Страница 26 из 34
— Вы очень любезны, но полагаю вызвали меня не за этим.
— Несомненно,— произнес мистер Поултон.— Должен сказать вам, мистер Гаррард, что мы очень встревожены. Вчера днем мистера Мак Альпина посетил инспектор Скотлэнд-Ярда.
— Да?
— Инспектор пожелал узнать,— пояснил Мак Альпин,— не получали ли мы каких-либо американских ассигнаций. У него нет почти никаких сведений о количестве и сумме этих ассигнаций, но относительно одной бумажки, которая была случайно пущена в оборот, у него очень подробная информация. И эта ассигнация, мистер Гаррард, находится в числе тех, которые вы депонировали в нашем банке.
— Не понимаю, причем тут Скотлэнд-Ярд? Мистеру Поултону отлично известно, что эти деньги принадлежат не мне. Я получил их взаймы на известный срок.
— Имеете ли вы что-нибудь против того, чтобы сообщить нам, каким образом и от того вы их получили?
— В данный момент я не могу сообщить вам имени моего друга, который дал их. Но я сделаю это, как только найду возможным. Теперь же хочу сообщить вам кое-что другое. По известным причинам мне хотелось бы скрыть тот факт, что я одолжил эти деньги. Если бы я вынужден был и далее пользоваться ими, был бы, может быть, откровеннее. Наш долг составляет около 60000 фунтов, из которых могу уплатить 50 000 сегодня. Я хочу получить обратно ассигнации, так как вы не нуждаетесь больше в гарантиях. Если вы не согласны на это, любой банк в Лондоне переведет к себе мой счет.
Мистер Поултон и директор слушали его с удивлением. Человек, которого они когда-то прижали к стенке, перешел теперь в наступление.
— Вы понимаете, что отношение между мной и человеком, одолжившим эти деньги, исключительно личного характера. Я хотел бы теперь получить их обратно, и вы должны согласиться, что ничего не можете возразить против этого. Если не исполните мое требование, поеду в любой банк на Ломбард-стрит и поручу ему ликвидировать все мои счета у вас.
— Мистер Гаррард,— сказал Мак Альпин,— что касается вашего счета, вполне согласен с вами. Бумаги нам больше как гарантия не нужны. Но вмешательство полиции усложняет дело.
— В какой степени?
— Полиция запретила выдавать вам на руки эти бумаги без ее разрешения.
— Но объясните мне, пожалуйста, причем тут полиция? Исполните мою просьбу, и бумаги завтра же будут находиться в распоряжении их хозяина. Пусть тогда полиция делает все, что ей угодно.
— Исполнить вашу просьбу значило бы соответственно полученным из полиции инструкциям поддерживать совершенное преступление.
Последовала тягостная пауза. В первый раз Гарвей услышал эти отвратительно звучавшие слова.
— Это ваше окончательное решение?— спросил он.
— При сложившихся обстоятельствах мы не можем поступить иным образом.
— Все это очень таинственно,— заметил Гарвей.— Кто сообщил полиции? Я знаю, что хозяин ассигнаций непричастен к этому.
— Об этом мы ничего не знаем.
Гарвей поднялся.
— Послушайте меня,— обратился он еще раз к директору,— наша фирма ведет с вами дела в течение 140 лет. Рискните выдать мне ассигнации, и уверяю вас, вы избегнете всякого скандала.
— Мистер Гаррард, вы требуете невозможного. Советую вам немедленно обратиться к вашему адвокату.
— Не прошу у вас советов. Прощайте, господа!
Он вышел на залитую солнцем улицу. Грэйс сидела в самом прохладном углу лимузина. Тихонько напевая про себя, он сел рядом. Но она заметила глубокую складку у его рта.
— Куда теперь?— спросила она.
— Все равно.
— Пожалуйста, скажите мне, что случилось.
— Судьба нашла мою слабую сторону и поразила, вот и все.
— В торговый дом, сэр?— спросил шофер.
— Да, Мэсон.
Гарвей скоро поборол охватившую его слабость. Обычным уверенным шагом вошел он в переполненное здание торгового дома и сразу же направился в кабинет кассира.
