Забавы Пилата

Каледин не мог сказать Сухарику правду – о чем, собственно, идет речь. Да это и не требовалось. Сам факт кражи «секретов» засекретили с не меньшей тщательностью. Это и понятно, ведь утечка подобной информации могла принести не меньший вред, чем кража. Полковник тщательно дозировал выдаваемую Мотылю информацию, чтобы тот нечаянно не нанес вреда себе или делу.

– Женщину Пилат убил, потому что она не знала, где находится тайник, – спокойным голосом говорил Каледин, будто перед ним сидел равный с ним человек. Никакой грубости, нажима или давления. Парня это приятно удивило.

– Ну, хорошо, – подал голос Сухарик. – А я-то зачем ему нужен, если я ничего об этом не знаю?

– Боюсь, Саша, что убедить в этом Пилата тебе будет очень трудно, – разочаровал его полковник. – Преступник уверен, что ты носитель информации.

– Но теперь же он убедился, что я у вас под колпаком, и больше не полезет? – обрадованно спросил Сухарик.

– Может быть, так, а может, и нет. Кто знает? Вам с Ольгой следует быть осторожными, и, если что-то будет не так, немедленно звоните мне или дежурному. Вот телефоны.

Полковник положил перед Сухариком листок с напечатанными на компьютере номерами и именем-отчеством без фамилии.

– О нашем разговоре и о том, что ты сегодня видел, прошу никому не говорить, – строго наказал Каледин. – Это тайна, потому что преступник все еще на свободе.

– А Ольге? – уточнил Сухарик.

– Только в общих чертах. Ты же знаешь, какие женщины впечатлительные, – мягко улыбнулся чекист.

С Сухарика сняли свидетельские показания. Он думал, что его освободят. Но случилось непредвиденное: его попросили подробно написать, что и как произошло в подъезде Лодочниковых. Это было полной неожиданностью для парня, насторожило и испугало его. Сухарик полагал, что об инциденте с пьяными ментами никто, кроме него и Ольги, не знает. Но оказалось, что ЧК знает все. Понятно – значит, правда за ним следили. Пришлось обо всем написать, поскольку своей вины в драке Сухарик не чувствовал. Сами виноваты. Впрочем, забегая вперед, следует заметить, что расследование, проведенное милицейским управлением собственной безопасности совместно с прокуратурой, и свидетельские показания жильцов вину милиционеров подтвердили.

Через два часа, когда урок письменности был закончен, Сухарика отпустили. Все корректно и, можно сказать, культурно. Может, повезло с «начальниками»?

Сухарик вышел на пахнущую бензином улицу и зашагал своей дорогой. В этот момент его переполняли противоречивые чувства. В голове плескалось возбужденно-депрессивное чавкающее болото, а желудок настойчиво требовал обед.

Не лучшее состояние для теплого весеннего дня.

Лже-Мурену, которым оказался некий Николай Купцов, подрабатывающий частным извозом, допрашивали шесть часов подряд. В результате выяснилось, что мужик с Муреной не знаком и в историю попал случайно. Пилат нанял его «для съемок телевизионного шоу», как он сказал доверчивому и жадноватому таксисту. «Продюсер» подробно объяснил, куда нужно подъехать и что сделать, чтобы неплохо заработать. Он же велел Купцову «для имиджа» собрать волосы в хвост и дал мобильник с комплектом громкой связи. Полсотни долларов аванса окончательно окрылили шофера, и он полетел к месту съемок. За оставшейся частью гонорара «продюсер» велел приехать на то же место… Таким образом, Мурена подготовил двойника, который и выявил засаду спецслужб. Все гениальное просто.

Когда все встало на свои места, Купцова хотели отпустить, взяв подписку о невыезде, но Каледин переговорил с Волковым и принял другое решение: таксист был задержан. Обиженный Купцов начал что-то гундосить про адвоката, суд и разбитое стекло, но, встретив гранитный взгляд охранника, невольно притух.

– А что, Михаил Юрьевич, – сказал генерал, – еще и вправду заставит ему новое стекло покупать. За чей счет будем оформлять?

