? Почему они не наладили официальных дипломатических отношений с Землей? И почему их до сих пор не засекли с помощью радаров? Они разработали специальные экраны? Чем больше я об этом думал, тем больше у меня возникало вопросов, на которые я не мог найти ответы.

Еще кое что не выходило у меня из головы… Опасны ли эти существа? Не говорила ли их тайная посадка о том, что они что-то замышляли? В любом случае, свидетельствовало ли научное, техническое развитие также и о высоких моральных устоях? Что, к примеру, если разум с другой планеты видит в нас только варварских существ? Что известно нам о жизненных процессах на других планетах? Техника, наука, нравственная зрелость — это ли не самые современные реактивные самолеты, напалм, спаляющий города и деревни, загрязнение плодородной почвы? Фашистские орды еще и с других планет? Жуткое зрелище. С другой стороны — маленькие попрыгунчики вчера ночью не производили впечатления агрессивных существ. Круг моих размышлений замкнулся.

Вспыхнули первые звезды, Вега поползла к зениту, оглобля Большой Повозки указала на юго-запад. Прибыли ли они с одной из этих солнечных систем?

У меня в ногах мурлыкал Пеппи. Он был ласков, запрыгнул мне на колени, потоптался и свернулся в клубок. Исчезни, котяра. Ты прекрасно ловишь мышей, и при этом приятно согреваешь по ночам, но сейчас ты нежеланный гость. Несколько позже я услышал какое-то шуршание. Кот спрыгнул вниз, и отправился на охоту за калориями. Вместо него появились новые нежданные гости. Действие мази от комаров ослабевало, жужжащие иголки приготовились к атаке, отправили разведчиков, которые вонзили свои жала в мои уши. Я остался сна месте, давал самому себе оплеухи и думал: другие принесли науке большие жертвы; Скот погиб, когда открыл Южный полюс, Амундсен потерпел катастрофу в Северном море, полеты в космос тоже принесли жертвы — сдаться ли мне комарам?

Я с удовольствием бы рассмеялся, настолько идиотским казалось мне все это. Кот, визит из космоса, комары, и Что-то тяжелое оттягивает карман жакета. К счастью, что никто не мог видеть меня и читать мои мысли.

Большая звезда созвездия Лебедя находилась в зените; за деревьями мерцало созвездие Андромеды. Час настал. Я обеспокоился, встал, сделал несколько шагов. На лугу снова растекался туман. В самой середине этого ковра, сотканного из облаков, что-то двигалось… Это были косули. Стадо паслось, чавкало, прислушивалось. Я часто любовался ими прежде, но сейчас эти возмутители спокойствия были мне в тягость. Мгновение я колебался, прогнать ли их, бросив в них камнем, но кто-то меня опередил.

Косули на какой-то момент словно окаменели. Потом они вприпрыжку помчались мимо меня и исчезли в чаще леса. Тонкое, едва слышное жужжание разливалось по воздуху. Я затаил дыхание. Далеко впереди туман кружился в воздухе, распавшийся на мелкие частицы, испаряясь поднимался выше. Кроме этой завесы тумана ничего не было видно. Оказавшись в тупике, я уставился на облачную пелену, которая медленно опадала. Я прихватил с собой полевой бинокль. Мой взгляд впился в дымку, из которой вырисовывались очертания металлического диска.

То, на что я надеялся, но едва ли ожидал, стало реальностью. Мною овладели противоречивые чувства, я заставлял себя успокоиться, выжидал. Моя рука обхватывала тяжелую находку в кармане. На сей раз на находились на несколько большем расстоянии от Маник Майя. Сейчас, когда они действительно прибыли, все показалось мне самим собой разумеющимся, Как я мог хотя бы на мгновение усомниться в этом? Моя рука задрожала, когда я убрал бинокль. В стенном шкафу есть валерьянка, вдруг пришла мне в голову нелепая мысль. Возле объекта снова двигались маленькие существа. Я положил бинокль на стул, у меня было такое ощущение, что ноги мои налились свинцом. Какой это был путь! Самый долгий и самый тяжелый в моей жизни. Я держал свою находку в руке словно трофей. На полпути я ясно увидел их возле корабля, разглядел и трап.

Когда нас отделяли уже пятьдесят-шестьдесят метров, они меня заметили. Я застыл на месте, думая: «Сейчас они снова спрячутся и взлетят». Действительно, они собрались в кружок и, кажется, совещались. Я забыл о своем намерении просто так подойти к ним. Я ни с места не сдвинулся. Нет ни коменданта, ни оливковой ветви, мы просто глазели друг на друга.

Наконец, я собрался, поднял стеклянную коробку над собой и покачал ей в разные стороны. Поняли ли они, что я честный человек, нашел вещь и хочу вернуть ее? Секунды ничего не менялось. Затем произошло что-то необыкновенное. Один из троицы повторил за мной движения. Мне показалось, что это сигнал. Пока я все еще не решался приблизиться, остальные тоже начали махать руками. Они не улетали прочь, они ждали меня. Мой пульс участился вдвое.

Я должен отметить, что я от природы пуглив и нервозен, хотя далеко не трус. Но эти качества можно было отнести к нормальным земным процессам. Сейчас, с каждым шагом приближавшим меня, я осознавал, что я кто угодно, только не герой. Я храбрился, и не переставая повторял себе, что они ничего плохого мне не сделают. Моим причитаниям был положен конец, когда я подошел настолько близко к ним, что мог дотронуться до них рукой.

В своих черных трико они сливались с темнотой. Вырисовывались лишь их очертания: стеклянные гермошлемы, спиралевидные антенны на них, пропорции их тел. они могли быть детьми. Самый высокий из них был мне по плечи. Он же оказался тем, кто взял находку из моих рук. Я указал на траву, чтобы сказать им, где я нашел предмет. К моему великому удивлению они поблагодарили меня совсем по-земному. Все трое несколько раз кивнули головами, затем низко поклонились. Инстинктивно я отвесил им ответный поклон.

Счастье, которое не передать словами, охватило меня. Море звезд перед нами, и одна из этих светящихся точек — их Родина. После нелегкого перелета они приземлились здесь, стояли передо мной, кланялись и хотели сказать то, о чем я еще совсем недавно и мечтать не мог: Приветствуем тебя, брат по разуму — эти жесты не могли означать ничего иного.

Не было бы все настолько конкретно и непосредственно, я мог бы усомниться в своем рассудке. В эти мгновения я не совсем ясно представлял себе важность этой встречи. Известны ли истории аналогичные события? Передо мной, в материальной действительности предстала мечта едва ли предполагаемого будущего. И насколько большим могло оказаться душевное сходство между нами, оно показалось мне отражением далекого будущего. Что я мог сделать, чтобы выразить им мою симпатию? Их лица были неразличимы, а их язык — едва ли понятен.