— Я ничего не уплатил,— сказал он, кладя порфтель на стол.— Греторекс, я хотел бы видеть мистера Чолмера. Вызовите его и подымитесь ко мне. Я сообщу вам о своих намерениях. Меня никто не спрашивал?
— Никто, сэр. Сейчас позвоню мистеру Чолмеру.
Гарвей вошел в кабинет, где его уже ждала Грэйс. Она подошла, словно желая показать ему какое-то письмо, и положила в первый раз за все время работы руку на его плечо.
— Гарвей, скажите, в чем дело. Я должна знать правду, какова бы она ни была.
— Вы узнаете обо всем сегодня вечером, Грэйс.
— Ничто не помешает вам сдержать это обещание?
— Ничто.
Греторекс вошел и сообщил, что Чолмер приедет к трем часам. Гарвей попросил его сесть.
— Греторекс, я пригласил сюда Чолмера, потому что ведение дел фирмы, принявших колоссальные размеры, не может больше лежать на плечах одного человека. Мне повезло. Но все же недостает коммерческой опытности, и ответственность, которую мне приходится брать на себя, чересчур велика.
— Я не встречал ни одного среди опытных коммерсантов, кто оказался бы способным на то, что сделали вы.
— Благодарю, Греторекс. Все же я полагаю, что прав. Знаю, мой отец и дед и слышать не хотели об этом, но считаю наилучшим превратить фирму в акционерное общество.
— Это верно.
— Данный момент является самым подходящим для этого. За последние несколько недель мы заключали очень крупные сделки, и так будет продолжаться еще некоторое время. Хочу попросить мистера Чолмера составить проспект и взяться за проведение этого дела. Я хотел бы предоставить часть акций вам, Греторекс, и другую часть четырем из тех, кого мы назначим директорами. Нам не нужны ни чужой капитал, ни чужая помощь. Люди, до сих пор работавшие для фирмы, будут в дальнейшем пользоваться доходами, которые она приносит.
— А вы сами, сэр?
— Я намерен стать главным директором. Не хочу посвятить всю свою жизнь коммерции, но на несколько лет занялся бы этим. В три часа я буду здесь и поговорю с мистером Чолмером. Хотел бы устроить все это по возможности скорее и взять отпуск на некоторое время.
— Вы действительно нуждаетесь в отдыхе, сэр, и вполне заслужили его.
— Пожалуйста, обдумайте вопрос относительно назначения директоров и составьте доклад. После ухода мистера Чолмера снова поговорю с вами.
Не успел Греторекс закрыть за собою дверь, как Грэйс, взволнованная, обратилась к Гарвею.
— Что все это значит? Вы уезжаете? Возвращаетесь к вашей жене или вам грозит опасность, о которой не знаю? Вы должны дать мне объяснение. Я имею право требовать его.
— Право?
— Конечно! Разве я не доверяю вам всю свою жизнь и свою судьбу? Если вам грозит опасность, хочу разделить ее с вами.
Его ответ звучал неопределенно. Но в тоне его обращения к ней сквозило столько любви, что она простила его. Он сжал ее руку.
— Вы узнаете обо всем раньше всех.
— Сегодня вечером?
— Вероятно.
26
Но когда Гарвей в восемь часов вечера после напряженного рабочего дня заехал за ней в ее маленькую квартиру, чтобы вместе поужинать, самого страшного еще не случилось. Они поехали в небольшой ресторан. Грэйс покинула, по его желанию, бюро раньше обычного, чтобы переодеться в новое платье, в котором выглядела более очаровательной, чем всегда. Он глядел на нее с восхищением.
— Пожалуйста, расскажите мне обо всем, что случилось сегодня,— попросила она, когда они сидели, потягивая в ожидании ужина коктейль, и кокетливо улыбнулась:
— Не могу представить, как вы там обошлись без меня.
— Все, конечно, происходило не так, как в вашем присутствии, но закончилось благополучно. Ровно в три явился мистер Чолмер. Он был в восторге. Он издал, оказывается, книгу, в которой проводит мысль, что все фирмы, доведя свои дела до известных рамок, неизбежно должны превратиться в акционерные общества.
— Вы останетесь во главе предприятия?
— Если ничего неожиданного не случится, буду главным директором.
— Вы довольны?
— Вполне.
— И если я получу свои деньги, можно мне будет купить несколько акций и остаться вашей секретаршей?