– Запишем на счет Мурены, – ответил полковник, почувствовав смертельную усталость. – Что будем делать с Мотылем: оставляем наблюдение?

– А смысл? – засомневался Волков. – К нему Мурена больше не сунется. Он не настолько глуп. Для очистки совести оставь телефонный контроль, а наблюдение и подвижной пост снимай.

– А с незаконно имплантированным маяком как будем решать? – с иронией произнес Каледин.

– Пока никак, – ответил генерал. – Маяк нам вряд ли понадобится, но раз батарейки работают – пусть живет. Кстати, на сколько их хватает?

– Во включенном состоянии не слишком надолго. Но для экономии ресурса его можно перевести в режим ожидания.

– Как?

– Дистанционно, командой со спутника, – пояснил полковник.

– Значит, выключайте, – приказал Волков.

Сотни, а может быть, тысячи людей днем и ночью искали Пилата по всей Москве или стране и не могли найти, а он, словно бравируя перед чекистами своей неуловимостью и выражая им явное презрение, выкидывал фортель за фортелем, не боясь подходить к ним вплотную. С бездушной легкостью и решимостью он убивал людей, оставляя позади себя шлейф смертей. Человек это или сумасшедшее чудовище?

Каледин не знал, пользовался ли Пилат чьей-то мощной поддержкой или действовал самостоятельно как террорист-одиночка, но в момент очередного проигрыша он вдруг почувствовал, что скоро деваться Мурене будет некуда. Контрразведка словно землеройная машина без устали работает на Станции управления, проверяя каждого человека на возможную причастность к преступлению. Бывалые спецы просеивают всех через сито, отбрасывая шелуху. От опытных глаз не мог укрыться ряд случайностей, произошедших накануне страшной трагедии. Например, почему рядовой Архипкин, не раз «залетавший» на пьянке, оказался дежурным по КПП в свой день рождения? Ежу понятно, что он снова напьется… Но его поставили в наряд. Как на КПП попала водка? Имелись и вопросы посерьезнее. Скажем, по чьей преступной халатности коммуникационный колодец оказался за забором части, не залитый бетоном? Каким образом удалось обмануть сверхнадежную систему безопасности объекта? Возможно ли это без помощи извне или изнутри? Значит, речь может идти об организованной группе лиц, имеющей преступные замыслы?

С другой стороны, «неправильная» газетная статья появилась в явно оппозиционной правительству газете, принадлежащей одному из олигархов. Он и так переживает не самые удачные дни. Ему мало проблем? Вряд ли. Почему никто в редакции не может объяснить, откуда взялся «жареный» материал? А что, если олигарх действительно не имеет к статье отношения? Тогда кто из «партнеров» его подставил? Это тоже направление поиска, ведь на политическом ринге толчется не слишком много тяжеловесов.

Особую надежду полковник возлагал и на секретную взрывчатку, произведенную в «лаборатории девятнадцать». Это не килограмм гвоздей, украденных с завода, и не бак бензина, слитый шофером со служебной машины. Если взрывчатка всплыла через много лет, то у кого хранилась столько времени? Бюрократическая советская машина отличалась множеством недостатков, но несомненным ее достоинством был скрупулезный двойной-тройной учете карточками, журналами и росписью исполнителя в графе. Если архивы тех лет не уничтожены пожаром или «повстанцами» девяносто третьего, то можно копнуть и с той стороны.

Каледин хорошо знал путь, по которому он движется, и торжество правосудия или справедливости в его понимании оставалось всего лишь вопросом времени.

К метро «Парк культурно подкатил черный джип „Тойота-Лендкрузер“. Втиснувшись на стоянку, остановился. Некоторое время из машины никто не выходил, а за непроницаемыми стеклами было невозможно разглядеть никого. Однако внутри находился человек.

Неспешно осмотревшись, Пилат вылез из машины и вальяжной прогулочной походкой отправился к телефону-автомату. Только взгляд его не был беспечно-расслабленным или флегматичным. Холодные острые глаза, как рыболовные крючки, цепляли детали текущей рядом жизни, вычисляя опасность. Но все было спокойно.