Страница 50 из 96
Он потерял сознание.
Реальность возвращалась медленно и мучительно.
– Посмотрите – живой? – приказал директор, скривив обветренные губы.
Ротан пощупал пульс:
– Живой пока.
– Тогда полечите фраера!
Сыч включил мойку высокого давления и, подняв с пола моющий пистолет, направил струю воды в Карася. От сильного напора его тело оторвало от стены и повалило на решетки водостока. Гидропушка прошлась по животу, оторвав с рубахи пуговицу.
– В глаза не лейте, а то выбьете! – остановил подчиненных Чугун, зная, как струя высокого давления может не только запросто выбить человеку глаз, а режет кожу, залезая под нее белыми пузырями.
Директор снял перчатки. Он больше не хотел возиться с предателем и пачкаться в крови. Однонаправленный поединок не доставил ему удовольствия. Для «крови» есть «быки». Они знают свое дело лучше.
– Ничего, вспомнит скорее, – ехидно усмехнулся Сыч, ощупывая Карася больно бьющей струей.
Карась зашевелился и открыл глаза. Уворачиваясь от ледяной воды, он начал поспешно подниматься. Ноги не слушались. Парень приподнялся, но тотчас снова упал. Разбитое лицо болело и кровоточило. Водяные струйки капали с волос, собираясь в ручьи.
Насос выключили. Стало тихо и страшно.
– Ожил, сволочь? – прошипел директор. Прикусив зубами сигарету, он не спеша закурил. – Если ты нас ментам вложил – секунды не проживешь. Отвечаю!
Вернулся Ротан. Судя по живому блеску глаз, он что-то разузнал.
– Ну, че там? – поинтересовался Чугун, выпуская серое облако дыма.
– Мусора номер пробили, – с заговорщическим видом произнес он, поедая взглядом дрожащего от холода и страха Карася. – Какие-то «мутные». Представляешь – они на учете в ГАИ не состоят.
Бригадир не мог знать, что номера оперативных машин ФСБ состоят на особом учете специального подразделения ГИБДД и доступ к ним закрыт, а каждая оперативная машина имеет еще по несколько «липовых» номеров. Но выводы все же были сделаны. Отсутствие четкого ответа было истолковано не в пользу обвиняемого. Взяла верх презумпция виновности.
– Как это не состоят? – поднял брови Чугун. – Ментовские, что ли?
– Кто их разберет: ментовские, «комитетовские» [11] или прочие «спец», – дополнил перечень Ротан. – А может, их в природе нет.
– А зачем ментам или «конторе» в наш «мерс» палить, а потом спокойно уезжать? Там ведь и номера-то не успели сменить, – непонимающе произнес Чугун. – Уж они бы точно проверили по базе и довели дело до конца, а этого козла закоцали[12] первым!
– Вот именно, незачем, – согласился с абсурдностью предположения Ротан. – Значит, не сходится.
– Может, не тот номер? Короче, так, – резанул Чугун. – Найдите его «кента». Не этот, так тот нас продал, а отвечать вместе будут. Пусть другана вызванивает, встречу назначает. А вы с ним сами переговорите.
Карася больше не били. Его подняли, заставили умыться и отвели в бар. Усадив в пластиковое кресло, Карасю сунули телефон.
Непослушные, дрожащие пальцы набрали знакомый с детства номер.
Проснувшись не слишком рано, Сухарик побрился, освежил лицо гелем, подаренным Ольгой на Двадцать третье февраля, и снова вернулся в комнату, наполненную свежестью и благоуханием утреннего солнца. Чайная ложка растворимого NESCAFE GOLD и две сахара были всыпаны в кружку и залиты чуть остуженной водой: как гласила инструкция на изящной баночке – крутым кипятком кофе заливать нельзя.
Новое утро – как чистая страница жизни. Все переживания вчерашнего дня и его неприятные моменты хотелось скомкать, как ненужную бумагу, и вместе с головной болью отправить в урну, очистив место для новых. Жизнь-то продолжается!
Неприятным диссонансом затарахтел телефон.
Первый гудок… второй…
Сухарик бросился к нему, полагая, что звонит Ольга. Но вместо ее голоса с огорчением узнал голос Карася.
На передвижном контрольном пункте ФСБ раздался вызывной сигнал.
– Номер! Сразу цепляйте номер! – напомнил майор Зайцев, находившийся в фургоне за старшего.
– Привет, это я, – бесцветным голосом представился Карась.
– Здорово! – отозвался Сухарик. – А я тебя не сразу узнал. Богатым будешь! Ты чего такой замученный! Спал, что ли, плохо или от шефа втык за тачку получил?
Он болтал совершенно свободно, как будто ничего не случилось.
– Ага, получил, – безнадежным голосом подтвердил Карась. Он не мог сказать лишнего, потому что бандиты внимательно слушали разговор. – Тут дело одно возникло. Ну, по вчерашнему… Ту стоянку менты накрыли, хорошо, что ты не пошел. Давай встретимся…
Ротан чувствительно ткнул парня костяшками кулака в бок, мол, не болтай зря.
– Номер установили! – доложил капитан за «телефонным» компьютером. – Таксофон около станции технического обслуживания на Варшавском шоссе.
– Отметка маяка на месте? – уточнил майор.
– Да, все в порядке, – доложил капитан Кирсанов – специалист спутниковой навигации. – Сигнал устойчивый. Объект сидит дома.
– Отлично, молодцы, – похвалил ребят Зайцев.
Затаив дыхание, он вслушивался в каждое слово, доносившееся из контрольного динамика. От этого зависело принятие решения.
В нашпигованном аппаратурой фургоне «Мерседес» царило молчаливое оживление. Оперативники наблюдали на мониторе частотные спектры речи. Два изображения звуковых сигналов, будто накаляканные детской рукой, вытянулись по экрану параллельными дорожками. Компьютерный процессор усиленно обрабатывал и обсчитывал звук, сравнивая голос Карася с «переделанным» в женский голосом Пилата. Высокоскоростная машина старалась выявить «подделку», но в этом не было необходимости: голос Карася был настоящим.
Молодой капитан за компьютером лишь разочарованно выпятил нижнюю губу.
– Короче, давай через пятнадцать минут у гаражей, – предложил загнанный в угол Карась.
– Идет, – легко согласился Сухарик, не подозревая о возможности подвоха. – Только не опаздывай – мы с Ольгой в одно место едем, тоже насчет работы.
В контрольном динамике передвижного КП запикали гудки отбоя.
Следуя приказу Каледина докладывать ему о любых изменениях обстановки, Зайцев позвонил в управление и сообщил полковнику о планируемой Мотылем встрече.
– Голос идентифицировали? – осведомился Каледин.
– Это не Мурена. Сто процентов. Карася узнал и Мотыль. Звонок из таксофона на Варшавке, – сообщил подробности майор.
Полковник не любил, когда подчиненным приходилось задавать уточняющие вопросы: ответ должен быть кратким, лаконичным и исчерпывающим.
– Не нравится мне их дружба, – откровенно признался Каледин. – Карась может парня обратно в тюрьму привести и у нас под ногами болтается как палка!
– Выбор друзей не наша компетенция. Мы ведь не можем указать, с кем Мотылю дружить, а с кем нет. Каждый сам себе делает биографию, – глубокомысленно, но заведомо попусту высказался Зайцев. Он знал, что, если нужно будет – фигуранту и друзей новых подберут, и старых изолируют.
– Иногда неплохо и указать, – благодушно, по-отечески, высказался полковник. – Мы с тобой за Мотыля отвечаем. Кстати, и девчонка у него нормальная, без темного прошлого. В хорошей конторе работает…
Звонок Карася не вызывал подозрений ни у Каледина, ни у Зайцева, ни у других оперативников, прятавшихся в утробе подвижного контрольного пункта и слышавших пазгпвпп. ни v самого Сухаоика. Личность Карася не вызывала сомнений, адрес и телефон абонента установлены…
«Все играет», – как говорил в таких случаях Каледин.
Короткие сигналы отбоя пропищали и в наушниках Пилата. Он прикидывал время и переваривал информацию. Милиция интересуется автоделами Карася, а значит, может заинтересоваться и Сухариком. Это надо проверять.
Прошло не более пятнадцати минут, когда телефонная линия вновь ожила, тонкой ниточкой связав квартиру Сухарика с внешним миром.
11
Имеется в виду ФСБ (жарг.)
12
Надели наручники (жарг.).